Форум
"HP-Ficathon 2008": "Девятнадцать пропущенных лет", ГП/ДУ, РУ/ГГ, G, мини, флафф, для Aksell
Lilly: Название: Девятнадцать пропущенных лет Автор: Lilly Бета: Джайа. Огромное спасибо за помощь в работе над фиком Пейринг: ДУ/ГП, ГГ/РУ Жанр: флафф Рейтинг: G Саммари: обрывки «тех самых» пропущенных девятнадцати лет. Дисклаймер: не мое. Примечание: написано на фикатон ко дню рождения Гарри Поттера на АБ (2008) по заявке Aksell, которая хотела: «ГП/ДУ, ГГ/РУ, семья Уизли. Лучше если все вместе. Что-то из "19 пропущенных лет" без насилия, ангста, но не примитив. Слеш и Снейп нежелательны в любом виде»
Ответов - 35, стр:
1 2 All
Lilly: * В то лето мне минуло семнадцать, и я была безоблачно счастлива. Франсуаза Саган, «Здравствуй, грусть» Гермиона захлопнула книгу и громко чихнула. — Ты чего? — осторожно полюбопытствовала Джинни. — Аллергия, — Гермиона поморщилась и достала из кармашка сарафана клетчатый носовой платок. Шмыгнула носом, зажмурила глаза и чихнула еще раз — наверное, для пущей убедительности. — А-а-а, — протянула Джинни, — а что это такое? — Болезнь маггловская. Противная — ужас просто. — И не лечится? — Джинни сочувственно посмотрела на подругу. — Не-а. На чердаке чуть-чуть сыро и вкусно пахнет сухофруктами. Джинни осторожно ступает по расшатанным балкам, растопырив руки в сторону, будто большая белая птица (так Гермиона сказала). Солнечные зайчики весело прыгают по лицу, Джинни щурится, смеется, и закрывает глаза теплыми ладошками. — Ой. — Что такое? — Джинни обеспокоено обернулась. — Да тут коробки везде, я споткнулась просто, — несколько виновато ответила Гермиона, чуть-чуть краснея. — Сколько же всего эти Блэки накопили, — голос Джинни звучит восхищенно и, как ей кажется, даже несколько таинственно. — Хлам какой-то. Рон выглядит недовольным. У него руки расцарапаны выше локтя, а в волосах — желтая пыль и солома. Джинни тихонько хихикает, глядя на брата. — Что смешного? Это все мерзкие пикси. Мы сейчас были в библиотеке… — В библиотеке? А нас вы не могли нас туда позвать, Рон? — раздраженно отвечает Гермиона, снимая паутину с блузки. Джинни думает, что они всегда так. Дразнят друг друга, а потом ссорятся. И никто уже не вспоминает почему-то, что это все — в шутку. Ссорятся и мирятся. А потом ссорятся. И снова мирятся. «Глупые до безобразия», — думает она и чуть-чуть улыбается, потому что у них с Гарри все по-другому. — Пошли со мной, если хочешь, — Рон примирительно поднимает вверх руки, — мы оставили нетронутыми несколько стеллажей. Гермиона радостно кидается ему на шею, целует в нос, а потом тянет прочь из комнаты. Остается только букетик незабудок на дощатом полу, выпавший из кармана Рона, да разноцветные пылинки в солнечных лучах. — Бутерброды будешь? — спрашивает Гарри. — Давай. Они садятся на корточки прямо на дощатый пол — он пыльный-пыльный — и Гарри громко чихает. — Ох, извини. — Да ничего, — Джинни улыбается. Бутерброды — с колбасой и огурцами. Настоящие, маггловские бутерброды, украшенные сверху листиками салата и петрушки. Джинни знает, что их приготовила мама, и наверняка просила отнести «девочкам наверх». — У тебя пыльца на носу. — Да? — Ага, — Гарри кивнул и чуть смущенно улыбнулся. — И на щеке еще. — Зеркало бы… у тебя нет? — Не ношу, — буркнул Гарри. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Вдруг Гарри наклонился к ней (так близко-близко, что Джинни на мгновение перестала дышать) и провел большим пальцем по щеке. Улыбнулся. И поцеловал. Джинни замерла. Не дышать. Недышатьнедышатьнедышать… — Вот чем вы тут занимаетесь! — оклик Рона заставил их мгновенно отлипнуть друг от друга. — Боже, Рон, — Гермиона картинно возвела глаза к небу, — отстань от них. И отдай мне книги, наконец. — Нет, ты только посмотри на это! Они целуются прямо у меня под носом. — Рон, — осторожно прошептала ему на ухо Гермиона, — Джинни семнадцать. — Да какая разница! Джинни нахмурилась, а потом лукаво улыбнулась и крепко-крепко поцеловала Гарри еще раз, прижимаясь к нему всем телом. … и они сидели на пыльном полу вдвоем, обнявшись, и в спутанных волосах — медно-рыжих и угольно-черных — весело играли солнечные зайчики. За окном было лето, пели птицы, и Джинни думала, что это — так прекрасно. Ведь рядом был Гарри — ее Гарри — и теперь она точно знала, что все обязательно будет хо-ро-шо. ** А мне хочется быть такой же красивой и модной, как Рена Дункель, потому что я сейчас влюблена. Рена Дункель тоже часто красит ногти на руках и на ногах. Я очень страдаю. Койн Ирмгард, «Девочка, с которой детям не разрешали водиться» — Ну что? — Честно? — опасливо спросила Джинни. — Разумеется, — раздраженно ответила Гермиона, крутясь перед зеркалом. — В общем, это не слишком здорово. — Да я понимаю. Гермиона выглядела ужасно расстроенной. Она так хотела понравиться Рону, так хотела быть по-настоящему красивой, и чтобы ей восхищались, чтобы она… чтобы она была чуть более женственной, чем обычно. Чтобы были все эти клубничные духи, перламутровые сережки и легкие полуулыбки, обнаженные плечи, капля романтики и что-то такое… что-то невозможно цветочное и воздушное, что Гермионе было так трудно описать для себя словами. — Давай без каблуков как-нибудь? — Конечно, — сварливо ответила Гермиона, — на собственную свадьбу я пойду в кроссовках. — Ну, знаешь, — Джинни пожала плечами, — ты споткнешься у алтаря. Будет ужасно неромантично. — Плевать. Гермиона присела на краешек кровати, тяжело вздохнула и расстегнула ремешки свадебных туфель. — Ты не расстраивайся, — Джинни попыталась успокоиться подругу, — туфли — это не главное, я так считаю. Ты же настоящая красавица. — Ага, — всхлипнула Гермиона, — я краситься-то нормально не умею. Вот скажи мне, что я делала, когда все бегали на свидания? Что? — Ну, — задумчиво произнесла Джинни, — ты училась. Много училась. Наверное, очень много училась. — Зубрила. Ты это хочешь сказать? — Нет, что ты… вообще-то да, но это же не значит… — Все, — Гермиона решительно встала, — я пошла к Рону. — Зачем? — Джинни изумленно воззрилась на подругу. Гермиона махнула рукой в неопределенном направлении, эффектным жестом отбросила назад длинные каштановые локоны и повернула ручку двери. В гостиной было тихо, и только солнечные зайчики весело перепрыгивали с буфета на подоконник. Тикали настенные часы, и теплый ветерок раздувал пестрые ситцевые занавески на окнах. Гарри и Рон играли в шахматы, сидя на стареньком потертом диване. Гермиона замерла на пороге. — Привет, — Гарри улыбнулся. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Рон. — Нам надо поговорить. — Гермиона, мы должны закончить партию… ничего? Гермиона молча кивнула и села в кресло. Сцепила руки в замок. Невидящим взглядом уставилась на шахматную доску. Рон и Гарри переглянулись. Тикали часы, и Гермиона думала, что ее голова, наверное, сейчас взорвется. Это было так ужасно — чувствовать себя хуже кого-то. А что, если Рон выбрал ее только потому, что Лаванда умерла? Она ведь была такой красивой: со своими длинными золотистыми локонами и огромными голубыми глазами. И она была настоящей девушкой. Лаванда знала, наверное, больше десятка средств, связанных с косметологией и уходом за волосами. А Гермиона? Гермиона знала сотни заклинаний для того, чтобы превратить чернильницу в какого-нибудь представителя флоры и фауны, но не умела накрасить губы или приготовить пудинг. — Гермиона, — Рон положил руку ей на плечо, — ты что-то хотела мне сказать? — Я… — Гермиона покраснела, а потом скороговоркой произнесла, — если ты хочешь, мы могли бы не жениться. Ну, я знаю, я не слишком идеальна. В смысле, я ведь не слишком хорошо готовлю, да и краситься не умею… и, знаешь, я совсем, совсем не умею ходить на каблуках. Это ужасно, правда? Рон крепко-крепко ее обнял. Поцеловал в макушку. Гермиона почувствовала себя такой хрупкой и беззащитной, такой… такой невероятно женственной. — Ты самая красивая на свете. Всегда. А каблуки — это ужасно вульгарно, правда? Гермиона поцеловала его в нос и счастливо рассмеялась. ** Затем — поцелуи, рассыпание риса, и молодожены на две недели мчатся во Францию. Мелисса Бэнкс, «Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле» В автобусе пахнет солью, бензином и потом. Люди — уставшие, мокрые и взъерошенные — молча смотрят на проплывающие за окном пейзажи морского побережья. Тулон — город, насквозь пропитанный солнцем. Небо здесь голубое-голубое, облака — сухие и рассыпчатые, похожие на пудру или сахарный песок. Джинни выходит из автобуса последней — уныло плетется за франкоговорящим гидом, пытаясь нацепить на лицо огромные солнечные очки, делающие ее похожей на филина или сову. Волосы — медно-рыжие в тени и огненно-красные на солнце — взъерошены и смутно напоминают воронье гнездо. Комнатка дядюшки Билла находится в маленьком обшарпанном домике на углу проспекта Лафайета. Желтые, с облупившейся краской стены, закопченные печным дымом окна и дощатый порог, поросший полынью и ковылем. — Джиневра! У старика жилистые руки и сухие губы — будто наждачная бумага. От него пахнет табаком, мятой и совсем чуть-чуть — печеными яблоками. Неясный, нарисованный лишь на уровне ощущений портрет прошлого — местами смазанный, местами потекший и расплывчатый — акварель на свежем холсте, — но все же сумевший сохранить былую яркость и очарование. — Рад вас видеть, очень рад, — он улыбается, дружески хлопает Гарри по спине. — А мы-то как рады! — Джинни бросается дядюшке на шею, нежно целует морщинистую щеку. Гарри стоит чуть поодаль, облокотившись на подоконник, и улыбается, глядя на молодую жену. — А где Рональд? Почему не приехал? — У него жена делает очень важные исследования по нумерологии, — извиняющим тоном говорит Джинни, — Рон ей помогает — О, — озадаченно бормочет дядюшка, — интересно, чем? — Ну, — отвечает смущенный Гарри, — морально. Они смеются все вместе, а потом Джинни и Гарри идут гулять по вечернему Тулону. Они медленно бредут по старым кварталам города, расположенным между площадью Альже, улицей Алезар и проспектом Лафайет. Здесь пахнет свежеиспеченными круассанами и грейпфрутом. Джинни прислоняется спиной к шершавой каменной стене, прикрывает уставшие веки. Вкус старой Франции. Все эти бесконечные узенькие мостовые из неровного серого камня, уличные кафе под палящим солнцем, и далекий-далекий вкус моря. — Рада, что мы приехали? — Еще бы! Гарри обнимает ее за плечи. «Как хорошо, когда он рядом, — на ее губах играет легкая полуулыбка, — и спокойнее как-то. И тепло-тепло». — Я тебя люблю, — говорит он тихо и зарывается носом в ее волосы, — Джин, я так нереально тебя люблю. — Я тоже люблю тебя, Гарри Поттер. И, спорим, ты тоже не можешь представить, насколько? И они смеются, крепче прижавшись друг к другу, и где-то неподалеку слышится шум настоящего средиземноморского базара — там, наверное, душно, голова кружится от запахов благовоний, а в глазах рябит от переливающихся на солнце украшений и многообразия фруктов. Джинни думает, что так прекрасно, что они рядом. Они вместе. Теперь — навсегда. ** Ты точно влюблен, когда начинаешь выдавливать зубную пасту на другую, не свою щетку. Фредерик Бегбедер, «Любовь живет три года» — Мам, Хьюго толкается, — Роза прибежала вся растрепанная, и тоненькие лямочки ночнушки спадают с открытых плеч. — Что такое? — Он берет мою зубную щетку! Он вчера потерял свою, когда они с Джеймсом ловили садовых гномов, и еще я видела… — Роза, нехорошо ябедничать, — с укором сказал Рон, доедая бутерброд с сыром. — Ма-а-а-ам, — капризно произнесла Роза, обнимая Гермиону за талию, — скажи ему… — Хорошо, хорошо, — Гермиона улыбнулась и погладила дочь по голове. — А теперь позови брата и идите завтракать. Роза победно улыбнулась и побежала наверх, в ванную, сверкая босыми ступнями. В кухне тихо, и косые солнечные лучи лентами падают на клеенчатый пол. Где-то выше этажом слышится негромкое напевание Розы — что ни говори, а голос у нее просто волшебный. Птичка-невеличка. — Твоя копия, — легкомысленно заявил Рон, добавляя в утренний кофе ложку сахара, — такая же зануда вырастет. — Что ты хочешь этим сказать? — притворно нахмурилась Гермиона, опираясь о кухонный стол. — Ничего особенного, — Рон рассмеялся, — ну вот, ты снова поверила. — Дурак, — Гермиона улыбнулась ему в ответ. — С добрым утром, Хьюго! — И тебе, мам, — весело произнес Хьюго, залезая с ногами на высокий стул. Коленки — расцарапанные, все в ссадинах и синяках. Клетчатая рубашка застегнута только на две пуговицы, и на груди — значок с улыбающимся Гарри Поттером. Гермиона почему-то с улыбкой подумала о героях, героинях и последствиях их длительного общения. — Хьюго, почему ты берешь зубную щетку сестры? — спросил Рон тоном, не предвещавшим ничего хорошего. — Кажется, еще вчера у тебя была своя собственная. — Ну да, сконфуженно пробормотал Хьюго, — но ты ведь понимаешь, пап, у нас важные эксперименты. Рон пожал плечами, ободряюще улыбнулся сыну, и поднялся со стула. — Я на работу. — Бумаги все взял? — Вроде бы, — Рон рассеянно пошарил по карманам. — Забыл значок министерский. Бюрократия. — Сейчас принесу, — Хьюго вскочил со стула и стрелой ринулся на верхний этаж дома. — Можно было бы и магией, — заметил Рон. — Но это ничего. Им скоро в школу, ты представляешь? Гермиона тихонько рассмеялась и обняла мужа. Закрыла глаза, вдыхая запах зеленого чая и тыквенного пирога, подумала, что все это так относительно. Прошло почти девятнадцать лет с окончания войны, и их жизнь так сильно изменилась за это время. Будто кто-то невидимый листал книгу, написанную о них самих. И в этой книге — такой поразительно яркой и пугающе темной одновременно — не было самых-самых главных страниц их жизни. Девятнадцати лет спокойствия и нереального счастья — такого светлого-светлого, будто котенок молоко лижет из блюдца. — Все будет хорошо, ведь правда? — прошептала Гермиона. — Обязательно, — с упоением произнес Рон, целуя ее в лоб, — а иначе и быть не может.
Диана Шипилова: Спасибо, Лили. Это просто волшебный фик, он покоряет именно своей легкостью и позитивом, и после прочтения действительно кажется — а иначе и быть не может.
miloshevich: Лили, какое же у тебя все тонкое, хрупкое и воздушное
КП: Lilly пишет: — А-а-а, — протянула Джинни, — а что такое? Вопрос воспринимается скорее как "на что аллергия?". Лучше "а что ЭТО такое?" Lilly пишет: — Зеркало бы… у тебя нет? — Не ношу, — буркнул Гарри. И почему мне сразу вспомнился Малфой? Да, фик почти бессюжетный, но очень добрый и уютный. Помимо прочего здесь есть то, чего так не хватало 7 книге: отношения Гарри и Джинни. Спасибо, автор!
Rem: очень солнечный фик!
Sige: Эм... не хватило еще кусочка с детьми Гарри и Лили, не? Как-то в итоге не очень симметрично получилось. А вообще - хороший очень, правильный и солнечный флафф, да :-)
Lilly: Диана Шипилова miloshevich Rem Спасибо огромное!)) очень-очень рада, что нравится) КП КП пишет: Вопрос воспринимается скорее как "на что аллергия?". Лучше "а что ЭТО такое?" Да, Вы правы) обязательно исправлю. Большое спасибо за отзыв Sige Может быть) только Гарри и Джинни, наверное, а не Лили?) Спасибо Вам за отзыв)))
Sige: Lilly Ну да, конечно, я Джинни имела в виду :-)
Танка Морева: Lilly, очень "вкусный" текст. пока читала, почуяла все запахи. от пыли на чердаке до зубной пасты. а парижские запахи вообще восхительны, особенно вот этот кусочек: У старика жилистые руки и сухие губы — будто наждачная бумага. От него пахнет табаком, мятой и совсем чуть-чуть — печеными яблоками. Неясный, нарисованный лишь на уровне ощущений портрет прошлого — местами смазанный, местами потекший и расплывчатый — акварель на свежем холсте, — но все же сумевший сохранить былую яркость и очарование.
Lilly: Танка Морева Спасибо огромное)) Я так рада, что нравится!
Sawer-q: просто замечательно!
Lilly: Sawer-q Спасибо)
Fуфайка: ну, мое мнение ты знаешь)))) это беспредельно-очаровательно))) особенно ГП/ДУ))) дадада, Джеймсу, Алу и Лили повезлоооо с родителями))))
Амели: Текст на десять минут вытащил меня из работы под конец дня. Причем так, что меня звали три раза, пока я очнулась)) Спасибо Чудесно, очень по-маггловски и при этом волшебно
Lilly: Fуфайка Спасибо, чудесная))) да, это точно) повезлоооооо) Амели Спасибо
aksell: Lilly УРА! Спасибо:))))))
Nagini: Lilly Понравилось очень-очень. Душевно, трогательно и местами забавно. Спасибо
Lady Nym: Ох, Лили, это действительно очень-очень здорово... Удивительно светлый, нежный и такой уютный рассказ! И безоговорочно верю в такие девятнадцать пропущенных лет. Вот это место очень понравилось (и как вижу не одной мне): Lilly пишет: У старика жилистые руки и сухие губы — будто наждачная бумага. От него пахнет табаком, мятой и совсем чуть-чуть — печеными яблоками. Неясный, нарисованный лишь на уровне ощущений портрет прошлого — местами смазанный, местами потекший и расплывчатый — акварель на свежем холсте, — но все же сумевший сохранить былую яркость и очарование. Браво
zanuda: Чудные картины! Герои совершенно такие, какие должны быть, и сентиментальность выдержана в абсолютно правильной дозе. Прошу Вас, простите меня, но я не приемлю по отношению к Гермионе слова "зубрить".
Сумирэ: — Ага, — всхлипнула Гермиона, — я краситься-то нормально не умею. Вот скажи мне, что я делала, когда все бегали на свидания? Что? — Ну, — задумчиво произнесла Джинни, — ты училась. Много училась. Наверное, очень много училась. эта фраза меня убила))), спасибо, лили)) ой, нет, начать, наверное, следовало не так: Lilly!! ты пишешь... ГЕТ??!!! ;) а вообще замечательно)) только я не ожидала, то гудшипа будет так мало... впрочем, дело не в количестве, а качество оного - выше всяких похвал. Гермиона по-тря-са-ю-ща-я))) а цветочная пыльца - это твоя подпись, да? ))
Lilly: aksell Nagini Lady Nym Спасибо вам огромное) zanuda Спасибо))) ну, так уж получилось( мне теперь уже самой как-то неудобно((( Сумирэ Сумирэ пишет: ты пишешь... ГЕТ??!!! Ага)) самой до сих пор удивительно) Сумирэ пишет: а цветочная пыльца - это твоя подпись, да?)) Очевидно не могу я без нее) Спасибо!
toma--kan: Очень люблю, когда подобраны такие точные эпиграфы, как здесь. Девятнадцати лет спокойствия и нереального счастья — такого светлого-светлого, будто котенок молоко лижет из блюдца. Потрясающее сравнение.
miloshevich: Все цитаты-эпиграфы действительно очень в атмосферу фика вписываются. Никогда не думала, что с таким удовольствием буду читать гудшип
ikarushka: Што?!!! Худшип?!!! Lilly, зато очень обаятельно 8)
Lilly: toma--kan miloshevich ikarushka СПАСИБО!!))) Мне эпиграфы самой очень нравятся)
Джайа: Lilly Ну что, теперь ты не сомневаешься в этом фике? Он замечательный. :)
Lilly: Джайа Спасибо тебе ОГРОМНОЕ за все, чудесная! Без твоей помощи ничего бы этого не было)
Джайа: Lilly Я всего-то немного поправила кое-где... но я помню-помню, что Джайа и Фуфайка тебе веру в людей и вдохновение вернули... ;))
Lilly: Джайа Вот, это самое главное!))) Если бы не вы, я бы вообще ни одного фика за последний месяц не написала))) ну, это уже к разделу флуда, конечно) А вообще я рада, что нравится, да)
Лисена Вильранен: Lilly Очень живой и радостный текст. спасибо.
полная версия страницы