Форум
"Это не любовь": "Разговоры на перепутье", Снейп, Лили, Мародеры, мини, закончен
ksenia-sommer: Название: "Разговоры на перепутье" Автор: ksenia-sommer Бета: нет, буду рада, если появится Саммари: Снейп умер. И? Прежде чем отправиться к месту вечного упокоения, ему предстоит еще пара серьезных разговоров. Предупреждение: пафос и всеобщее примирение. Люблю, когда все кончается хорошо. Дисклеймер: Все принадлежит Роулинг. Герои этого фика - точно ее.
Ответов - 7
Admin: Он никогда не думал, что смерть пахнет травяной сыростью и холодит щеки, будто остывшая за ночь земля. Я умер. Все. Почему же тогда трава щекочет лицо и болят затекшие руки? Он поднимает голову, потом медленно встает и оглядывается. Ни зги не видно в клубах тумана, но постепенно сквозь какой-то предрассветный сумрак он различает пару детских лесенок, качели, песочницу, кусты по краям…Детская площадка. Он оглядывается еще раз, и все это встает на давно знакомые места и оживает в памяти, заставляя замереть и бешено забиться сердце (оно же умерло? Почему же тогда так колотится?) Полузаброшенная детская площадка неподалеку от Тупика Прядильщиков, его пропуск в волшебный мир, подтверждение его собственной нормальности. До того волшебство, про которое говорила ему мама, казалось ему утешительной сказкой - до того, когда он впервые увидел… Может, и сейчас? Иначе зачем бы он мог оказаться на месте их первой встречи? Он оглядывается еще и еще раз, шепчет имя…Пустота. Молчание. И внезапно он понимает, зачем оказался здесь. Никого нет, и значит, мальчик возвратится домой ни с чем. Пора домой. Площадка давно заброшена. Он понимает, какая его ожидает вечность. Ему пора домой, в Тупик. Сердце опять замирает; изо всех сил он старается не поддаться отчаянию; с проверенной холодной иронией он думает, какую злую шутку сыграла с ним судьба. При жизни он редко задумывался о посмертье, а если и думал, то был уверен, что это что-то, скорее всего, окажется похожим на магловский ад. По крайней мере, ничуть не более приятным. Но и здесь он умудрился пойти не как все - мало у кого ад принимает обличье родного дома. Как же он раньше не догадался, какой ад ожидает его в конце пути – ад, где пьяные маглы ломают палочки своих жен и колотят сыновей, желая выбить из них бесовскую дурь; ад, где сереющее утро заглядывает в дверь крысиными глазками соглядатая; ад, где вечерами на улицах – гнилостный туман и пьянки безработных, крики и поножовщина, а дома ждет тягучее одиночество в темной комнате в обществе страшных книг и черных заклятий, ад, куда ночью вваливается толпа молодчиков в черных плащах, и устраивается привольно, и строит кровавые планы, и гогочет над базарными шутками, а потом устраивает охоту на маглов…. Он никогда не думал, что его персональный ад, его дурная бесконечность – это возвращение домой. Навеки. Мальчишка останется дома, не встретит волшебницу и не уедет в сказочный замок. Ну что же, своей жизнью он себе ничего лучше не заработал. Осталась одна, последняя смелость – без свидетелей гордо промаршировать к месту вечной дислокации. Он подходит к кустам, растущим у края площадки; сквозь чахлые ветви ясно виден Тупик – заброшенная фабрика и торчащие остовы труб, мутная речушка, лабиринт покосившихся домов, где затерялся его вечный дом…. -Чего, любуешься родными пенатами? – раздается сзади насмешливый, давно не слышанный, ненавидимый голос. Он медленно оборачивается…. На качелях сидят два его ночных кошмара из далекого прошлого – будто одного Тупика не хватало! Джеймс Поттер и Сириус Блек ухмыляются, на лицах просвечивает ожидание очередной шутки. -Чего…чего здесь вы делаете? – спрашивает он онемевшими губами. -Мы должны проследить, чтобы ты выбрал правильную дорогу, - обьясняет Поттер полусерьезно-полунасмешливо. Точно же после очередной их шутки Поттер объяснял, что «все дело в его существовании». Что им здесь надо – позлорадствовать? Посмотреть на старого врага? О, как же он ненавидит их…ненавидел. Теперь все перегорело в те краткие моменты перед смертью. Джеймс Поттер – его счастливый соперник; его счастливая противоположность, которого он ненавидел всю жизнь. Нет, их даже соперниками нельзя назвать, потому что Лили никогда не была его. Ладно, поиграем в учтивость. Я уже умер, думает он, мне уже все равно, что делать – хоть гвозди забивать в мой же гроб. -Спасибо за заботу, но я и так прекрасно знаю, куда мне надо, – обьясняет он холодно. («Мисс Грейнджер, я знаю, что написано в шестнадцатом пункте восьмой главы, необязательно учить учебник наизусть». Вот она, правильная интонация – в таком тоне и будем вести разговор). -И куда же, позволь полюбопытствовать? -Домой. (В ад – прибавляет он в мыслях, но им, наверняка сошедшим со светлых небес, это знать необязательно). Они переглядываются. -Наверно, нам надо поблагодарить тебя за…хм, заботу о Гарри, хотя именно ты отравлял ему жизнь? -О, уверяю тебя, процесс был взаимным. Мне также было очень…приятно взирать шесть лет на твою реинкарнацию. Молчание. - А ты молодец, хотя и со Слизерина, - роняет Блек, странно посмотрев на него. Оценивающе так. - Знаешь, я бы никому не пожелал такой веселой жизни, какая была у тебя в последнее время. Даже самому разгеройскому герою не пожелал бы, - так же раздумчиво роняет Поттер. И в глазах у него непонятно что. Молчание. Больше нечего сказать; ему пора. Пора домой, и хватит играть в дипломатию! Нет, есть… Он лжет самому себе. Ему очень даже есть что сказать. Ему, как это не банально, хочется оправдаться напоследок. Совсем чуть-чуть. Тогда, когда он увидел Поттера – младшего и отдал ему не только нужное для дела знание, но и делу не нужную – свою историю…Пора то же самое отдать и Поттеру-старшему. Он вздыхает. Итак, смотрим прямо в глаза- -Сириус Блек, ты прекрасно знаешь, как я ненавидел тебя за твой аристократизм, за твою легкость жизни, за твою дерзость и твою гордость… Ты знаешь, как моя ненависть ускорила твою смерть. Дальше – совсем сложно; он не уверен, сможет ли сказать. Он поворачивается к Поттеру и продолжает: -Джеймс Поттер, ты прекрасно знаешь, как я ненавидел тебя за твои таланты, твои жестокие шуточки и не только, твое везение, за то, что у тебя было все- -Тогда нам тоже нужно признать, что мы были полными уродами, - жизнерадостно заявляет Блек, не давая ему договорить. -Подожди. Джеймс Поттер, я ненавидел тебя…из-за нее. Но здесь больше нет места для выяснения отношений. Я вообще не планировал с вами общаться. Я хочу попро…, - голос у него исчезает. - Прощай. Привет твоей жене. Теперь ты подожди, - в их одновременных выкриках ему чудится удивление…и волнение. За него? У него, верно, начались галлюцинации от змеиного яда. Нет, это не может быть, потому что это не может быть никогда. (Галлюцинаций не может быть никогда, возражает он сам себе – в посмертье змеиного яда не наблюдается). -Ты что, даже поговорить с ней не хочешь? – надо же, у Поттера от изумления даже голос пропал. О, великодушный Джеймс Поттер, готовый милостиво разрешить поверженному врагу разговор со своей женой. Нет, он не будет говорить. Он не хочет тревожить ее воспоминаниями в ее сияющем раю; пусть она будет счастлива. На их лицах – недоумение, растерянность, волнение…вдруг по обоим – разом, одновременно –будто проходит волна черного. Подожди, не уходи…нам нужно встретить Ремуса…Ремуса и его жену….погиб…погибли… В сердце будто колет жалость. Он же умер, верно? Но зачем же и Ремусу Люпину, нищему оборотню, которого он недавно выгнал из школы, умирать? И зачем жалеть его? Север, - зовет его другой, долгожданный голос. На качелях сидит Лили. Она все-таки пришла. - Север, - говорит она с улыбкой, и эта улыбка слышится в ее голосе, посверкивает в глазах, растворяется в предутреннем тумане. -Знаешь, так странно вновь здесь оказаться…Ну чего ты стоишь, садись же наконец! – и указывает на соседние качели. Он идет к ней, дрожа всем телом, не чувствуя ног под собой, идет к ней…и за полшага до нее падает на колени, чуть не стукнувшись носом об ее коленки. Не то что бы он так хотел – просто ноги подкосились. Лили, Лили, все-таки пришла…. Она берет его лицо в свои руки, кладет голову на колени, нежно ерошит его поганые сальные пряди, и даже в прикосновении чувствуется ее улыбка. -Ты простишь меня, Север? Он не ожидал этого; онемев, он поднимает голову. Она - просит его о прощении? Она ведь не виновата ни в чем, это все он, он сам… -Лили, не тебе просить о прощении…это все я, Лили, все моя вина… -Ты простишь меня, Север? За то, что я тогда оставила тебя, отпустила тебя к ним? – продолжает она мягко, но настойчиво. -Лили, что ты, это все моя, моя вина, Лили, прости меня… -Тебе все уже давно прощено, Север. Совсем-совсем высоко, там, - она поднимает ему голову, утирает незнамо откуда появившиеся слезы. Он не понимает, где это – там, он понимает только, как в тумане, что Лили не держит на него зла. -Садись же, Север, неудобно на коленях стоять! Он повинуется, не смея оторвать от нее глаз, садится на качели. Ему хочется наглядеться впрок - как надышаться перед дурной вечностью в тупике. -Лили, я – (Как же он хотел сказать, что любит ее, сколько же лет он мечтал об этих словах! Но он не скажет, потому что она и в вечности счастлива с Джеймсом Поттером) - как я рад, что ты пришла, Лили. Это ведь что-то вроде развилки, правильно? Хорошо, что ты пришла. -Ты знаешь, куда тебе, Север? Он кивает. В тупик, Лили, в ад. Дальнейшие слова вырываются урывками как помимо его воли. – «Все колдуны и чернокнижники отправляются в ад». Так говорил мой папаша-магл, и я сделал все, чтобы не свернуть с предсказанной дорожки. -Ну и что же ты сделал? – спрашивает она с наивно-шутливым удивлением. -Я предал тебя, Лили, - говорит он, смотря ей в глаза (хуже быть точно не может). Я предал вас на смерть. Я убивал, и не раз. Этого достаточно? -Мне вполне достаточно того, что ты не раз спасал жизнь моему сыну, - отвечает она; он будто кожей чувствует ее улыбку. – Если я скажу с тебе, что ты можешь пойти с нами, ты пойдешь? Добрая, великодушная Лили, верящая в прощение для всех. -Лили, это невозможно. Это…несправедливо, если убийца и убитые окажутся в одной вечности. - Не знаю, как там насчет справедливости, но прощение там точно есть, - говорит она так, будто бы они обсуждают самую будничную вещь; так говорит, будто убеждает его не стыдиться потертой мантии, и опять ее улыбка сияет, растворяясь в окружающем мире. Дорога открыта, Север, но ты должен сам ступить на нее. Дальше – легче, - говорит она, только в этот раз улыбка – печальная. Будто она не уверена, что он взойдет на эту неведомую дорогу. Он не успевает переспросить, что она имела в виду. Из тумана вновь выныривают Блек и Поттер, оба с расстроено-смущенными лицами. -Ремус, я, конечно, рад его видеть, но был бы рад еще больше, если бы он задержался там лет еще на тридцать. Да еще и племяшка моя… - вздыхает Блек. -Где они? – внезапно, по какому-то наитию, спрашивает он. О, они пойдут своей дорогой, но мы все встретимся в конце, - отвечает Поттер даже без ухмылки. – Ну, тебе Лили должна была все обьяснить…Пойдем, что ли? И два его заклятых врага, Джеймс Поттер и Сириус Блек одновременно протягивают ему руки. Это…этого точно не может быть, потому что не может быть никогда. Он понимает, какова ирония вечности – ему можно пройти наверх только рука об руку со злейшими врагами. Нет, бывшими – он уже готов схватиться за руки, но ему мерещатся издевательские ухмылки на их лицах – старая вражда не хочет отпускать его так просто – и на мгновение и они, и Лили, и пробивающееся сквозь туман солнце исчезают, заменяются видами Тупика Прядильщиков; он уже видит темный покосившийся дом с чернейшими окнами, окутанный фабричным дымом…. -Север, Север! Не надо, не ходи туда, Север, подожди, не надо! – чьи-то, уже полузнакомые голоса пробиваются сквозь гнилостные испарения Тупика, и ему приходится напрячься, чтобы узнать их… Чуть не плачет Лили, зовут его эти двое….Зовут? его? Кошмарное наваждение проходит быстро; он вновь видит себя на качелях, а перед ним – Поттер и Блек. Испуганные и бледные. Из-за него? -Север, не дури пожалуйста, а? -уговаривает Блек. - Послушай – с усилием начинает Поттер. – Мы в самом деле пришли, чтобы…чтобы ты ненароком не оказался во веки вечные…там, куда ты себя так долго и так старательно загонял. Мы в самом деле пришли, чтобы показать тебе дорогу. Туда…туда нельзя пройти одному, и ни в коем случае нельзя, если ненавидишь кого-то. -Тебе уже все прощено, Север. И не только нами – прощено совсем-совсем высоко, так что мы не просто так…. Захотели и пришли, - будто оправдывается Блек. – Может, сам себя простишь? Это звучит уж слишком хорошо. За что же такое он заслужил прощение, если то, ради чего он жил последние 17 лет, погибло с его непосредственной помощью, если те, кого он хотел спасти – тот же Люпин – погибли? -Нас очень просили не отпускать тебя. Тебя там ждут, - уговаривает его Поттер. Кто? – хрипло переспрашивает он, отгоняя из сознания образы погибших по его вине. -Да тот же Дамблдор – весело отвечает тот. – Он сам бы пришел, но, понимаешь ли, помириться нужно было именно что нам, а у него был еще какой-то разговор с Гарри. -Он…погиб? К его удивлению, все трое расцветают от счастья, а в глазах Джеймса Поттера и Сириуса Блека появляется характерное выражение «шалость удалась». -Ну вот, а ты говорил, что тебе все равно, – торжествует Джеймс. -Нет, не погиб, жив. Дамблдоровы идеи оправдались. Гарри живее всех живых и (тут Сириус заглядывает через плечо незнамо куда) кончает с Вольдемортом. Хотя, нет…вот сейчас он просвещает того по поводу истинной сущности одного двойного агента. Так что, думаю, получишь Орден Мерлина. Первой степени. И за дело, - скалится Сириус, видно, припомнив историю с увольнением Люпина. -Ну так мы пойдем наконец? – и оба опять протягивают ему руки. Это необычайное отношение не укладывается у него в голове, ломает все, что устоялось при жизни, но это не главное. Главное - Поттер жив, и значит – искупление не прошло зря и зачтено где-то там; значит, не страшно, значит, дорога открыта. Он хватается за руки, а глупое тело сжимается от страха, ожидая то ли удара, то ли заклятия. Ни удара, ни заклятия; они резким рывком вытягивают его из качелей и ставят на ноги. Оглядывают с нескрываемым удовольствием. Крепко держат за руки, и, только чувствуя живое тепло их рук, он понимает, насколько замерз. -Проклятая Шляпа! – ворчит Сириус. - Проклятая распределяющая шляпа! -Идемте же! – торопит Джеймс, и Лили нетерпеливо кивает. Они идут в белесом тумане на невообразимой высоте, то ли по узкой тропе, то ли по мосту, то ли прямо по облакам, и руки его бывших врагов – единственная твердь в этом расплывающемся тумане, его единственный указатель, его надежда на счастливый конец. Они поднимаются все выше, а Лили идет впереди, указывая дорогу.
Карина Кларк: Admin пишет: Я умер. Все. Почему же тогда трава щекочет лицо и болят затекшие руки? Там вездеговорится "он", а потом вдруг выскакивает "я" - опечатка, наверное. А если это мысли героя, то надо бы закавычить. А фик мне понравился. я тоже люблю, когда всё заканчивается хорошо.
Гиллуин: Чуть-чуть многовато сахара, но идея, конечно, хороша.
Анна Блэк: замечательная идея...) и закончилось все хорошо)) спасибо)
tigrapolosataya: Спасибо. Оченно оно хорошо
juliete: прослезило...
ikarushka: Автор, Ваш фик очень добрый! Если я скажу с тебе, что ты можешь пойти с нами, ты пойдешь? ... но я бы на месте Северуса не пошла.
полная версия страницы