Форум
"Слова не нужны", романс, флинтвуд, NC-17, миди, 23 гл. от 24.07
Июль: Название: Слова не нужны. Автор: Июль Пейринг: МФ/ОВ Рейтинг: NC-17 Жанр: романс Саммари: как обычно, любовь-морковь. Дисклеймер: каюсь, бессовестно спёр героев у Роулинг, подоконник из фанфика Monti «Давай начнем сначала», эротические фантазии у своего бойфренда. имеются небольшие отступления от канона, но очень незаметные, если не искать специально=)
Ответов - 97, стр:
1 2 3 4 All
Июль: День, когда для меня началось что-то. День, когда для меня кончилось что-то. В этот день все хранили молчанье. Таникава Сюнтаро. Он пришел и сел зеркальным отражением. Одна нога на подоконнике, вторая легко покачивается, не доставая до пола. Руки на коленке, сцеплены в замок. Взгляд затерялся где-то в освещенном луной заоконье. Молчание не тяготит. Оно такое простое и понятное. Если бы он заговорил, Маркус бы ушел. Но Вуд молчит. И Марк молчит. Они просто сидят и смотрят за окно. Каждый сам по себе. Никто никому ничего не должен. *** Маркус приходит сюда побыть наедине. Давно, еще с первого курса. Это старое крыло, тут и днем не многолюдно, а по ночам даже Филч не заглядывает. К тому же, сюда очень удобно добираться из подземелий. Протиснуться за дряхлый гобелен в тупичке возле кладовки декана, и ты уже на узкой пыльной лестнице. Семь пролетов, отодвинуть такой же древний гобелен, как внизу – и на месте. Флинта утомляет всегда быть на людях. Занятия, переполненный Большой Зал, квиддичные тренировки, жужжащая как улей гостиная, даже спальня на пятерых. Ни малейшей возможности расслабиться. Всегда собран, всегда надо держать лицо. Иначе нельзя. Сожрут и не поморщатся, растопчут и не заметят. Слабость не прощают. Маркус знает, он сам такой. Поэтому, когда ему надо побыть слабым, он идет сюда. Тут никто не мешает опустить напряженные плечи, стереть с лица злобную ухмылку, расправить нахмуренные брови. Здесь можно даже поплакать, прослеживая пальцем извилистые дорожки дождевых капель с той стороны стекла. А потом вдруг появился он. Флинт не слышал его шагов, просто он неожиданно материализовался в квадрате лунного света и устроился в дальнем конце длинного подоконника. Марк хотел уйти, но почему-то остался. Они долго сидели молча. И, так же молча, разошлись в разные стороны. На следующий вечер Вуд не явился. Маркус ожидал почувствовать облегчение, но вместо него пришло разочарование. За завтраком он, сам не зная зачем, отыскал глазами физиономию гриффиндорского капитана. Тот всего на мгновение поднял голову и тут же уткнулся в тарелку. А вечером он снова появился в тихом коридоре и сел на подоконник. Маркус уже не помнил, сколько продолжались их молчаливые встречи. Прозрачные дождевые слезы на стекле сменили перламутровые кружева изморози, а они все еще приходили по вечерам, чтобы посидеть на разных концах холодного подоконника. Они и без того часто виделись. На совместных уроках Слизерина и Гриффиндора, в Большом Зале, сталкивались во время тренировок. Вуд с вечной застенчивой улыбкой обнимающий какую-нибудь девчонку. Флинт невозмутимый как каменное изваяние, всегда в окружении своих преданных бойцов. Они были словно две параллельные прямые – вроде бы рядом и в то же время абсолютно обособлены. Но по вечерам эти две линии вопреки всем законам геометрии пересекались. *** Оливер никогда не любил нарушать школьные правила. Но иногда и ему, умнице, отличнику, любимцу факультета, хотелось наплевать на все запреты и пошататься ночному притихшему Хогвартсу. Просто так, без всякой цели. И однажды во время такой прогулки он услышал что-то странное. И вместо того, чтобы развернуться и потихоньку ретироваться, он пошел на звук. Луна освещала сгорбленные, вздрагивающие от глухих рыданий, плечи и ежик темных волос. Первым побуждением Оливера было подойти, предложить помощь, но парень поднял голову, и Вуд неслышно отступил в тень за пыльной статуей. Он тотчас пожалел, что забрел в этот коридор и увидел то, что никому видеть не полагалось. Потому что парнем, размазывающим слезы по некрасивому лицу, был ни кто иной, как великий и ужасный капитан Слизеринской сборной Маркус Флинт. Оливер не мог поверить своим глазам. Такого просто не могло быть. Флинт в его представлении не умел плакать, даже человеком почти не был. Да и не похож был на обычного Флинта этот, сидящий на подоконнике несчастный некрасивый мальчишка. Что-то перевернулось в тот момент в душе Оливера. Зажмурившись и глубоко вдохнув, он вышел из-за статуи. Но глухой коридор уже был пуст. Весь следующий день и еще много дней после Вуд незаметно приглядывался к Маркусу Флинту, надеясь заметить хоть какие-нибудь проявления человеческих черт. Но слизеринский капитан вел себя как обычно, то есть был привычной невозмутимой сволочью со злобной ухмылкой на лице. И тогда Оливер решился – вечером снова пришел в тот коридор. На этот раз Флинт не плакал. Сидел на окне, прижавшись виском к холодному стеклу. Когда Вуд приблизился, он вздрогнул и сделал такое движение, будто хотел уйти. Но остался сидеть на месте. Оливер воспринял это как разрешение и устроился в дальнем конце подоконника. Маркус молчал, и разрушить это молчание Оливер не решался. Он просто не знал о чем можно говорить с Флинтом. Но и тишина была комфортной. Было так спокойно и уютно сидеть рядом с расслабленным, умиротворенным слизеринцем. Казалось, что ничего плохого не может случиться. И слова казались лишними в тишине этого маленького пыльного мирка. *** Потом, лежа в постели и слушая приглушенные звуки гриффиндорской спальни, Оливер вспоминал освещенную луной фигуру Флинта. И не мог понять, почему столько лет считал его уродливым. Теперь ему вовсе так не казалось. В памяти всплывали доказательствами различные моменты. Больше всего, конечно квиддич. Как Флинт держался на метле! Она словно становилась частью его самого. Исподтишка Вуд всегда этому завидовал. И частенько подглядывал за тренировками слизеринской команды. Своим он объяснял это тем, что хочет понять тактику врага, но сейчас мог себе признаться, что порой откровенно забывал обо всем, просто любуясь на полет капитана в развевающейся зеленой мантии. А однажды Оливер явился раньше времени на тренировку. Слизеринцы только-только закончили. Они вывалились оживленной группой из дверей раздевалки, но сразу замолчали, увидев гриффиндорского капитана. Оливер, придав своему лицу независимое выражение, протиснулся, раздвигая плечами наглых парней, которые даже и не думали уступать ему дорогу. Флинт прошел мимо него из душевой, в одном только белом полотенце вокруг бедер. Оливеру тогда казалось, что он не обратил на это никакого внимания. А что особенного? Будто он никогда не принимал душ вместе с другими парнями. Возле своего шкафчика Флинт повернулся к Вуду спиной и сбросил полотенце. Тогда, в реальности, Оливер просто стоял, ожидая, когда слизеринский капитан освободит раздевалку. Но сейчас он страстно желал, чтобы Маркус оглянулся, кивнул, что-то сказал, дал ему повод приблизиться, дотронуться, провести руками по гладкой влажной коже. Он и не подозревал, что память сохранила столько подробностей – пятнышко родинки на плече, кубики пресса на плоском животе, островок темных волосков на пояснице и смуглые, даже на вид твердые ягодицы. Которые до дрожи в пальцах захотелось обхватить, проехавшись ладонями по влажной спине. И вжаться горячим пахом в чужой пах, почувствовать ответную обжигающую упругость, и ощутить, как сильные, властные бесцеремонные руки стискивают твою задницу. И замереть в предвкушении… Только никакого предвкушения не получилось. Оливер проснулся, судорожно дыша, в развороченной постели, живот холодило мокрое пятно на пижамных штанах. Лицо заполыхало от стыда, а видения из сна слишком яркими картинками мелькали перед глазами. Оливер застонал и перевернулся, пряча голову под подушку. Вуд благодарил Мерлина, что в тот день у Гриффиндора и Слизерина не было совместных занятий. А вечером, чтобы только не думать о Флинте, одиноко сидящем на холодном подоконнике, он так загонял на тренировке команду, что взбунтовались все, включая обычно тихого Поттера. Зато усталость была такая, что Оливеру было уже на все наплевать. Но в душевой он вдруг снова вспомнил свой сон во всех мельчайших позорных подробностях. Пришлось мокнуть дольше всех. Иначе шествие через всю раздевалку с гордо торчащим членом могло обернуться совсем не безобидными шуточками братьев Уизли на много недель вперед. Конечно, никуда он в тот вечер уже не потащился. И, лежа в кровати за задернутым пологом, клялся себе, что вообще забудет дорогу в заброшенное крыло. Но утром во время завтрака вдруг встретился взглядом с черными непроницаемыми глазами Флинта. И часов в десять, после того, как опустела гриффиндорская гостиная, он тихонько выскользнул через портрет и пошагал туда, где молча сидел на подоконнике Маркус.
Июль: У каждого свое сокровенное в сердце, И, не умея выразить это словами, Каждый бережно хранит свою тайну. Таникава Сюнтаро. *** У Вуда была странная улыбка. Виноватая и снисходительная одновременно. Она словно бы говорила: «Ну, извини, что я такой весь из себя замечательный. Я не специально». Эта улыбка безумно злила Марка. Может быть потому, что никогда не была адресована ему лично… Впрочем, Флинту вообще мало кто улыбался. Тем более искренне. И нельзя сказать, чтобы его это как-то волновало. До недавнего времени. Может быть, именно поэтому та улыбка Вуда так выбила его из колеи. Тренировка закончилась, внизу толпились грифферы, но уж очень не хотелось возвращаться в родные сырые и холодные подземелья. Кто-то предложил сыграть команда на команду. Как ни удивительно, гриффиндорцы согласились. На двух трибунах расположились фанатки Поттера и Вуда. Если на первых Флинту было откровенно наплевать, то вторые его ужасно раздражали. И это была вовсе не зависть. У Маркуса тоже были фанатки – несколько слизеринских малявок и толстая Гаррисон, пятикурсница с Хаффлпаф. Только они никогда не приходили на тренировки, и уж конечно не верещали при каждом более-менее удачном броске. Флинт сплюнул презрительно в сторону трибуны и в упор посмотрел на Вуда. Тот почему-то не отвел глаз. Просто взял и улыбнулся. Даже не своей обычной улыбкой, а как-то по-новому. Задиристо, открыто, весело. Он что, издевается? Марк понесся прямо на Вуда, а тот летел ему на встречу, не собираясь сворачивать. «Мы сейчас столкнемся!» - думал Флинт, но почему-то не мог заставить себя повернуть метлу в сторону. И отвести глаз от улыбающегося Вуда тоже не мог. Самого удара он не запомнил. Только треск ломающихся метел, боль в ребрах, холод сугроба. И горячее хриплое дыхание Вуда где-то у виска. И его губы возле уха. Марку показалось или он смеялся? Потом выяснилось, что у Флинта кроме трещин в ребрах, вывихнута щиколотка. У Вуда – сломана рука. Их обоих доставили в лазарет, команды сидели вокруг своих капитанов, переругивались в полголоса, пока их не разогнала мадам Помфри. Она напоила пострадавших костеростом, выдала распоряжения, расставила на тумбочках склянки с лекарствами и ушла, загасив свечи. Неожиданно стерильная больничная палата стала похожа на их пыльный заброшенный коридор. В ней было так же пустынно, такие же квадраты лунного света на полу. И так же, никого, кроме двух парней. - Почему ты не свернул? – Маркусу показалось, что его шепот прозвучал слишком громко. - Но ведь и ты не свернул… - ответил Вуд. Тоже почему-то шепотом. И после непродолжительной паузы добавил. – У меня есть карты. Сыграем? - Давай. *** Оливер никогда не думал, что в его жизни может быть всё так плохо. Точнее, «всё» было хорошо, а плохо только одно. Но это «одно» было ужасно настолько, что Оливер совершенно переменился. Друзья всерьез опасались за Вуда и постоянно пытались вызвать его на откровенный разговор. Но именно об ЭТОМ Оливер и не мог с ними поговорить. Вообще ни с кем не мог. Даже думать об этом было стыдно. Но не думать тоже не получалось. Поэтому Вуд мрачнел день ото дня, плохо спал, даже учебу запустил. И все из-за своих проклятых снов. От еженощных очищающих заклинаний середина его простыни стала жесткой и сероватой. И еще, он теперь каждый вечер накладывал Заглушающие на свой полог, после того, как однажды утром в умывалке пацаны с хохотом пристали к нему с расспросами: - Признавайся, Олли, кто тебе снился! Кто она? Ты тааак стонал! Тогда Вуд вяло отшутился. Ну не рассказывать же им было, что ему снился Флинт, прижавший его к стене раздевалки и по-хозяйски запустивший руку Оливеру в штаны. На самом деле Вуд вовсе не хотел воплощений своих эротических фантазий в реальности, как мечтали почти все пацаны. Наоборот, он стремился стать нормальным. Он одолжил у Питерса порножурнальчик и по вечерам сосредоточенно разглядывал обнаженных красоток. Но ни блондинки, ни рыженькие, ни брюнетки, зазывно потряхивающие круглыми грудками и соблазнительно разводящие точеные ножки не возбуждали его. Оливер отчаянно воображал себе пламенный секс с самыми горячими девчонками, но его член упорно отказывался реагировать. Зато, стоило представить себе Флинта в мокрой от пота майке, как пижамные штаны моментально натягивала эрекция. Все это просто убивало Оливера. Он не прекращал встречаться с девушками, в которых у популярного квиддичного капитана никогда не было недостатка. Только теперь ему приходилось закрывать глаза и фантазировать, что он целуется с Маркусом. Это неизменно срабатывало. А однажды он кончил от одного поцелуя, просто представив Флинта, медленно натягивающим квиддичную перчатку. Инесса Каминг приняла это на свой счет и целую неделю ходила, горда собой. Не смотря на все это, Вуд продолжал по вечерам ходить в заброшенное крыло, словно пытаясь что-то себе доказать. Там он будто снимал с себя все, накопленное за сутки напряжение и мог просто побыть самим собой. Почти не скрываясь пялиться на Флинта. И не чувствовать себя при этом ущербным извращенцем – ведь больше там и смотреть-то не на что. В присутствии Марка буйные фантазии куда-то исчезали. Хотелось чего-то совсем невинного – поцелуя в щеку, легкого прикосновения, да что там, хотя бы простого рукопожатия. Но хотелось нестерпимо, до тошноты, до тянущей боли где-то под диафрагмой. Когда на той тренировочной игре Флинт сам посмотрел на него – просто посмотрел, без издевки, без подначки, без обычной злобной ухмылки, Оливер не смог сдержаться. Помимо воли расплылся в радостной счастливой улыбке. И уже лежа в сугробе, он не чувствовал ни холода, ни боли в руке, ни сломанных ребер. Он мог ощущать только тяжесть тела Марка и его щекочущее дыхание, обжигающее ухо.
Июль: В жизни главное вовсе не сами песни, В жизни главное – излить душу… Таникава Сюнтаро. *** Вуд был странный. По другому и не скажешь. Сколько Маркус не думал, он не мог понять, что ему нужно. Зачем он приходит? Чего хочет от Марка? Если бы Вуд пытался как-то подружиться, расположить к себе Флинта, это было бы оправдано. В борьбе за победу в матче все средства хороши. Вот так сблизишься с человеком, а там, глядишь, у него рука не поднимется запустить в тебя бладжером. Это конечно не про Маркуса, но Вуду откуда об этом знать? Так ведь нет, приходит, садится на подоконник, молчит. Марк думал что-то изменится после лазарета, когда они чуть не целую ночь играли в карты, трепались о квиддиче, об одноклассниках, об учителях. Но это было там, в больничной палате, где они сидели на одной койке, укрывали ноги одним одеялом, почти синхронно шипели от приступов боли, когда действовал костерост. Там все было просто и понятно – два недруга заключили временное перемирие в связи с обстоятельствами. Утром они разошлись по своим факультетам, как ни в чем ни бывало, но Марк ждал, что вечером Вуд решит продолжить их непринужденное общение. По крайней мере, это было бы в духе Вуда. Честно сказать, Марк и сам был не против. С Вудом легко. Он смеялся над шутками Маркуса и сам шутил, но необидно, не оскорбительно. С ним интересно было поговорить обо всем на свете и особенно о квиддиче – их общем увлечении. И главное, он не заискивал, не подлизывался, как те, кто боялись Марка и не задирал нос, как те умники, что считали Флинта тупым спортсменом, бладжером по голове ударенным. Но чертов Вуд обманул ожидания. Он опять замолчал. Это было странным, немного обидным, но почему-то правильным. Как будто возвращение домой. Только Марку уже хотелось чего-то большего. *** Приближалось Рождество, и Оливер с удовольствием предвкушал отъезд. Праздники в Вуд-холле всегда проходили шумно и весело. Множество родственников со всей Шотландии, ежедневные пирушки, бесполезные забавные подарки всем и ото всех, едкие подначки дядюшки Роджера, вечно подгорающие, но неизменно вкусные пироги тетушки Рэйчел, обязательная драка кузенов Джека и Бобби, снежная горка во дворе, домашний квиддич без всяких правил, фейерверки и, конечно, огромная ель, которую украшали все вместе и кто во что горазд. Такое Рождество Оливер обожал и всегда сочувствовал тем, кто был вынужден оставаться в Хогвартсе на каникулах. Но в этом году все это будет без него. Он шел на завтрак и увидел, как Маркус Флинт заносит свое имя в пергамент, висящий у дверей Большого Зала. Список тех, кто проводит каникулы в школе, был коротким. А с их курса вообще один Марк. Тогда Оливер взял перо, зажмурился, представляя реакцию родственников, выдохнул и аккуратно вывел «Оливер Вуд». Уже на следующий день его завалили вопиллерами тетушки и кузины. Мама прислала недоуменное обиженное письмо. Оливеру пришлось выдумать несуществующие задолженности по трансфигурации и зельям, из-за которых он просто не сможет спокойно отметить праздники дома. Мама ответила расстроенным посланием, а отец передал увесистую пачку «полезных» книг из домашней библиотеки. В результате этой переписки Оливер почти пожалел о своем скоропалительном решении. Но вечером, когда все наконец разъехались и он остался один в спальне он понял, что поступил правильно. Что стоят какие-то там подарки и семейные ужины по сравнению с двумя неделями свободы спать за незадернутым пологом, не следить за своим лицом, а главное, возможностью пойти на встречу с Флинтом не придумывая оправданий своему отсутствию. *** Маркус отложил в сторону пергамент. Ничего нового отец не написал. Как и прежде – нашему хозяину, Темному Лорду сейчас, как никогда, нужны молодые свежие силы… занимайся… остерегайся… будь готов принять… высокая честь… И, конечно, мистер Малфой то, мистер Малфой сё… А хоть бы раз поинтересовался как идут дела у сына, как учеба, как квиддич. Спорт? Да, это хорошо, развивает силу, ловкость, выносливость. Это нужные качества, боевики сейчас у Лорда на вес золота. Школа? Только для того, чтобы Хозяин позволил принять Метку. Отец сам принял прошлым летом, и Марка приволок. Но Темный Лорд отказал – ему, мол, не нужны маги-недоучки. Теперь отец ждет-не дождется, чтобы Маркус закончил Хогвартс. А хочет ли сын стать боевиком, разве Флинта-старшего волнует? И уж конечно ему наплевать, что Марку пришло приглашение во второй состав Соколов Сеннена. Квиддич – это потом, после победы. Ну, или сейчас. Марк вынул из-под кровати сумку с формой и отправился на стадион. Было непривычно и странно тренироваться одному. Поле казалось слишком пустым, мячи малочисленными, метла тихоходной. «Может быть Вуда позвать?» - мелькнула мысль, но Марк тут же ее отбросил как бредовую. Но, когда ожидал, покуда бладжер долетит к нему с противоположной половины поля, мысль снова вернулась. Целый вечер Флинт бурно спорил сам с собой, приводил себе аргументы за и против. И решил наконец – а почему бы и нет? Если конечно Вуд согласится. Вуд согласился! Правда, Марку с таким трудом удалось это выяснить! Он собирался вечером просто предложить Вуду потренироваться вместе. Казалось бы, что такого? Но почему-то каждый раз при попытке заговорить у Маркуса перехватывало дыхание. Он судорожно сглатывал и не произносил ни звука. Несколько минут собирался с силами, морально готовился и… опять всё повторялось. Только когда Оливер соскочил с подоконника и собирался уходить, Флинт отважился и, словно ныряя в ледяную воду: - Вуд, может завтра вместе потренируемся? - Хорошо, тогда сразу после завтрака? – и так спокойно, будто для гриффиндорского капитана тренироваться вместе с слизеринцами обычное дело. - Договорились. – голос Марка едва не срывается на фальцет. Вуд уходит, и Марк вытирает рукавом взмокший лоб – словно девушку на первое свидание приглашал… Хотя нет. Тогда он так не волновался… *** Завернув на негнущихся ногах за угол, Оливер остановился и без сил сполз по стенке. Ноги дрожали, щеки горели, сердце колотилось, вот-вот выскочит из груди. «Он сам, САМ! меня позвал!!!» Оливеру хотелось пуститься в пляс, устроить фейерверк, заорать во все горло, короче, сделать какую-нибудь глупость. Голос рассудка нашептывал кисло: «Это ничего не значит. Просто все слизеринцы разъехались, и Флинту не с кем тренироваться. Лично ты тут ни при чем», но Оливеру не хотелось к нему прислушиваться. Утром он проснулся еще до будильника. Столько времени в душе он еще никогда не проводил. Два раза помыл голову, почистил уши, а зубы аж три раза, даже сбрил свою гипотетическую щетину и побрызгался одеколоном «Чародей» подаренным кузиной Лоттой на прошлое Рождество. При этом Оливер радовался, что все старшекурсники разъехались, иначе ему не миновать бы расспросов, или даже допросов с пристрастием. Ведь так тщательно он не готовился ни к одному свиданию. Свиданию? Свиданию… О, Мерлин!
Июль: И пока мы живем во власти наших эмоций, Чей-то смех звучит под солнцем слепящим… Окада Хироси. *** Сильным ударом биты, зажатой в левой руке, Флинт отправил бладжер в сторону ворот и тотчас вслед за ним запустил квофл. Это была практически беспроигрышная комбинация. Но Оливер, охваченный азартом игры, не двигался с места. Он уже знал, что будет делать. К тому же выражение ужаса на лице Марка заставляло его сиять от счастья. «А ведь он боится за МЕНЯ!» За мгновение до удара бладжера, Оливер сделал резкий переворот на метле, пропуская мимо себя мяч, и схватил квофл. С победной улыбкой он завис перед воротами, когда на него налетел трясущийся от злости и пережитого испуга Флинт: - Тебе что, жить надоело, Вуд? Это же только тренировка, даже не игра! - Да ладно тебе, - примирительно улыбнулся Оливер. – Здорово ведь получилось? Я давно этот финт придумал, только случая испытать не было. Такой удар ты один делать умеешь. - Все равно ты кретин, Вуд. – сказал Марк, но уже гораздо более мирно. Оливер расцвел в ответ. *** Сказать, что Маркус перепугался, это значительно смягчить реальность. Он не просто испугался, у него внутри все просто заледенело от ужаса. Такую комбинацию еще никто не отражал. Либо благоразумно отлетали в сторону и пропускали квофл в ворота, либо падали, сбитые бладжером. Флинт почти ощутимо представил себе столкновение стального мяча с человеческим телом, треск ломающихся костей и падение вниз, на прикрытый снежком, схваченный морозом песок. Его даже затошнило от ужаса. Когда Вуд блестяще исполнил свой финт, Марк уже не знал, хочет он его самолично придушить от злости или расцеловать на радостях. Чертов гриффер так обезоруживающе улыбался, что весь запал поругаться у Маркуса куда-то улетучился. Вуду ужасно шла эта его сияющая улыбка. Хотелось и самому улыбнуться в ответ. Марк даже покраснел от усилий сохранить серьезное лицо. Он прекрасно знал, что вместо нормальной человеческой улыбки при его-то внешности выйдет уродливый злобный оскал. Вуд еще, пожалуй, обидится. А обижать Вуда не хотелось категорически. И совсем не потому, что станет не с кем тренироваться. Тренировки это ерунда. Но таких вот, почти дружеских отношений, которые установились у них с гриффиндорским капитаном, терять не хотелось. Это было что-то новенькое в жизни Флинта. Давным-давно, еще в далеком детстве, он дружил с одним мальчиком. Их дружба продолжалась недолго, в течение лета, пока их семьи гостили в поместье Розье. Потом уже больше ни с кем Марку не удавалось иметь таких доверительных теплых отношений. Обычно других детей пугала внешность Маркуса, они или заискивали перед ним, либо дразнили и издевались. Тогда Флинту приходилось грубой силой ставить задавак на место. Сколько лет уже прошло, а почти ничего не изменилось. И вдруг в его жизни появился Вуд. И ведет себя так, будто ему все равно, как выглядит Марк. Да такого просто не может быть! И Флинт осклабился самой мерзкой из арсенала своих ухмылок. А Вуд посмотрел на него своими сияющими светло-карими, почти оранжевыми глазами и вдруг расхохотался. Маркус собрался было обидеться и обозлиться, но неожиданно понял, что ничего обидного и издевательского в этом смехе нет. И помимо воли сам начал смеяться. И это было так замечательно – просто смеяться. Не над кем-то или над чем-то, почти без причины. Просто хохотать, оттого что квиддич это так замечательно, оттого, что легким морозцем пощипывает щеки, оттого, что яркое синее небо, оттого, что покрытый снегом Хогвартс похож на пряничный замок, усыпанный сахарной пудрой, оттого, что все заботы и неприятности кажутся далекими и нереальными, и жизнь так хороша… *** «И как теперь себя с ним вести?» Оливер чувствовал, что что-то неуловимо изменилось между ними после сегодняшней тренировки. Но в какую сторону? Понял ли Флинт, какие эмоции он вызывает в Вуде? И если он догадался, то как теперь вообще показаться ему на глаза? А еще завтра Рождество. Оливеру очень хотелось что-то подарить Марку. Только что? Вуд с огорчением осознал, как мало он знает об этом парне. Какие у него интересы, увлечения? Кроме квиддича, конечно. Тут-то все ясно. Квиддич – то, что их сближает, их общая страсть. У них даже любимая команда одна – «Соколы Сеннена». А кроме того? *** «Вуд, ты классный пацан, давай будем друзьями», нет, не так. «Ты мне нравишься, Вуд, я бы хотел с тобой дружить» - черт, какой идиотизм! «Вуд, ты конечно кретин и гриффиндорец, но тренироваться с тобой было неплохо» - ага, он должен от радости запрыгать и захлопать в ладоши. Мерлин, почему же это все так сложно?! Марк стоял в холле и сквозь открытые двери Большого Зала наблюдал, как Хагрид бестолково пытается руководить установкой елей. Профессора были заняты украшением огромного помещения. У директора на лице было детское восторженное выражение, профессор МакГонагал очень сосредоточенно махала палочкой, натягивая мохнатые еловые гирлянды, Синистра радостно преображала стенные панели, и даже декан Слизерина участвовал в общей работе с неизменным презрительным, недовольным лицом. Флинт вспомнил домашние предрождественские хлопоты. Когда он был еще маленьким, до школы. И пока мама была жива. Тогда тоже наряжали елку, украшали гостиную, готовили подарки. И с самого утра в доме пахло ванилью и пряностями, то тут, то там появлялись и мгновенно исчезали эльфы, отец выбирал мантию и советовался со всеми подряд по поводу шейного платка, мама сама на кухне колдовала над индейкой, а маленький Маркус мешался у всех под ногами, но никто его не ругал... Уже лет десять прошло с последнего такого праздника. А с тех пор как Флинт поступил в Хогвартс, он ни разу не был дома на Рождество. Да и не хотелось, если честно. Смотреть, как отец медленно напивается в одиночестве у холодного камина в неуютной темной гостиной? Увольте, удовольствие ниже среднего. Совершенно некстати вспомнился Вуд с его радостной улыбкой. А как в его семье встречают Рождество? Интересно, почему он в этом году остался в школе, раньше ведь ни разу такого не было? Что-то случилось дома? Не похоже, слишком он жизнерадостен. Да, впрочем, он всегда такой оптимист. Марк вздохнул. Повезло ему иметь такой характер. С улыбкой наверно любые неприятности легче переносить. Нет, Марку этого не дано. Он всегда ждет от жизни подножки. А она и рада стараться – неприятностей у Флинта всегда хватало. Только успевай разгребать. Начиная с того, что еще до рождения Марка его отец на рейде у Темного Лорда подхватил от аврора какое-то хитрое проклятие. На нем самом не отразилось, а вот у сына такие зубы, что никакими чарами не исправишь. Может оттого и характер у Маркуса такой. Вон Вуд красивый, симпатяги всем нравятся, их все любят. Отчего ж и им не быть добрыми и славными? Флинт попытался разозлиться на Вуда, но не получилось. Наоборот, непреодолимо захотелось улыбнуться. Скажу ему просто: «Давай потренируемся перед ужином».
Июль: Странное тепло разливалось в сердце… Окада Хироси. *** - Эй, Вуд! Ты не знаешь каких-нибудь скрепляющих заклинаний? Репаро уже не помогает. Марк с сожалением разглядывал лопнувший шов на своих перчатках. Оливер присмотрелся – перчатки были совсем изношенные. Кожа, вытершаяся на сгибах и вся покрытая мелкими трещинками. Да и Защитные чары наверняка уже все сошли. Как он вообще в таких играет? - Прости, Флинт, так с разгона и не вспомню. Надо в конспектах глянуть. - Ладно, тогда на сегодня всё. - Жаль. завтра наверняка не выйдет потренироваться. – расстроился Оливер. - Значит после Рождества. Вуду показалось или Флинт тоже сожалеет? *** Возле дверей раздевалки ошивалось трое гриффиндорских малявок. При виде Марка они скорчили презрительные мордочки и, нарочито его игнорируя, принялись обмениваться язвительными, якобы смешными шуточками в адрес Слизеринского капитана. Флинт решил не портить дальше и без того не радужное настроение и не обращать внимания на глупую мелюзгу. Но вдруг Вуд сунул ему в руки метлу и подскочил к мальчишкам. - А ну-ка заткните свои грязные рты! Вместо того, чтобы тренироваться в остроумии, лучше бы отрабатывали свои навыки! Вам до Флинта как до луны пешком! А сейчас извинитесь и марш отсюда! - Но, Оливер! – попытался возразить Поттер. - Быстро… - лицо у Вуда было такое, что пацан не рискнул выступать. Он послушно повернулся к Марку и пробормотал какие-то сбивчивые извинения. Потом пробурчал себе под нос: «Не понимаю, чего я должен унижаться перед слизняком…» - Еще раз услышу что-либо подобное – к полю близко не подойдете! – отрезал Вуд. Под сердитым взглядом своего капитана мальчишка заткнулся и пошагал прочь. Его дружки потрусили следом. Марк молчал пораженный. Его переполняло чувство признательности к Вуду. Ведь он вступился за него! Гриффиндорец за слизеринца! Мало того, осадил Поттера. Поттера, которому вся школа чуть ли не попку целовала! Конечно, любой из Слизеринской команды размазал бы по стенке дерзких молокососов за своего капитана. Но в том-то все и дело, что Вуд был гриффером, и пацаны тоже! В груди Марка разливалось непонятное тепло. - Спасибо, - сказал он и положил Вуду на плечо руку. - Пустое, - отмахнулся Вуд и отчего-то покраснел. – Надо же кому-то ставить их на место. Еще никто и никогда не делал для Флинта ничего подобного. Марк считал себя сильным и не нуждающимся в защите. Но получить защиту от Вуда было не унизительно, а приятно. «Наверное, так должны поступать друзья. – подумал Маркус. – А мы с Вудом друзья? Интересно, что он сам думает?» - Все равно спасибо, Вуд! Гриффиндорец улыбнулся в ответ своей застенчивой улыбкой, странно, неужели она когда-то раздражала Марка, и взъерошил волосы неловким жестом. И этот жест, и взлохмаченные волосы, и румянец – все это как-то удивительно шло Вуду, и ужасно нравилось Марку. Очень хотелось сказать или сделать ему что-то приятное, но ничего не шло в голову. И Маркус просто смущенно улыбнулся, в тот момент даже не вспомнив о своих зубах. *** Эта улыбка грела Оливера , пока он в одиночестве поднимался по лестнице в гриффиндорскую башню. «Это самый лучший подарок на Рождество за всю мою жизнь!» – думал он. К тому же теперь Оливер знал, что подарит Марку. В спальне он сразу же полез в свой сундук и вытащил с самого дна аккуратный сверток. Это были квиддичные перчатки. Он купил их еще летом. Просто не смог устоять. Они лежали в витрине магазина и озаряли все вокруг своим великолепием. А когда Оливер взял их в руки, то уже не смог выпустить. Снаружи теплая рыжая кожа, мягкая, упругая, но чрезвычайно прочная. Ряды мелких строчек почти как украшение. Внутри нежнейшая замша, обработанная грязеотталкивающими чарами. А на раструбах цветные эмблемки «Соколов Сеннена». Странно, но Оливер не испытывал ни малейшего сожаления готовясь расстаться с этим сокровищем. Мерлин, если б он мог, он бы подарил Флинту квиддичный клуб в личное пользование! Тщательно расправив упаковочную бумагу нейтрального белого цвета с жемчужным отливом, Вуд задумался. Вручать свой подарок Маркусу при всех в Большом Зале он был категорически не готов. Появиться в Слизеринских подземельях, тоже было бы как-то слишком смело. Оставалось одно – их подоконник. Не сегодня, так завтра Марк там обязательно появится. Конечно, лучше бы отдать ему лично в руки, но Оливер ни за что на такое не решится. Пусть уж сам найдет на подоконнике. И Вуд, спрятав сверток под мантией, помчался в заброшенное крыло, чтобы успеть до ужина. *** Директор решил, что нет нужды использовать все столы, когда в школе осталось так мало людей. Большой Зал освободили, и только в центре остался один стол, за которым сидели и учителя и ученики. Маркус занял место с самого края, подальше ото всех. Несмотря на сочельник, настроение у него было не слишком праздничное. Как он и предполагал, декан не подписал разрешение на завтрашнюю тренировку. К тому же ужасно досадно было за порванную перчатку. Отцу никогда не придет в голову купить Маркусу новые. Он не воспринимает квиддич всерьез. А с теми деньгами, что он присылает, придется копить на нормальные перчатки до самого лета. А летом-то они вряд ли уже и понадобятся… Тут в зал влетел запыхавшийся Вуд. Вид у него был счастливый и довольный. Не иначе успел сбегать в Хогсмид на свидание. Говорят, гриффиндорцы знают тайные ходы в деревню. Вуд плюхнулся напротив Марка, выхлебал одним махом кубок сока и радостно улыбнулся. Директор произнес какую-то речь, призвал всех праздновать и угощаться, даже заставил мрачного слизеринского декана дернуть шнурок хлопушки. Но Маркус не обращал на него внимания. Он думал про Вуда. Про его светящиеся карие глаза, про его улыбку, и про то, какое у него было лицо, когда он заставил Поттера извиняться. Может и было что-то неправильное в этих мыслях, но в данный момент Марку было наплевать. Просто вдруг оказалось, что для Маркуса Флинта Оливер Вуд единственный близкий человек на всем белом свете. И мысли о том, что у Оливера может быть кто-то ближе – родители, друзья, любимая девушка – приводили Марка в ужас. Он не хотел думать об этом. Он хотел Вуда только для себя. А сам Вуд, как ни в чем не бывало, уплетал праздничные лакомства, смеялся над шутками директора и посматривал на Флинта веселыми глазами. Словно случайно опрокинул вазочку с всевкусными орешками. Когда в Большом Зале появилась вдруг Сибилла Трелони и все отвлеклись на нее, Марк почувствовал, как в него чем-то кинули. Он удивленно глянул на Вуда. Тот движением бровей указал на стол. Там из орешков было выложено: «Уходим?» Маркус, еле сдерживая улыбку, которая грозила расплыться до самых ушей, кивнул. Вуд сгреб орешки и тихонько выбрался из-за стола. Никто не обратил на него внимания. Когда он скрылся за дверью, Флинт тоже улизнул. *** Оливер стоял за колонной и ждал Марка. Он от всей души надеялся, что их исчезновение пройдет незамеченным. Сидеть сейчас вместе со всеми, с профессорами, с малявками, было выше его сил. Оливеру хотелось оказаться наедине с Флинтом. Просто вдвоем. Ощутить снова то теплое чувство единения, которое охватило их сегодня на поле. Вуд был готов поклясться, что Марк это тоже почувствовал. Ведь недаром же он ТАК улыбнулся. - Вуд! – раздался тихий шепот. Оливер выступил из-за колонны. - У меня есть бутылка Эльфийского Домашнего. - А мне прислали яблок и печенья. - Тогда давай через полчаса на подоконнике. Они разошлись в разные стороны. Хотя рассовать сладости по карманам мантии было минутным делом, Оливер решил не спешить. Пусть Марк найдет подарок без него. Он дарил подарки множество раз за свою жизнь, но что говорить, и как себя вести в данном конкретном случае абсолютно не представлял.
Rassda: Июль Июль пишет: подоконник из фанфика Monti «Давай начнем сначала» Думаю, он нисколько не расстроится, а даже порадуется. Отмечаюсь, буду читать, один из любимых пейрингов в ГП.
Rebecca: О боже, флинтвуд! Как давно я их не видела... Да ещё какой замечательный. "Это просто праздник какой-то" Июль, спасибо. Буду ждать продолжения.
Black Adder: Июль жду продолжения.
Июль: Rassda пишет: цитата: подоконник из фанфика Monti «Давай начнем сначала» Думаю, он нисколько не расстроится, а даже порадуется. хотелось бы верить. тот фик один из моих самых любимых Rebecca пишет: Да ещё какой замечательный. будем надеяться Black Adder пишет: жду продолжения. вот и продолжение
Июль: Любовь цвета слез в сердце моем вскипает. Совсем о другом заводит беседу. Окада Такахико. *** Определенно, это Рождество будет не таким, как всегда. Марк извлек из тайника под кроватью бутылку и обтер с нее пыль покрывалом. Обычно, класса, наверное, с третьего, он приканчивал подобную бутылочку в одиночестве, перед камином в гостиной. Утром получал головную боль и втык от декана. Сегодня же ожидалось отступление от привычного сценария. Но никаких сожалений по этому поводу Марк не испытывал. Вот разве что камин… все-таки в заброшенном крыле чертовски холодно. Но Флинт готов был встречать Рождество и в Запретном лесу, в сугробе, только бы не одному. Он выбрался из-за гобелена, отряхнулся. Коридор был пуст. И тишина такая, что казалось, будто слышно как падают снежинки с той стороны окна. У стекол намело слоеные пласты снега, этакие наглядные пособия «сугроб в разрезе». Башни Хогвартса были совершенно черными на фоне серого неба и выглядели необитаемыми. Марку вдруг стало неуютно здесь. Он уже и забыл, что раньше ему нравилось одиночество. Время шло, а Вуд все не появлялся. Наверное, он передумал, решил, что погорячился и вернулся в Большой Зал. В глубине души Марк был склонен согласиться с Вудом в этом. Ну, какая радость встречать Рождество в обществе мрачного дубоголового слизеринца, с которым и поговорить-то не о чем. Внезапно он ощутил себя как будто отделенным тонкой пленкой от всего остального мира. Где-то далеко были другие люди, шумели вечеринки, шла жизнь. А он, Маркус Флинт сидел одинокий и всеми забытый на холодном полу в пустом коридоре. Вот такой же пустой и холодной вдруг показалась ему его жизнь. Стало так тяжело, словно на грудь положили гранитную плиту. Все существование Марка было лишено смысла. Не может же быть, что человек рождается только для того, чтобы выполнить свой долг и умереть? Еще не известно что за долг и перед кем, Марк, например, совсем не чувствовал себя в долгу перед Темным Лордом. Но то, что умирать за него придется, он уже знал. К чему тогда это всё? К чему стараться сблизиться с человеком, который спокойно бросает тебя именно тогда, когда тебе нужна его дружба? Марк подошел к окну и прислонился лбом к ледяному стеклу. И тут его взгляд уперся в какую-то коробку в углу подоконника. Белая на белом окне она была почти не заметна. Флинт взял ее в руки и потряс. Внутри что-то глухо зашуршало. *** В коридоре показалось подозрительно тихо. Оливер осторожно выглянул из-за статуи. Флинт был там. Он сидел на подоконнике, на одной руке надета перчатка. А второй рукой, раскрытой ладонью, он вытирал лицо. У Вуда похолодело в груди – что такого могло случиться за эти полчаса? Но потом он увидел улыбку на лице Маркуса, и у него отлегло от сердца. Тихонечко он отступил в тень и вернулся в конец коридора. Отдышался. И пошагал, нарочно шаркая ногами. Больше всего он боялся, что Флинт сейчас начнет отказываться от подарка, и уже начал придумывать в голове какие-то убедительные слова. Но тот просто сказал: «Спасибо!» и протянул руку. Ладонь была чуть влажной. - Просто скрепляющие чары такие ненадежные, - пробормотал смущенно Оливер. – А мне не хотелось терять неделю тренировок. - Ага… - сказал Флинт, и было не понятно, толи это согласие, толи недоверие. Оливер решил над этим не задумываться. Он вытащил из кармана переносной камин, позаимствованный из тумбочки Ли Джордана, и прислонил его к стене. Каменная рамка притянулась к кладке и принялась расползаться во все стороны, открывая зев очага. Минута, и уже в камине заплясали языки пламени. Не настоящего, но вполне горячего. - Это ты хорошо придумал, - заметил Флинт, бросая на пол свою мантию и трансфигурируя ее в подушку. Оливер освободил карманы от содержимого, потом и со своей мантией сделал то же самое. Пока Маркус откупоривал бутылку, Вуд взмахом палочки превратил перочинный нож и расческу в стеклянные кубки. Маленький праздник на двоих начался. *** Они выпили за Рождество. Почти бесшумно шелестело пламя в камине. Потрескивали от мороза оконные рамы. Стояла такая уютная тишина. Марк уже забыл свои мрачные унылые мысли. Он сидел боком к огню и поглаживал лежащие на колене перчатки. Вуд забрался с ногами на свою подушку. Он смотрел в камин и чему-то слегка улыбался. В его глазах плясали крохотные язычки пламени. Марк подумал, что так хорошо, спокойно и уютно ему уже давно не было. И всему причина – Вуд. - Выпьем за нас, - сказал Марк и хотел добавить что-то о том, что даже у враждующих Гриффиндора и Слизерина может найтись общее, и что совсем не обязательно враждовать, и еще что-то… Но пока он соображал, как закончить этот двусмысленный и не очень приличный в компании двух парней тост, Вуд уже поднял свой бокал, звякнул им о край Маркусова кубка и выпил. Он наклонил голову, взглянул на Марка, улыбнулся и вдруг спросил с любопытством: - Флинт, а у тебя есть девушка? Марк растерялся. Он мог бы рассказать все, как есть. Что девчонки всегда сторонились его… Что впервые с девушкой он был прошлым летом, заплатив ей пять накопленных галеонов… Что сейчас он встречается иногда в Хогсмиде со служанкой из «Кабаньей головы», полтора галеона за раз… Что Ванесса Маккормик сказала, что ей противно с ним целоваться… Что он почти год ходил на свидания к Пенелопе Розье, но она, в конце концов, сообщила ему, что больше с ним не хочет встречаться даже из соображений престижа… Марк понимал, что Вуд не станет над ним смеяться при любом его ответе. Но ему все равно почему-то стало стыдно. - Постоянной нет. - пробурчал он уклончиво, искоса глядя на Вуда. И вдруг заметил, какие у него красивые глаза. То есть он знал об этом и раньше, но сейчас этот факт вдруг пришиб его своей очевидностью. Большие, обрамленные пушистыми ресницами, от черных глубоких зрачков разбегаются золотистые лучики по всей рыжевато-коричневой радужке. И от этого глаза Вуда кажутся такими сияющими. Маркус сглотнул комок в горле и быстренько спросил: - А у тебя есть девушка? Вуд рассмеялся. - Нет. Девчонок много, а такой чтоб… Такой нет. Марк почувствовал, что краснеет. Он сам не понимал, что с ним такое творится. Он очень ярко представил себе Вуда с девушкой. Подумал, каким Вуд может быть веселым и ласковым, представил его сильные натренированные руки, которые гладят чужое тело, его лицо, искаженное удовольствием. У Маркуса перехватило дыхание. Он резко отвернулся к огню. «Это все вино! – твердил он себе. – Слишком крепкое». Чтобы отвлечься, он достал из кармана нож, наколол на него яблоко и сунул в очаг. Ему было так страшно, что Вуд сможет догадаться, какие ужасные картинки промелькнули в его голове. И, естественно, будет шокирован. И их дружба, едва начавшаяся и делающая Марка таким счастливым, может кончиться в одночасье. Но Вуд, как ни в чем ни бывало, разлил по стаканам вино и принялся грызть печенье. Он выглядел таким умиротворенным, что и Маркус постепенно успокоился.
Rassda: Июль, спасибо за продолжение. И верьте. Пока Монти не ушел из фандома, мы общались, он именно такой.
kos: Июль Очень интересно! Вообще-то не особенно люблю этот пейринг, но здесь он выглядит привлекательно. Жду продолжения!
Sunny: Июль большое спасибо! мне очень нравится весь фанфик, и главное то что и Оливер и Марк живые, настоящие.
Black Adder: Июль Cпасибо за продолжение.
Rebecca: Июль Чудесно. Спасибо! Надеюсь, что скоро будет дальше.
Июль: kos пишет: Вообще-то не особенно люблю этот пейринг за что ж вы его так? Sunny пишет: и Оливер и Марк живые, настоящие. стараю по мере сил. Black Adder Rebecca
Июль: Иногда и я, не моргнув глазом Обращаюсь к тебе с банальностью – быть может, В ней символ моих нежных чувств… Осада Хироси *** Оливер поворочался в кровати, вспомнил свое первое сегодняшнее пробуждение и вновь залился краской. Кошмар, если так будет продолжаться, то он вообще не сможет больше выйти на люди. Нет, не надо было ему засыпать там… И как это случилось? Вроде вот они с Марком еще сидят, пью вино, едят печеные яблоки. И Флинт еще слегка заплетающимся языком говорит, что Вуд очень красивый. У Оливера от счастья чуть сердце из груди не выскочило. Правда, Флинт потом добавил, чтоб он не переживал, что девушка, ТА САМАЯ, обязательно появится, но это было уже не важно… И вдруг Оливер проснулся. Тусклый серый свет раннего зимнего утра заливал коридор, очаг без присмотра горел в полсилы, но самому Оливеру было тепло и уютно. Он обнаружил, что укрыт своей мантией, а его голова лежит на чем-то мягком и теплом. И оно мерно вздымается и опадает под щекой. И этим оказался живот Маркуса Флинта. Пряжка его ремня чуть-чуть царапала Оливеру ухо, но это ерунда, потому что Марк спал, закинув за голову руки, и его свитер слегка задрался, обнажая кожу. И к этой полоске голого тела как раз и прижималась щека Оливера. Вуд не мог видеть ее, но почти болезненно ощущал ее тепло и гладкость. Ему хотелось немного повернуть голову, чтобы прикоснуться губами, но он не смел. Оливер позволил себе еще несколько минут мучительного наслаждения, потом тихонько встал, собрал с пола вещи и ушел. Марк так и не проснулся. Вот… теперь помимо ночных фантазий у Оливера появилось одно реальное воспоминание. Вуд вздохнул и вылез из кровати. *** Было уже за полдень, когда Марк проснулся. Тело затекло от долгого лежания на жестком полу. Флинт сел, потянулся и огляделся. Вуд уже ушел, уничтожив следы их ночной пирушки. Только камин оставил. Маркус посмотрел на пламя, почти прозрачное в дневном свете и попытался припомнить подробности вчерашней ночи. Все, что происходило после третьего бокала, было окутано прочным туманом. Флинт решил, что если ничего не вспоминается, значит, ничего и не было, и успокоился. Он превратил подушку обратно в мантию, свернул камин, постучав по нему палочкой, и поднял с пола подаренные перчатки. И снова, когда руки прикоснулись к мягкой чуть шершавой коже, в душе поднялось то теплое чувство, что накрыло его с головой вчера, когда он обнаружил подарок Вуда. Вдруг Марка как бладжером ударило – он-то сам ничегошеньки не подарил Вуду! И даже в голову не приходило! Стало стыдно, аж до слез. В спальне на кровати Марка ждало несколько нарядно упакованных свертков. Самый большой, в зеленой фольге, такой же, как и на других кроватях - традиционный подарок от декана. Как всегда, пачка бледно-зеленого пергамента для писем и рефератов, набор высококачественных перьев, новый слизеринский галстук и книга. В этот раз Марку досталась биография капитана сборной Ирландии по квиддичу Даррена О'Хары. Книжки Снейп всем своим студентам дарил разные, каждому то, что его заинтересует. Маркуса это всегда удивляло. Флинт пролистал книгу, полюбовался на колдографию Даррена, пролетающего сквозь кольцо вслед за квоффлом, и вскрыл пакет от отца. Там скромно помещался мешочек с пятнадцатью галеонами и завернутый в вощеную бумагу кусок домашнего кекса. «Наверное, Минни постаралась» - подумал Марк, с удовольствием откусывая чуть не половину. Далее шли коробки со сладостями и поющие открытки от флинтовского фан-клуба. Они вразнобой голосили рождественские гимны, и Марку пришлось засунуть их под матрас, чтобы они заткнулись. И последним обнаружился пузырек антипохмельного зелья. Марк улыбнулся. Любимый декан умел быть ненавязчиво заботливым. В прошлом году Флинт искал бы лекарство в первую очередь, но сегодня вдруг оказалось, что оно не нужно. Маркус валялся в кровати, жевал шоколадную лягушку и рассеянно рассматривал вкладыш с портретом Эмериха Плаксивого. На плече у волшебника восседал черный ворон. И тут парня осенила идея подарка Вуду – фамилиар! Правда надо было выяснить не имеется ли у Вуда уже какой-нибудь живности – совы, кота или крысы… Для этого Флинт с большими трудностями отловил рыжего поттеровского дружка и тщательно его допросил. Малолетка чуть не поседел от ужаса, но рассказал, что питомцев у гриффиндорского капитана не имеется. После этого Марк отправился к своему декану и выпросил разрешение на посещение Хогсмида. Теперь дело было за малым. В магазине «Лучший друг волшебника» Маркус долго бродил по узким проходам, прицениваясь к мяукающему, шипящему, квакающему, пищащему и ухающему многообразию. Пока над его головой не раздалось скрипучее «Merry christmas!» Из подвешенной к потолку клетки на него смотрел блестящими желтыми глазами птенец. Это был совсем молоденький ворон-подросток, длиннолапый, с крупным клювом и очень умным, даже слегка заносчивым видом. Маркусу он напомнил Снейпа, но, тем не менее, ему показалось, что птица должна понравиться Вуду. «Ты почту доставлять умеешь?» - спросил он у вороненка. Тот наклонил голову и презрительно взглянул на Флинта. После этого почистил клюв о прутик решетки и повернулся к парню хвостом. Маркус расхохотался и отправился к продавцу торговаться – ворон стоил на шесть галеонов больше, чем было у него в кошельке. *** Пламя камина радостно набрасывалось на комки упаковочной бумаги и моментально превращало их в серые хлопья пепла. Оливер кидал в огонь мятые разноцветные обрывки, словно сжигая остатки своего праздничного настроения. Приходилось признаться самому себе, что он, не смотря ни на что, все-таки ждал подарка от Флинта. Пусть открытку, пусть коробку какой-нибудь ерунды из «Зонко»… Оливер перерыл всю гору своих подарков, но именно от Флинта ничего не было. «А почему он должен мне что-то дарить? Кто я такой? Мы даже не друзья. Я таскаюсь каждый вечер, чтобы побыть рядом с ним. Конечно, он не прогонял меня… Но ведь и не приглашал! И он не виноват, что мне снится. Это я извращенец, а не он. Нафантазировал себе что-то… Влюбился в парня, вот позор! Но он-то в этом не виноват. Он даже и не подозревает о том, что я чувствую к нему, какое он на меня действие оказывает. И слава Мерлину! Потому что, наверное, убил бы меня, если б узнал. Черт, ну что я за дурак! Ну подумаешь, улыбнулся человек. Будто я дарю подарки всем, кому улыбаюсь. Ну, встретили вместе Рождество. А с кем ему еще было? Не со Снейпом же! И с чего я напридумывал себе, что я ему нравлюсь?» Вуд мог еще долго предаваться отчаянью, но почувствовал, что кто-то дергает его за рукав мантии. Это оказался Рон Уизли. - Оливер, зря ты тренировался с Флинтом. Он сегодня меня поймал и про тебя расспрашивал. Он явно замышляет какую-то пакость. Ты бы поостерегся. - сказал Рон дрожащим голосом и добавил, округляя глаза, - Грозился меня убить, если я тебе проболтаюсь. В душе Оливера моментально запели птицы, забили фонтаны, в небо взметнулись фейерверки и воздушные шарики. Сердце застучало как сумасшедшее, не выдерживая такой резкой смены настроений. Вуд засмеялся, щелкнул по носу озадаченного пацана и выскочил за портрет.
Rassda: Июль, спасибо за новую главу.
Black Adder: Июль спасибо.
Sunny: Июль спасибо! очень понравилось про подарки Флинта.
Black Mamba: Июль Терпеливо жду, когда вы допишите, чтобы прочитать всё сразу одним махом.
Нацу: Давно не читал такого душевного и теплого фика.Такой трогательный Вуд!
Июль: Black Mamba пишет: Терпеливо жду, когда вы допишите, чтобы прочитать всё сразу одним махом. за то, что напишу быстро не ручаюсь Sunny, а что именно? Нацу спасибо Rassda Black Adder
Июль: С ветерком на влажную утреннюю веранду Прилетает лазурная бабочка, объявляя: «Песен не будет» Сасаки Микиро. *** Оливер Вуд был вполне спокойным, уравновешенным парнем. Эти качества не раз выручали его во время квиддичных матчей. Он мог объективно оценить любую ситуацию, просчитать ходы наперед и оптимально распределить силы своей команды. Но Вуд не знал, куда девались эти ценные качества, стоило ему увидеть Маркуса Флинта. Под непроницаемым взглядом темных глаз из-под густых бровей Оливер легко переходил от надежды к отчаянью, от радости к унынию. Он сам себя переставал узнавать в такие моменты. С тем, что ему не стать нормальным, Вуд уже как-то смирился. Он умел мужественно принимать факты. А то, что девушки перестали его возбуждать окончательно, было именно фактом, притом проверенным неоднократно. Впрочем, и парни, хоть он и отмечал про себя привлекательность некоторых, его тоже не очень возбуждали, за единственным исключением. Это наводило на определенные выводы. Но Оливер не был бы гриффиндорцем, смелым и решительным, если бы не сумел, в конце концов, признаться себе – он влюблен в Маркуса, и ничего тут уже не сделаешь. Осталось только научиться с этим жить. *** - Мерлин, это же вылитый Снейп! – Вуд даже рот приоткрыл в восхищении, и Марк успокоено улыбнулся. Все-таки ворон понравился Вуду. Конечно, любому слизеринцу было понятно обаяние этой птицы, но ведь подарок предназначался грифферу. Вдруг он счел бы его издевкой? Всем известно, что другие факультеты недолюбливают слизеринского декана. Но, похоже, Вуд был очарован. - Я не оскорблю твоих патриотических чувств, если так его и назову? – спросил он полушутливо полусерьезно. - Я сам хотел тебе предложить, - засмеялся Маркус. – Ему же другого имени просто не подберешь. – и постучал пальцем по клетке, - Эй, профессор Снейп! - Бездельник! – отозвался ворон скрипуче. – Лентяй! Вуд заржал так, что чуть не свалился с подоконника. - Извините, профессор! – выдавил он сквозь смех. Птица обернулась к нему, несколько секунд разглядывала скептически, потом изрекла: - Хороший мальчик. - Я ему понравился! – возликовал Вуд. – Спасибо, Флинт! Это замечательный подарок! - Да чего уж там… - Марк с удивлением почувствовал, как запламенели уши и щеки. Только смутиться еще недоставало. Чертов Вуд, почему он так на него действует? И Маркус решил сменить тему, - Завтра придешь на тренировку? - Конечно! – с жаром отозвался Вуд. Было видно, что он хочет еще что-то сказать, но колеблется. Наконец он не выдержал, - Знаешь, я хотел проверить одну комбинацию… - Какую? – заинтересовался Флинт. Вуд сполз с подоконника, нашел на полу местечко позапыленнее и начал что-то чертить, подсвечивая себе Люмосом. Маркусу ничего не оставалось, как присесть на корточки рядом. Вуд принялся объяснять, тыкая пальцем в кружочки и стрелки. Флинт быстро разобрался, втянулся и начал рисовать в пыли свои значки. Оба так увлеклись, что не замечали хода времени. Еще ни с кем Марку не было так интересно и просто. Вуд, казалось, понимал его с полуслова. Он не делал скучающее лицо, когда Маркус заводил разговор о тактике игры. Наоборот, увлеченно вспоминал примеры, порывался спорить или горячо соглашался. В его волосах застряли хлопья пыли, щеки разрумянились, глаза горели. Он был необыкновенно хорош сейчас, но Марк вдруг смутился от того, что это отметил. Он замолчал, глядя в пол. Его спас скрипучий голос, произнесший: - Бестолочи! Лоботрясы! Марш спать! Оба вздрогнули, обернулись, втянув головы в плечи абсолютно одинаковым жестом, и облегченно рассмеялись, увидев профессора, но в птичьем обличье. - И правда, уже поздно. Завтра продолжим? - Да, до завтра! Марк долго ворочался в постели. Простыни сбились вокруг него в жесткий неудобный кокон, а он все не мог определить, что же его тревожит. Так и заснул со смутным чувством непонятного томления и беспокойства. *** Давно уже Оливер не ощущал такого подъема и воодушевления. Он впервые встретил человека искренне согласного с тем, что квиддич не только умение держаться на метле, зоркость ловца, ловкость и скорость остальных игроков, но и стратегия. Вуд безуспешно пытался объяснить это своей команде, но меньше всего ожидал найти понимание в капитане-слизеринце. Когда он шел к полю, все вокруг казалось ему необыкновенно радостным и прекрасным. Яркое безоблачное небо сияло нежной синевой. Снег искрился под солнцем, будто по всей округе резвились феи и рассыпали свои блестки. Весело пестрели флаги на башнях Хогвартса. Даже Запретный лес не казался зловещим – изящный ажур черных ветвей на расстоянии выглядел таинственной дымкой, зависшей над долиной. В вышине над полем носилась темная точка. Оливер улыбнулся. Марк пришел раньше. Увидев Вуда Флинт снизился и помахал рукой. Оливер помахал в ответ, оседлал метлу и поднялся вверх по плавной дуге. Холодный воздух обжигал щеки, но это было даже приятно. Некоторое время парни отрабатывали сложные пасы. Марк запускал хитрые крученые мячи, а Оливер тренировался отбивать их метлой, то ставя ее на дыбы, то ныряя резко вниз и задирая хвост. Все доставляло ему сейчас немыслимое удовольствие. Ведь он был рядом с Флинтом, вместе с Флинтом. Оливеру хотелось показать себя с наилучшей стороны, продемонстрировать Марку свои самые сильные качества, понравиться ему. Он понимал, что это по-детски глупо и наивно, но все равно ничего не мог с собой поделать. *** Потом они занялись бладжером. Парни вооружились битами и принялись неимоверными зигзагами носиться над полем, не стараясь не давать мячу ни секунды свободного полета. Оба от таких усилий взмокли. Стоило распахнуться мантии, как от разгоряченного тела начинал валить пар. Через час Марк устал настолько, что едва удержался на метле неудачно уворачиваясь от бладжера, посланного Оливером. Он показал условный знак Вуду и сел на поле. Ноги, привыкшие быть в напряжении, почти отказывали, и он плюхнулся в сугроб. Рядом приземлился обеспокоенный Вуд. - Флинт, ты как? - Все в норме. Просто устал. Старость не радость, - засмеялся Маркус, намекая, что он старше Вуда на целый год. Как ни странно, Вуд понял шутку, засмеялся и протянул руку: - Вставай, старичок! А то отморозишь себе что-нибудь ценное в этом сугробе. Марк, не колеблясь, принял руку и позволил Вуду вздернуть себя вверх. И вдруг лицо Вуда оказалось в тревожащей близости. Румяные обветренные щеки, чуть заметные веснушки на переносице, покрытые инеем ресницы и брови. И глаза с расширившимися зрачками, уже не смеющиеся, неумолимо затягивающие в свою глубину. Марк вдохнул и облизнул сухие потрескавшиеся губы. И услышал ответный судорожный вздох. Вуд как завороженный смотрел на его губы, нервно покусывая свои. Марку внезапно стало нечем дышать. Он хотел что-то сделать, но все его тело будто парализовало. Он со страхом и непонятным волнением ждал, что будет дальше. И тут Вуд с коротким стоном качнулся к нему и на мгновение приник к его рту горячими губами. Это было так неожиданно, что Маркус совершенно растерялся и не знал как ему реагировать. Зато тело вдруг отмерло, руки начали действовать сами собой, без участия разума. Левая сгребла Вуда за мантию, а правая сжалась в кулак, замахнулась и со всей силы врезала Вуду в челюсть. Безвольно мотнулась голова. Брызнула кровь. Марк словно во сне отстраненно наблюдал, как удивленно распахнулись и мгновенно налились слезами глаза Оливера, каким несчастным и беспомощным стало его лицо. Вуд прижал пальцы к разбитой губе и зажмурился. Он помотал головой, будто не веря, что это произошло с ним на самом деле, развернулся и убежал. Марк в оцепенении молча рассматривал яркие, какие-то праздничные пятнышки крови, продырявившие истоптанный снег. Рядом, в футе от земли, подрагивала забытая Вудом метла.
Rassda: Июль, ох, класс, спасибо за продолжение.
Нацу: оУ..Бедный Вуд.. Спасибо)))
Black Adder: Июль Понравилось.
Nimfa: Я тоже обычно жду, пока допишут...А тут - решила заглянуть и не смогла оторваться)) Так тепло и искренне вы пишете, спасибо. Буду с нетерпением ждать каждую новую главу.
Rebecca: Какая, однако, у Флинта реакция парадоксальная... У бедняги Оливера теперь психологическая травма. Июль, спасибо за продолжение! Очень нравится.
Керн: А мне вот Флинта очень жалко-бедненький будет ходить и мучиться угрызениями совести. И так наверное главы две. Я, собственно, ждала фик на хогвварстнете и ждала довольно долго, а он оказывается здесь пишется- радости моей не было предела.
полная версия страницы