Форум
Два драббла, Кингсли Шеклбот/Люциус Малфой, NC-17
Ludowig: Название: два драббла Автор: Ludowig, Паранойя Либестуд Жанр: PWP Пейринг: Кингсли Шеклбот/Люциус Малфой Дисклаймер: мы ненавидим деньги! Предупреждение: расизм, гет
Ответов - 22
Ludowig: Наглый черный глаз с тонким ободком радужки цвета жженой корицы под тяжелой складкой века. Крупный, весь какой-то округлый, нос и полные четко очерченные губы с гнущимся кверху уголком. - Вы не устали, Люциус? Фунтов двести живого веса. Неуместный на черном английский костюм. Ткань то и дело бежит складками на бугрящемся при каждом движении мясе. Шеклбота слишком много. Много его широких плеч, много его неторопливо-быстрых движений. Много его внимания, много беспрекословности и давления. Много даже его плотных бедер. Много его рук. Чертовых черных кистей с чертовыми розовыми ладонями и пальцами. - Что? Простите, министр, да. Ему бы пошло массивное, такое же, как он сам, неуместно-излишнее тяжелое золотое кольцо. Такое, чтобы спускалось от ноздрей и ложилось на верхнюю излишне полную губу. Да, и юбка из желтого, почти выгоревшего на солнце тростника. - Вы выглядите напряженным. Кофе-брейк? Дружелюбный голос. Растягивает магловские словечки, словно в этом есть и вообще может быть какой-то шик. Таким как он место в Африке. Подавать джентльменам ружья, загонять безродными собаками львов или бежать за грохочущей железной банкой - сопровождать магловский сафари-джип. - Нет, спасибо, министр. Давайте вернемся к проекту. Мягкие интонации даются нелегко, потому что внутри, начиная от кадыка и заканчивая желудком, кипит яростное неприятие и злость. - Не предполагал встретить трудоголика среди Малфоев. Впервые за обширную политическую карьеру Люциусу, как мальчишке, хочется заехать министру в зубы. Тратить на это животное магию, кажется едва не кощунством. Но Шеклбот встает и не видит, как руки сжимаются в кулаки - господин министр изволит унести свою насмешливость в ту часть кабинета, где у каждого из его нормальных предшественников располагался бар. - Бросьте, Люциус, мы с вами три битых часа сидим за бумагами. Ни одна гоблинская петиция не стоит такого напряжения. Низкий голос, грохоча, перекатывается, но не заглушает заманчивого плеска и стеклянного позвякивания графина. Воображение рисует, как янтарная жидкость, журча, льется, и приходится прислушиваться, чтобы угадать в один или два бокала. Хочется размять затекшую шею и унять разыгравшийся не на шутку нервный, дергающий глаз, тик. Пузатый на добрую треть наполненный бокал встает на исчерканный пергамент. Только с большим трудом можно не облизать губы. - Прошу. Чертов черный Шеклбот садится напротив. Под его слоновьей тушей скрипит кресло. Приходится выдавливать что-то вроде вежливой улыбки. Коньяк хорош, но от ощущения, что этот же бокал, это же тонкое хрупкое стекло держала в себе розовая лапа черного, жжет словно кислота или огонь. Глаз дергает еще сильнее. «Господи, Господи, Боже мой... почему же я не выбрал Азкабан?»
Ludowig: *** Мысли о толстых черных пальцах министра преследуют Малфоя всю дорогу из министерства в Гринготтс. И задумавшись, он чуть не сбивает с ног женщину, прогуливающуюся по Косой аллее с ребенком. Пухлый мальчик лет четырех, весь перемазанный в шоколаде, неожиданно вызывает острый приступ раздражения. Особенно бесит то, что ребенок одной рукой все еще сжимает подтаявшую шоколадку, а пальчиком другой тем временем что-то уже выковырял из носа и в данный момент пихает находку в рот. В сущности, Люциус никогда не любил детей, но не до такой степени, чтобы ему отказала выдержка. Он буквально нашипел на мать отвратительного создания, чуть не доведя женщину до обморока: - Потрудись объяснить своему ребенку, ведьма, что в обществе есть руками не принято... Аппарируя в Малфой-менор, он вспоминает старую шутку о белом шоколаде, который придумали для того, чтобы темнокожие дети тоже могли вымазаться. А дома Люциус пытается успокоить нервы, грея в руке бокал с коньяком – но вышибить клин клином не удается. Память охотно подбрасывает картинку, на которой точно такой же бокал держит черная крупная пятерня, и отделаться от мысли о руках на своей коже уже практически невозможно. Глоток благородного темно-золотистого напитка, смочив губы, оставляет после себя фантомное прикосновение розовой подушечки большого черного пальца. И Люциус отчетливо чувствует тошноту. Вечером в его спальню приходит Нарцисса, и он ей искренне благодарен. Сжимая в объятиях тонкое белое тело, так просто забыть об огромных руках цветного министра, о его толстых коричневых губах и наглых матово отсвечивающих нефтяной пленкой глазах. И совсем не думать, резко входя в податливую отзывчивую плоть, о том, что у Шеклбота, конечно, черный член с розовой головкой – такой же контрастный, как его руки. И очередной злой толчок, вызвавший у Нарциссы короткий всхлип и оргазмический спазм мышц, оказывается последним вовсе не потому, что совпадает с дикой и несуразной мыслью: «Пожалуй, это чертовски больно, когда в тебя без подготовки засаживают крупный цветной член». В ванную Люциус отправляется невероятно злым. Перед накатившей мигренью отступили и нервный тик, и тошнота. Он вызывает домового эльфа и требует приготовить ванну с расслабляющим настоем, а затем не отказывает себе в удовольствии выкинуть трясущееся существо из ванной комнаты пинком. Ванна совершенно не способствует ни смене объекта мыслей, ни расслаблению. Малфой медитирует на абстрактные зелено-голубые разводы мраморных стен и отчетливо представляет себе непристойно-африканскую мантию министра Шеклбота с таким же рисунком. И ясно слышит дружелюбный голос Кингсли с легкой вкрадчивой нотой непонятной иронии: - Люциус, задержитесь, пожалуйста… А потом разыгравшееся воображение делает кульбит, достойный арены любого цирка, и Малфой видит себя вцепившимся в край министровского стола так, что белеют и без того утонченно-бледные костяшки… Причина? У причины он сидит на широких коленях. С задранной до пояса, сбившейся в неаккуратные складки мантией. И, боггарт побери, эту аристократическую тонкокосность – на двухсотфунтовой туше он кажется себе японской фарфоровой куклой – хрупкой, изящной, созданной не для детской возни, а для красивого ритуала. Люциус с каким-то тяжелым удовольствием смотрит на черные лапы, которые стискивают его незнающие солнца бедра и без видимых усилий поднимают и опускают на – под стать остальным размерам – член, и ему кажется, что реальность неторопливо, но уверенно выцветает, превращаясь в черно-белую колдографию. Единственной явью остается боль и унижение, которые плавят гордость Малфоя, по какой-то прихоти отливая ее в иную форму – тяжелой, ломающей на своем пути все преграды похоти. В сущности, какая уже разница, как нечто такого размера уместилось в его теле, до предела растянув и только чудом не порвав неготовые к подобному вторжению ткани… как он вообще оказался на этих коленях, которые в лучшем случае должна прикрывать тростниковая юбка, а не дорогая, стилизованная под «афро» мантия… если это так… - Блядь! - Люциус выплюнул испачканную кровью из прокушенной губы влажную прядь и, решив, что мерзкий эльф явно перепутал флаконы и добавил настой с возбуждающим эффектом: «Нужно будет приказать дряни выгладить себе уши утюгом». Следующий день в кабинете министра становится настоящей пыткой. Петиция в очередной раз бурно обсуждается, но сам проект практически не вызывает споров. Шеклбот довольно скрещивает пальцы в замок, упирается в него подбородком, только подчеркивая толщину вывернутых губ, и что-то говорит о блестящих талантах Малфоев в области достижения консенсуса. Кто-то из секретариата подхалимски соглашается, и все начинают расходиться. Люциусу за такой формулировкой мерещится двойное дно, но он не позволяет себе показать смятение и привычно рассчитывает движения так, чтобы подойти к выходу последним: Малфою не престало смешиваться с толпой и толкаться в дверях. - Люциус, задержитесь, пожалуйста, - он замирает на пороге и живо представляет себе излом полных губ в довольной ухмылке. Кровь отливает от и без того бледных щек, устремляясь к органу, в особой реакции которого Малфой сейчас нуждается меньше всего. Отцепить каждый палец от дверной ручки стоит неимоверных усилий. Еще больше усилий требуется, чтобы расслабить сведенные судорогой плечи и легко повернуться, привычно откинув назад длинные волосы небрежным движением головы. После всего этого, изобразить на лице вежливое внимание уже ничего не стоит. «Чтоб ты сдох, грязный ниггер, чтоб ты сдох!!!»
барон де Куртнэ: даже и не знаю, как написать что-то внятное на такой текст. картинка более чем... хм... в общем, ох уж этот непредсказуемый Люциус
Ludowig: барон де Куртнэ, да я сам под впечатлением от второй части )) Спасибо от нас обоих )
Black Adder: От двух любимых авторов иного и не ожидала.
Ludowig: Black Adder, спасиб
redCatamount: Ludowig Вах, вот это да... Сижу и не могу подобрать слова... Сильно.
Ludowig: redCatamount
toma--kan: Не поклонница высокорейтинговых слэшных фиков, но посмотрела на героев в заголовке, заинтересовалась, прочитала... и зацепило. Такая концентрация чувств в тексте, такое их сосредоточение и ожесточение! Ludowig, Паранойя Либестуд, мои вам комплименты. Люциус здесь у меня просто отвращение вызывает. «Господи, Господи, Боже мой... почему же я не выбрал Азкабан?» Мало он отсидел в Азкабане, мало!
Ludowig: toma--kan, спасибо за интересный отзыв. Приятно знать, что текст понравился и впечатлил, особенное если реакция на главного персонажа получилась негативная. Мы сами писали его скорее из любви к Люцусу и желания просмаковать страх белого предубежденного человека перед черным, а не из желания показать его с нелицеприятной стороны
Муад'Диб: Ну Люциус и фантазёр )) Ludowig Спасибо
Wilwarin: Да уж, трудно подобрать слова)) В общем, я Люциуса даже в какой-то мере понимаю, что ли. Или осуждать его не получается? Не знаю. Короче, неожиданно, причем не столько пейринг, сколько.. ээ... малфоевские мысли, но и вправду сильно
Ludowig: Муад'Диб, да не, нормальный вроде мужик это у Кингсли просто такой животный-животный магнетизм))) И моему соавтору драгоценному спасибо!) Wilwarin, мы старались ) Спасибо)
Лис: Отлично написано.
Leverte: Нет слов. Вот именно это и называется "высокий рейтинг"! Потрясающе написано, действительно перед глазами видео ряд разворачивается. Шикарно! Спасибо!
Ludowig: Лис, спасибо )) Leverte, рады, что нравится ))
Сехмет: чуть не упустила, надо же. отличная вещь.
Ludowig: Сехмет, спасибо) Ваше мнение особо интересно )
netttle: Ludowig Эх, как это у него все здорово раскручивается... Все эти атрибуты... Прямо чувствуется, как исподтишка, постепенно раздраженная мысль цепляется то за сафари, то за мантию, то за черные пальцы на коньячном бокале. А белый шоколад?? И вдруг - алле оп! Люциус уже - японская фарфоровая кукла... Картиииинка... Отчетливо вижу эту "скульптурную группу" )))) Как в Дрезденской галерее - грузный мавр из черного дерева, с золотым кольцом в носу, украшенный необработанными изумрудами. С непроницаемым лицом. И белоснежный фарфоровый Люциус... Только из фарфора без глазури - тонкого, нежно-шершавого, чуть-чуть прозрачно-розоватого. Спасибо, впечатлилась.
Сехмет: Ludowig, о, даже так) спасибо больше, очень приятно слышать.
Gloria Skott: Потрясающая вещь, ничего подобного не читала никогда.
Паранойя Либестуд: netttle о как! приятно, что вещь воспринимается цельным произведением) Сехмет мне тоже приятно видеть ваш положительный отзыв... вообще, читаю комменты и ответы Ludowig и приятно удивляюсь тому, как мы совпадаем в оценках))) одно дело - общие интересы и вкусы.. другое - образ мыслей (Ludowig, это был намек на то что я думаю о МиМ... и у меня есть идеи) поделюсь во вторник... как только доберусь до компа - здесь мне дали пару минут из жалости ) Gloria Skott мы старались) всем остальным тоже спасибо за реакцию !
полная версия страницы