Форум

Возмездие. АУ. СБ, РЛ, СС, АД, ГП макси. Главы 1-10

Incognito*: Название: Возмездие Автор: Incognito* Рейтинг: PG-13 Жанр: AU Дисклеймер (отказ от прав): Все у Роулинг, я только примазалась. :) Архивирование (то есть размещение фика в архивах): Разрешаю, только дайте знать.

Ответов - 64, стр: 1 2 3 All

Incognito*: kos rakugan За сцену поединка спасибо моему мужу. Канва тут его, я только окончание придумала и расшивала.

Нюрочка: УРА!!!!!!!!!!!!!!! Сцена боя гинеальная стоело подождать

rakugan: Incognito* Что лишний раз доказывает, какую пользу приносит муж в нелегком деле фикрайтинга :) Передавайте Вашему мужу большой респект от благодарных читателей.


Incognito*: Глава 7 Следующие несколько месяцев жизнь сливается в бесконечную полосу усталости. Смешно даже вспоминать, что когда-то нам казались невозможными требования Аластора. На фоне подготовки Охотников все орденские тренировки — просто детские игры на лужайке, а сам Моуди по сравнению с Флинтом — настоящий Санта-Клаус. Я выматываюсь так, что с трудом доползаю до дома. И времени расслабляться, как меня и предупреждали, практически нет — заниматься теорией приходится в основном самому. Единственная отдушина — Гарри. Он привыкает ко мне заново, радуется, когда я прихожу... И когда плачет — удивительно быстро успокаивается, стоит мне взять его на руки. Я ему больше родной, чем тётя. Одновременно со мной удача улыбается и Рему, хоть и не такая крупная. Ему впервые в жизни удаётся подписать временный контракт на относительно долгий срок — участие в исследованиях в заповеднике на Оркнейских островах. Пару раз в месяц он вырывается на материк на несколько часов, и либо сидит у меня, либо мы проводим это время с Гарри — им надо привыкать друг к другу. Толстый муж Петунии сердито фыркает при нашем появлении, но молчит. Похоже, в этой семье он глава только по названию... — Нам повезло, — говорит Рем после очередной такой встречи, когда мы, передав моего крестника тётке, идём к парку, откуда можно аппарировать, не привлекая ненужного внимания. — В чём? — В том, что ты сейчас так загружен. И при этом можешь видеться с Гарри. Не остаётся времени на то, чтобы накручивать себя из-за придуманной вины. Совершенно не в стиле обычно деликатного Лунатика — лупить вот так, в лоб. Жёстко и напрямую. — Рем, прекрати! Это была моя идея, чёрт возьми! Я всё равно что убил их! Так что не надо пы... — Вот именно, не надо, — он резко перебивает меня. — Твоя была идея. А решение — ваше общее. И где все эти годы было моё чутьё — тоже вопрос хороший. Не стоит тянуть одеяло на себя, Сириус. Ничего хорошего из этого не выйдет. — Зачем ты мне всё это говоришь? — Мы сейчас редко встречаемся, и в этом есть свой плюс — любые изменения сильнее бросаются в глаза. Мне не нравится то, что я вижу. Когда речь заходит о Гарри, ты напоминаешь марионетку. С искренними чувствами, но почти без собственного разума и воли. Пока достаточно любви, а через несколько лет ему нужно будет гораздо больше. Прости, я понимаю, что это тяжело слушать, но кто ещё скажет тебе правду? Мы доходим до беседки в глубине парка, и Рем, коротко попрощавшись, достаёт портал, который перенесёт его обратно на острова. А я, проглотив первую обиду, понимаю, что он прав. Во всём. Мне действительно повезло, что после изматывающих тренировок времени на раздумья остаётся слишком мало, и я предпочитаю тратить его на позитивные мысли. Чувство вины стало чем-то вроде фона, на который почти не обращаешь внимания. А сейчас, когда я вглядываюсь в него пристальнее, то вижу, что оно изменилось. Стало не меньше, но — другим. Вопрос «что делать» не обсуждается. За всё надо платить, и от висящего на мне долга освободит только смерть. Но на вопрос «как» я могу — и должен! — ответить сам, а не по чужой указке. Лили и Джеймсу вряд ли понравилось бы, если бы я стал только рупором Дамблдора рядом с их сыном. Никто не может быть всегда правым. Значит, мне надо преодолеть страх совершить ошибку и учиться настаивать на своём в отношениях с Дамблдором. И это вряд ли будет легко. Лето в этом году выдаётся жарким и превращает учёбу в настоящую пытку. В тренировочном зале всегда та же погода, что и на улице. Флинт пользуется чарами, создающими вокруг него прохладу, но категорически запрещает мне делать то же самое, потому что Охотник должен уметь работать в любых условиях. По тем же причинам курс выживания на местности был в конце февраля. Но заниматься заклинанием Адского Пламени в такую жару — это уже форменное издевательство. Как будто мало того, что это чёрная магия, которую необходимость не делает менее отвратительной. На третий день тренировок, когда у меня наконец-то получается полностью контролировать огонь самостоятельно, я чувствую себя выжатым досуха. — Пойдём, надо поговорить, — Флинт приглашает меня в кабинет вместо того чтобы отпустить домой. Иногда самые простые вещи способны доставить массу удовольствия. Спокойно посидеть в прохладе и выпить воды... — Я доволен твоими успехами, Сириус. Учиться мы продолжаем всю жизнь, но я считаю, что тебе уже можно поручить пробное задание. — Я только за, сэр. У вас есть что-то конкретное? — Да. Дело срочное и довольно деликатное, — он слегка морщится. — В некоторой степени оно касается меня. У моей жены есть дальние родственницы, две старые девы. Мисс Лаура и Селеста Фитцвильям. — Они сёстры? — Троюродные. Их поместье неподалёку от Пен-и-Пас, это в Уэльсе. У них в доме завелась бандимана, а когда они попытались её выжить, получилось что-то странное. И опасное. Эта тварь напала на маглов, делом уже заинтересовалось Министерство... Мне удалось притормозить разбирательство на пару дней, и за это время проблему надо решить. — Я согласен. — Хорошо. Поскольку ты ещё не Охотник, контракт оформлен на меня, и рассчитываться заказчицы будут со мной. Выполнишь задание — лицензия твоя. А если ты сможешь взять это существо живьём, то можешь считать, что и с долгом за своё обучение расплатился. Порталы туда и обратно я тебе выдам. Всё остальное, как обычно в нашей практике, на твоё усмотрение. — Как обычно — значит, я могу взять с собой напарника? — Да. На первый раз обойдёмся без формальностей. — А дальше что надо будет делать? — Твой партнёр подписывает лично с тобой договор, который должен заверить я. В качестве подтверждения, что ты действуешь именно как Охотник. Ты, конечно, собираешься работать со своим приятелем-оборотнем? — он качает головой. — Я бы не стал доверять этой породе... — Скажите ему спасибо, что у вас в Гильдии сейчас есть Охотник-анимаг! — само собой срывается с языка. — Может быть, и скажу, когда встретимся, — не разберёшь, всерьёз или с иронией. — Хорошо, это твоё дело, — он протягивает мне две коробочки. — В синей портал до Пен-и-Пас, в белой — обратный до Лондона. Иди. Завтра в восемь утра вы должны быть на месте. Лунатик вернулся всего пару дней назад, и мы ещё не виделись. Но записку со своим новым адресом он мне прислал — знакомые места, тот же убогий магловский район, где он жил осенью. Экономия, будь она неладна... Нет, мы должны выполнить это задание так, чтобы нам аплодировали, чёрт возьми! Хлопок аппарации распугивает роющихся в мусорных баках котов. На этот раз до обшарпанной двери не приходится подниматься, квартира на первом этаже. Переступив порог, очередной раз чувствую приступ зависти — способность быстро устраиваться на новом месте у Рема просто потрясающая. — Как дела? — Как всегда, — он криво улыбается. — Тот контракт закончился, теперь надо искать что-то новое... — Считай, что эта проблема у тебя решена. — Каким образом? — Я же тебе говорил, что прошёл в Гильдию. Охотники в одиночку не работают, и я рассчитываю на твою помощь. — Ты это серьёзно? Такой взгляд я у него видел только один раз. На первом курсе, когда мы с Джеймсом, зажав его в клещи, вытащили из него ту самую тайну... — Конечно. Ты единственный, к кому я могу повернуться спиной в опасном деле. Больше мне некому доверять. — А у тебя неприятностей не будет? Если узнают, с кем ты работаешь? — Даже глава Гильдии не может мне указывать, кого взять в напарники. Про тебя ему и так известно, у него есть доступ к спискам. Он намекнул, что не стоит, я предложил тебе спасибо сказать за мои особые навыки — тем и кончилось. — Он и про анимагию знает?! — С самого начала. И это хорошо — я там не первый такой умный... В Гильдии есть свой способ защитить нелегального анимага от проблем. Извини, подробностей не расскажу, не моя тайна. Так ты согласен? — Да. Спасибо. — Тогда собирайся. Завтра в восемь нам надо быть в Пен-и-Пас. Сейчас, правда, нам ни кната не достанется — это моё тестовое задание, после которого я получу лицензию. И вот потом уже начнутся настоящие дела, на которых мы и заработаем. — Тогда я без четверти восемь буду у тебя. — Договорились. Пока. Когда я прихожу домой, Немезида даже не выбегает мне навстречу. Развалившись на тумбочке рядом с кухней, она только лениво поднимает голову, широко зевает и смотрит на меня почти с упрёком. А когда я подхожу поближе, с обиженным видом удаляется в комнату. Справедливо, со всеми этим тренировками внимания моей живности достаётся немного. Мунину всё равно, он птица независимая и Лунатика любит больше, чем меня, а ей скучно. И сегодня мне опять не до того, чтобы развлекать её, вставать завтра рано. Я задабриваю вредное животное хорошей порцией мяса — обиды обидами, а ужин по расписанию. Когда она, наевшись, начинает умываться, я чешу её за ухом. — Низзи, может, мне тебя завтра с собой взять? Будешь полуниззлом дрессированным, охотничьим... Она выгибает спину, мурлычет, а потом кладёт передние лапы мне на колени и пристально смотрит в лицо. А я начинаю всерьёз обдумывать сорвавшуюся с языка шутку. Конечно, бойцовый полуниззл — это смешно, но в качестве разведчика она вполне может пригодиться. Например, залезть на дерево и осмотреть окрестности, а расспросить её потом не проблема... Да и на Лунатика она реагирует уже более спокойно — погладить не даётся, но уже не забивается в угол, когда он приходит. Решено, возьму её с собой. Утром я сажаю Немезиду в уже уложенный рюкзак и выхожу за дверь. Рем, как всегда, пунктуален. — Решил кошку дрессировать? — он улыбается, когда Низзи высовает из рюкзака лапу, пытаясь подцепить завязку клапана. — Мы с тобой на дерево так высоко, как она, не залезем, — я достаю из кармана коробочку с порталом. — Кошка, спрячь свои грабли, а то оторвёт. Рем, на счёт три. Портал переносит нас к покосившейся и кое-где проржавевшей ограде вокруг запущенного сада. Аллею от ворот до входа в особняк давно не чистили и даже не ремонтировали, я чуть не падаю, запнувшись о выбоину между камнями. На стук открывает домовой эльф, и через пару минут нам навстречу выходят хозяйки. Колоритная парочка. Одна — высокая, худая, чуть вздёрнутая верхняя губа придаёт ей надменный вид. Вторая, наоборот, маленькая и полная, пухлые руки унизаны перстнями. А такой чепец, как у неё на голове, я видел только на портрете своей прабабки... Живая иллюстрация старой доброй Англии, о которой с тоской любили вспоминать в моей семье — чистокровные волшебницы, которые ведут подобающий им образ жизни. — Доброе утро, мисс Фитцвильям. — Доброе утро. Как приятно, что нынешние молодые люди не забывают о пунктуальности, — чопорно говорит высокая. — Сириус Блэк — это вы? — Да, мисс. А это мой напарник Ремус Люпин. — Очень приятно, — она протягивает мне костлявую руку. — Селеста Фитцвильям. А это Лаура. Они приглашают нас в дом, и элементарная вежливость не позволяет отказаться от чашки кофе с неизбежным сопровождением в виде светской болтовни. Дамам скучно в этой глуши. — Как выглядит эта тварь? — мне наконец удаётся перевести разговор на деловую тему. — Мы не успели её толком рассмотреть. Она большая — это всё, что я могу сказать. И дышит огнём, — отвечает Селеста. — Нашему садовнику удалось пройти по её следу. Милях в пяти отсюда магловский заповедник, она скрылась там. — Она уничтожила несколько ценных вещей, — Лаура вздыхает и скорбно поджимает губы. — Старинный комод... кресло... — Лаура, прекрати! — обрывает её родственница. — Нам пора, — я встаю. — Времени не так много. — Надеюсь, Публий знает, что делает, — говорит Селеста перед тем как попрощаться. — Не знал, что домовик может быть следопытом, — удивляется Рем, когда мы выходим за ворота. — Садовник у них наверняка сквиб. Традиция старинных семей. Эльфы хороши для работы в доме, а с уходом за растениями они плохо справляются. Пять миль до границы заповедника по таким местам, когда солнце ещё не припекает — приятная прогулка. Но лес нам обоим не нравится. Он какой-то неправильный. А инстинкты Бродяги подсказывают, в чём именно — ни единого звука, кроме шороха ветра в листве. Видимо, эта тварь распугала всё живое в округе. С чем же нам придётся иметь дело? О том, как её искать, я заранее не подумал. А зря. Все известные мне заклинания применяются только тогда, когда знаешь, что ищешь. Более точно, чем просто «огнедышащая тварь». Можно, конечно, модифицировать, чтобы и по таким параметрам работало, только точность будет меньше... Когда я достаю из рюкзака перо и пергамент, Лунатик хмыкает и уходит куда-то в сторону. Минут через пятнадать он возвращается, держа в руках сучок. — Нам туда, — Рем машет рукой на северо-запад. — Уверен? — Да. У меня свои способы. Обычно он не отвечает так уклончиво. Странно. Но, думаю, он знает, что делает. Поэтому я просто подхватываю рюкзак и иду за ним. Низзи бежит рядом — похоже, ей здесь тоже не нравится. А через несколько миль, когда кончается прилизанная зона для магловских туристов и начинается настоящий лес, она очень доступно даёт понять, что хочет обратно в рюкзак. Лунатик периодически останавливается и что-то делает с сучком, который он не выпускает из рук. Несколько раз приходится резко менять направление, и на все эти блуждания по лесу у нас в итоге уходит почти весь день. На опушку мы выбираемся около девяти. Дальше горы, видимо, тварь устроила себе логово где-нибудь в пещере, испугавшись встречи с людьми. — Скоро стемнеет, пора остановиться на ночлег. — Уже недалеко, — уверенно говорит Рем. — Если не придётся слишком долго возиться, то завтра к обеду будем уже в Лондоне. Быстро поужинав, мы ставим палатку и заваливаемся спать, только в последний момент вспомнив о сигнальных заклинаниях. А утром я проверяю, как сработает моя идея использовать Низзи в качестве разведчика. На опушке растёт высокая старая сосна, обзор с неё должен быть просто отличный. Я перекидываюсь. Конечно, общение с животными — это обмен образами, а не словами, но отдавать простые команды и описывать такие же действия тоже можно. «Залезь на дерево, а потом расскажи, что видела». «Зачем?» «Надо». «Ну хорошо». Она ловко карабкается по стволу, гораздо проворнее, чем обычная кошка — помогают кривые лапы полуниззла. И спускается самостоятельно, застрять на дереве ей не грозит. «Что видела?» «Вода падает. Камин рядом». «Какой камин?» «Рядом с водой. Дым». «А где? Покажи». «Там», — она машет лапой. Превратившись в человека, я показываю направление Рему. — Она там? Лунатик опять что-то колдует над сучком. — Да. Хорошая у тебя оказалась идея использовать Низзи. Уже через четверть часа ходьбы сквозь заросли кустарника мы слышим шум водопада. В конце концов мы оказываемся на открытой площадке у подножья скалы. Несколько кустов, разбросанные тут и там валуны... один из них неожиданно начинает двигаться. За спиной раздаётся шипение Немезиды, и мы наконец-то видим свою добычу. Мерлин и Моргана! Что пили почтенные старушки прежде чем браться за палочки? Мне даже в пьяных кошмарах такое не мерещилось... Больше всего это существо похоже на жабу, но размером с небольшого гиппогрифа, с острыми когтями на лапах и мощным широким клювом. Заметив нас, тварь надувается и выплёвывает огненный шар, за ним следует ещё один. А нам эту прелесть надо доставить Флинту живьём... Ну и что с ней делать? От идеи гасить её пламя водяными сферами приходится сразу отказаться. Одного заклинания явно не хватит, а если применить больше, то и убить можно. Огненные шары, разумеется, тоже не годятся. Может быть, попробовать оглушить? Рем выпускает очередь Сногсшибателей — нет, этим её не возьмёшь. Шкура у неё, похоже, толстая — заклинания отскакивают, как мячики от стенки. Она только разозлилась — надувшись ещё больше, жаба снова плюётся огнём и прыгает, сократив расстояние между нами вдвое. От неожиданности я выстреливаю в неё первым, что приходит на ум — воздушной сферой. Совсем прозрачными они у меня ещё не получаются, и тварь, раскрыв клюв, проглатывает шар, словно обычная жаба — муху. Что ж, это по крайней мере заставит её сидеть на месте... — Рем, давай ты её займёшь, а я пока подумаю, что делать... Лунатик пожимает плечами и начинает играть с ней, как с котёнком: запускает сферы с разных сторон, иногда по две подряд, сотворяя их разного размера... У него они обычные, серебристо-белые, но так даже лучше. А я лихорадочно соображаю, что же можно придумать. Главная проблема — то, что эта тварь дышит огнём. Перед глазами встаёт картинка из учебника по Уходу за Магическими Существами — анатомия дракона. Железа, вырабатывающая огонь, у самого основания гортани и особые мышцы в глотке, которые выталкивают пламя. Предположим, у этой жабы всё устроено так же... а если парализовать ей горло? Соединять заклинания я уже умею, можно попробовать добавить к сфере Парализующее Заклятье... Тварь, наглотавшись воздуха, раздувается и уже не обращает внимания на новые приманки. А потом она срыгивает — огонь, разумеется. Но после этого жаба опять готова охотиться. И с третьей попытки у меня получается добавить в сферу Парализующее Заклинание. Тварь судорожно раскрывает клюв, пытаясь плюнуть, но у неё ничего не получается. Мы начинаем осторожно подходить к ней — о когтях и весе этой туши тоже забывать не стоит. Она подбирается, готовясь к очередному прыжку, и Лунатик пользуется моментом — вылетающие из палочки верёвки обвиваются вокруг задних лап твари. Тварь опрокидывается на спину. — Куда мы её засунем? — спрашивает Рем. — Клетку какую-нибудь надо... — Это по твоей части. Ты у нас звезда трансфигурации, — улыбается он. Я сосредотачиваюсь на Заклинании Материализации. Клетка получается на первый взгляд очень прочная — стальные прутья толщиной с мой большой палец. Мы с Лунатиком обмениваемся удовлетворёнными взглядами. Задание выполнено! — Ну что, тебя можно поздравить? — обращается он ко мне. Но в этот же момент тварь ловко перекусывает ближайший прут решётки. Хотя лапы у нее по-прежнему стянуты, а шея парализована, она сжимается в комок и как бешеная юла вращается внутри клетки, быстро щелкая клювом. Ещё миг — и она на свободе! Целясь в клюв, Рем запускает спутывающее заклятие, от которого тварь ловко уворачивается. Ещё один щелчок, и она освобождает лапы! — Мерлинова задница! — зло хрипит друг. — Думаешь, у нее был такой же клюв? — несмотря на серьёзность момента, я не могу сдержать улыбку, представив себе эту часть тела с таким украшением. — Нет, она была такой же полной, как и та, что сейчас грозит нам! — он поднимает палочку, готовясь отражать атаку твари. Но жаба, похоже, думает только о спасении. Она быстро сплющивается и вскоре напоминает полуспущенный надувной матрас, а затем с неожиданным проворством проскальзывает в узкую расселину у подножья скалы. Твою мать! Ушла, гадина! Я со злостью пинаю вывалившуюся из рюкзака флягу. Жалобно булькнув, она улетает в ближайшие кусты, откуда раздаётся громкое возмущённое «мяк!» Разумеется, именно в эти заросли, испугавшись чудовищной жабы, забилась Немезида. Выбравшись оттуда, она садится у моих ног и обиженно смотрит на нас круглыми немигающими глазами. — Что уставилась? Ты на охоту пришла или куда? Хозяин из сил выбивается, а она дрыхнет по кустам! Давай, делом занимайся! Рем улыбается. — Спокойней, Мягколап. Чего ты добиваешься от Низзи? Чтобы она выгнала эту тварь из норы? Она же кошка, а не охотничья собака. Я пожимаю плечами — действительно, что за глупости я несу? Придётся лезть самому. Это не проблема, конечно, собака туда протиснется, но что дальше? Чёрт его знает, что там внутри, смогу ли я превратиться в человека и достать палочку. А даже если если жаба ещё не может изрыгать огонь, достаточно одного удара клюва, чтобы сломать мне позвоночник или проломить череп. — Низзи, стой! Ты куда?— услышав за спиной отчаянный вопль Лунатика, я оборачиваюсь и успеваю заметить, как в чернеющем проёме норы мелькает белый кончик хвоста Немезиды. Времени на размышления нет. Я на ходу превращаюсь в пса и бросаюсь в расселину. Ну кто меня за язык тянул? Когда ж я думать научусь прежде чем пасть открывать?! Из-за моей дурости ещё одно существо, доверившееся мне, может погибнуть. Из темноты раздаются яростное шипение Немезиды и щёлканье клюва твари вперемешку с каким-то странным бульканьем. Ещё один поворот, и узкий лаз заканчивается. Я оказываюсь в неожиданно большом логове чудовища. Даже в высоту оно футов десять. Быстро превращаюсь в человека и запускаю Люмос. Низзи бегает вокруг жабы, проворно уворачиваясь от разъярённого чудовища. Мне остаётся только подстеречь момент, когда оно опять попытается схватить мою помощницу... сейчас! Быстрый взмах палочки, и между половинками широко раскрытого клюва появляется толстый железный прут. Раздаётся душераздирающий скрежет — тварь запрокидывает голову, силясь его раскусить. Спутывающим заклятием я плотно стягиваю клюв. — Браво! — Лунатик высовывает голову из лаза. — Я знал, кого брать в помощники! А ты быстро добрался. — Натренировался на Оркнейях, — он встаёт и отряхивается. — Наружу мы её не потащим, конечно? — Зачем? Прямо отсюда и отправимся. Во второй раз я создаю более основательную клетку — прутья у неё толщиной уже в мою руку, пол и потолок металлические. А клюв и лапы твари теперь надёжно фиксируют цепи. Я наклоняюсь над Немезидой. Она, как ни в чем ни бывало, тщательно вычищает свою гладкую блестящую шкурку. Похоже, она не пострадала и даже не слишком испугалась. — Извини, малышка, — я глажу ещё влажную от вылизывания мягкую шерсть. — Я был неправ, ты у меня замечательная девочка. Она блаженно жмурится и мурлычет, вибрируя всем телом. — Надеюсь, портал потянет такой вес, — я достаю из кармана выданную Флинтом коробочку и открываю рюкзак. — Низзи, давай на место. Моя храбрая напарница послушно запрыгивает внутрь. Я закидываю рюкзак на плечи и надёжно фиксирую пояс, чтобы он не слетел при перемещении. — Рем, хватай клетку... Через минуту мы стоим рядом с офисом Гильдии. Портал выдержал нагрузку, клетка не расщепилась, но втаскивать её в особняк не стоит. Я отправляю главе Гильдии Патронуса — придётся ему выйти во двор, чтобы полюбоваться на своё сокровище. Он появляется довольно быстро и не один — нескольким моим теперь уже коллегам тоже интересно. Все разглядывают жабу с изумлением, кто-то начинает вслух рассуждать, каким образом можно было сотворить такое чудо света... Флинт, обойдя клетку со всех сторон, качает головой и смотрит на нас с одобрением. — Что ж, с заданием вы справились хорошо, — он протягивает мне свиток пергамента. — Поздравляю, теперь ты полноправный Охотник. Немезида высовывает голову из рюкзака. — Мяу! — Извини, но тебе я лицензию не дам, — серьёзно говорит ей Флинт под дружный хохот окружающих. — Тебе и контракт не нужен, чтобы со мной работать, — я чешу её за ухом. — Отметим? — предлагает Лунатик, когда начинается обсуждение вопроса, куда деть клетку. — Обязательно. Только Низзи домой забросим. Мы оставляем у меня дома рюкзаки и кошку, и когда я запираю дверь, в памяти всплывает разговор с Флинтом. — А ведь тебе было обещано спасибо сказать за Охотника-анимага! — говорю я Рему. — Думаешь, твои секреты вся Гильдия знает, чтобы говорить о них публично? Не сказал и не надо. Куда пойдём? Предлагаю бросить монету: орёл — «Дырявый котёл», решка — «Три метлы». Выпадает решка.

kos: Incognito* Здорово! Хорошая у него киска.

Нюрочка: Охотники в перёт Incognito* молодец

Нюрочка: Охотники в перёт Incognito* молодец

Incognito*: Глава 8 Хлоп! Аккуратно слепленный куличик превращается в кучку песка. Сегодня мы опять гуляем в парке втроём, ловя последние дни летнего тепла — погода стоит удивительно хорошая для конца августа. Гарри с Ремом вот уже полчаса азартно возятся в песочнице. У них состязание: что получится быстрее — созидание или разрушение. Лунатик лепит куличи, а мой крестник, полюбовавшись на его творение пару секунд, с энтузиазмом шлёпает лопаткой. А ещё за это время он успевает несколько раз плюхнуться животом на песок, перепачкавшись с ног до головы, и украсить брюки Рема отпечатками грязной маленькой пятерни. Так что победа пока на его стороне. Кому из них веселее, можно принимать ставки — жаль, что не от кого. Нам пришлось устроить песочницу для Гарри в дальнем уголке парка, куда практически никто не ходит. В последнее время в нашем присутствии у него слишком часто стали происходить выплески стихийной магии, и мы не можем позволить ему играть с другими детьми. Так что единственный болельщик на этом соревновании, а заодно и рефери — я. Кажется, пора заканчивать — Гарри разошёлся не на шутку. Разметав очередную пирамидку, он издаёт воинственный клич и начинает размахивать лопаткой перед лицом Рема. — Йем! — Не «Йем», а Рем, — терпеливо поправляет Лунатик, осторожно перехватывая грозное оружие. — Нельзя! Ты же мне больно сделаешь. — Йем! — Гарри приземляется на пятую точку, послушно выпустив лопатку. — Рем! И это я тебя съем! Потому что я страшный серый волк, а ты поросёнок. Сам измазался и меня испачкал! Тебе не стыдно? Малыш проводит по щеке грязной ладошкой и мотает головой, а мы чуть не падаем от хохота. — От оленей поросята не рождаются. Только оленята. И вспомни, староста, часто ли ты видел, чтобы Сохатому было стыдно? Он фыркает. — Вообще не помню! Но Петуния нас убьёт, если мы ей племянника вернём в таком виде. И будет права, между прочим, ей эту грязь не магией оттирать. — Нам при Гарри тоже колдовать нельзя. — Зато при его одежде можно. Сейчас тепло, разденем его, потом отойдёшь в сторону и почистишь. — Одевать по новой сам будешь, — ехидно говорю я. — Я уже пробовал, он при этом брыкается хуже гигантского кальмара. — Какой у тебя богатый опыт, Мягколап! Когда это ты одевал гигантского кальмара? Мы снова покатываемся со смеху. Но дальше, как я и предсказывал, нам совсем не так весело. Гарри охотно позволяет себя раздеть и даже смирно сидит на руках у Рема, пока я занимаюсь чисткой. А вот когда дело доходит до одевания... Этот процесс он не любит с рождения, Лили поначалу приходила в ужас от необходимости его пеленать. Потом приноровилась, а для меня до сих пор загадка — как можно в одиночку натянуть футболку и штаны на ребёнка, который размахивает руками и ногами, словно разъярённая пикси? У нас и вдвоём с трудом получается... — Мягколап, а ты спрашивал, почему нельзя применять магию при Гарри? — Рем наконец-то застёгивает последнюю кнопку на штанишках и утирает пот со лба. — Дамблдор считает, что пока Гарри ещё ничего не понимает, наше волшебство может неблагоприятно отразиться на Защите Крови. Случай уникальный, защита нестандартная — лучше не проверять. — В чём нестандартная? — Обычная Защита Крови штука мощная, но от смерти не спасает. А для Гарри Дамблдор придумал что-то такое, что может сохранить ему жизнь. Но чтобы это работало, дом его тётки должен быть домом и для него. Вернув Гарри тётке, мы возвращаемся в парк, но, оказывается, не для того чтобы аппарировать в Лондон. Рем садится на скамью и хлопает ладонью по гладким доскам рядом с собой. — Садись, поговорить надо. У меня потрясающие новости, — вид у него при этом, как у Санта-Клауса. — Какие? Давай, выкладывай, не тяни низзла за хвост! — Я уговорил Снейпа с нами встретиться. Сегодня утром пришло письмо, он нас в семь будет ждать в каком-то кафе в Манчестере. — Рем, ты гений! Как?! — Очень забавным образом. И даже Лили упоминать не пришлось, этот козырь мы сохраним на сам разговор. Не знаю, что взбрело ему в голову, но он с января начал публиковать статьи по ЗОТИ. С практикой он, конечно, знаком хорошо, как и с самой Тёмной Магией, но теоретик из него... Заочно мы с ним с зимы и общаемся, я его за каждый ляп мягко, но неуклонно пинал. А три дня назад была конференция, посвящённая юбилею Грейса. Я из любопытства заглянул. Хочешь хохму, кстати? — Давай. — Сначала я зашёл на секцию Нумерологии, где, разумеется, обсуждали вторую часть задачи. Там кто-то заикнулся про многомерную матрицу — потом сам не рад был, наверное. Его тут же задавили валом авторитетных ссылок, начиная с доклада Грейса, подытожившего его многолетние исследования, где он очень убедительно расписал, почему этот способ неприменим. — Получается, мимо правильного решения и сам Грейс прошёл? Класс. Но с увеличением количества плоских матриц суммарная ошибка будет больше, а их там нужно столько... — Вот именно. А потом я в коридоре заметил Снейпа и отправился его доклад слушать. Тема странная — о влиянии сердцевины волшебной палочки на эффективность применения тёмной и светлой магии. Хотя, может, что-то в этом и есть, статистику он привёл любопытную: у большинства самых известных тёмных волшебников были палочки с жилой дракона, встречались ещё волосы вейлы, шерсть мантикоры и даже такая экзотика, как кожа василиска. Но вот заявлять, что с сердцевиной, взятой от светлого существа, сильным тёмным магом стать нельзя — это слишком. Я к нему подошёл в перерыве и спросил, в курсе ли он, что в палочке у его бывшего хозяина. — Думаю, Вольдеморт об этом никому не докладывал. А он что? — Правильно думаешь, этого Снейп не знал. Я ему объяснил, от кого знаю про сердцевину и почему считаю, что палочку не разнесло взрывом и не прибрали министерские. Он подумал и согласился встретиться. — Лунатик, когда ты лгать научился? Что ты ему наплёл? — Зачем? Врать у нас ты мастер, это я тебе оставил. Сказал чистую правду: что про сердцевину палочки знаю от Дамблдора, а ты был в Годриковой Лощине раньше авроров. А ещё намекнул, что у тебя свои причины поделиться этой информацией именно с ним. — Набрехать Сопливусу? Да легко. К тому же, если ты прав и Лили для него что-то значит до сих пор, так он про все палочки на свете забудет, когда услышит, что предатель жив. Вот только странно, что он в эти причины поверил. — Он же всю жизнь считал себя умнее всех. Наверняка надеется как-то обвести тебя вокруг пальца и вытянуть нужную информацию. Да, и самое главное забыл сказать. Представляешь, он в Хогвартсе. — Обалдеть! Что он там делает? — Преподаёт Зелья. Хм... и, видимо, мечтает добраться до ЗОТИ — наверное, потому и развёл всю эту деятельность со статьями. Я, как ты понимаешь, не стал спрашивать, почему его не посадили. — А зря, вот уж по кому тюрьма плачет... — Мягколап, а кто бы нам тогда помогал? Нам же лучше, что он не в Азкабане. А раз он в Хогвартсе, значит, отмазал его Дамблдор. И не за красивые глаза. — Это да. Дамблдор оригинал, конечно, но вряд ли он подпустил бы к детям Пожирателя без серьёзных оснований доверять ему. — Вот именно. А какие это основания, легко просчитывается. Рем прав. Уж кому как не нам догадываться, что у Дамблдора были шпионы среди Пожирателей. Снейп двойной агент... С ума сойти! Регулуса, по слухам, убили за одно только намерение покинуть эту тёплую компанию. Что бы там сделали с провалившимся шпионом, страшно даже представить. Вот тебе и Сопливус. Старый Годриков колпак, наверное, впал в маразм, если отправил его в Слизерин... — Ты можешь снять свою защиту от Заклинания Двойной Сущности? — Могу. — Тогда сделай это. Для Снейпа будет лишний аргумент, что мы не шутим. Браслет я оставляю дома. Мы появляемся в Манчестере в половине седьмого, чтобы найти это кафе. Место явно не из престижных — облупившаяся вывеска, дешёвые пластиковые столы и кресла, стоящие на улице... Курящая у дверей официантка лениво скользит по нам взглядом. Но для наших целей лучшего места не найти. Сюда не сунется ни один волшебник. Снейп ждёт нас за столиком, который от самого кафе отделяет решётчатая перегородка, а от улицы — давно не стриженная живая изгородь. — Ты действительно был в Годриковой Лощине раньше авроров? — как только мы садимся напротив, он сразу переходит к делу, глядя мне прямо в глаза. — Да. И не видел ни палочку, ни её обломки. — И ты знаешь, куда она делась? — Догадываюсь. Тебе известно, какая защита была на доме Поттеров? — Заклятие Доверия. — Тогда ты знаешь, кто забрал палочку. Единственный человек, который мог быть с Вольдемортом, — я с удовольствием смотрю, как он кривится при упоминании этого имени, — в Годриковой Лощине. Хранитель Тайны. Снейпа перекашивает от злости, его лицо становится похоже на маску какого-то героя японских пьес, которую мне однажды показала Лили. — Вы издеваться сюда пришли? Думаешь, я не знаю, что Хранителем был Петтигрю? Даже от вас с Поттером я не ожидал такого идиотизма! Что теперь можно узнать, если Петтигрю мёртв?! Очень хочется дать ему в морду. Спокойно, только спокойно... — Верно, палочку забрал Питер. От которого нашли только палец. Ты не задумывался, куда делось всё остальное? — Взрывом разнесло! — Нет. Палец лежал рядом с открытым канализационным люком. Всё остальное ушло туда, живое и почти невредимое. Питер анимаг. Превращается в крысу. — Анимаг? — Снейп щурится, потом достаёт палочку и направляет на меня. — Блэк, ты в своём уме? Одно моё слово... — ...и я окажусь в Азкабане. Я знал, на что иду. Всё ещё думаешь, что мы пришли просто посмеяться? — Нет, вы точно оба рехнулись! Даже если Петтигрю жив, он может быть где угодно! Сбежал в Австралию, прячется в канализации... — Чтобы выжить в канализации, надо быть настоящей крысой. Питер это понимает не хуже, чем я. И не для того он устроил взрыв, чтобы потом сдохнуть среди нечистот. — А если он забрал палочку, — продолжает Рем, — то рассчитывает на возвращение хозяина. Питер единственный, кто видел, что на самом деле произошло. И какой смысл в этом случае бежать из Англии? Ему надо следить за событиями, а это можно сделать, устроившись в семью волшебников. Многие держат крыс как домашних любимцев. — Собираетесь обыскать все дома волшебников в Англии? Удачи! — Снейп язвительно фыркает. — Но без меня! Я не собираюсь нарушать законы! — Никто и не предлагает. Твоя помощь нам нужна, чтобы найти Питера магическим способом. — Считаете себя умнее Грейса? — Сириус действительно оказался умнее Грейса, — улыбается Рем. Снейп опять просверливает меня взглядом чуть ли не насквозь. — Да, я решил задачу. И заклинание составил. Пауза. И медленно, очень медленно — к злобе примешиваются нотки изумления, совсем лёгкие, чуть заметные... — Если ты такой умный, то зачем тебе я? — Везёт мне так, что без тебя не обойтись. Я впервые в истории наткнулся на Эффект Личностной Помехи, который создают способности анимага. Так что сам я это заклинание до ума не доведу, а Рем не разработчик. — Откуда мне знать, что ты не придумал какой-нибудь бред? — Сам всё увидишь и оценишь, я покажу тебе записи. Но только после того как услышу твоё решение, что для тебя важнее — отомстить за себя или за Лили. — Непреложный Обет возьмёшь, что я не сдам тебя Министерству? — Людям, с которыми я собираюсь работать, я верю на слово. Он откидывается на спинку кресла и молчит. Минута, две, три... — Как вам удалось обмануть Дамблдора? — Никак. Он всё знает. — И при этом не догадывается, что Петтигрю жив? — С чего ты взял? — спокойно спрашивает Лунатик. — Разве он говорил тебе прямо, что Питер мёртв? Снейп на несколько секунд застывает, вцепившись в подлокотники так крепко, что кожа на костяшках пальцев может вот-вот лопнуть. — Он сказал, что этот подонок наказал себя сам... — Чистая правда, — усмехается Рем, — которую каждый может понимать в меру своей осведомлённости и представлений о справедливости. Нам с Сириусом он сказал то же самое и очень настойчиво советовал забыть о мести. Принять его идею, что загубленная убийствами душа — это достаточное наказание. — Значит, вот как... — он раздувает ноздри и шумно выдыхает. — Я с вами. Я обещаю, что не донесу на тебя, Блэк, — Снейп ухмыляется. — Хотя бы потому, что другого подопытного анимага всё равно нет. Я молча протягиваю ему записи, решение задачи и общую схему заклинания. Снейп чуть ли не утыкается носом в пергамент — он так и не избавился от этой привычки со школьных лет. Минут через сорок он, наконец, поднимает голову. — Это может сработать... — Я же тебе говорил. Надо браться за дело, тут расчётов столько, что хорошо, если в два года уложимся... — Не так быстро, Блэк. — Какие-то проблемы? — Записи не должны попасть в чужие руки. По некоторым причинам, которые вас не касаются, я не уверен, что смогу обеспечить это в Хогвартсе. Когда придумаю, что делать, тогда и начнём. — Я могу решить этот вопрос, — говорит Рем. — Не без доли риска, правда. — Каким образом? Лунатик внимательно смотрит на нас обоих. — Лунная магия. Я заколдую пергамент так, что записи на нём будут видны только тому, на кого настроена защита. Распознать её обычными методами нельзя, а снять не сможет даже Дамблдор, такие чары работают только у оборотней. Надеюсь, вы понимаете, что болтать об этом не стоит. — Так Волчья магия — не слухи? — резко спрашивает Снейп. — Нет. Но посвящённых в эту традицию очень мало. — А в чём риск? — Мерлин, я о таком даже не слышал! Это и есть те самые «свои способы», которые Рем использовал для поиска жабы? — Проще показать. Рем достаёт из кармана кусок пергамента и направляет на него палочку. После вспышки заклинания будто сотни крошечных ледяных иголок впиваются в тело. Словно я морозной ночью оказался голым на снегу. Довольно неприятно, хоть и не больно. Снейп морщится, чувствуя, видимо, то же самое. — Среднему волшебнику такие листы можно хоть в руки дать, он ничего не почувствует. Но чем больше талант, тем выше чувствительность к магическим полям. А Дамблдор не первый год знает моего учителя, и ощущения от Лунной магии ему хорошо знакомы. Если ты попадёшься ему с этими пергаментами... — Можешь не продолжать, — перебивает Снейп. — Я буду осторожен. Но как ты предлагаешь вообще с этим работать? — Я знаю, что ощущения не из приятных. Но если настроить защиту на тебя, то их не будет. — А на двоих настроить можно? — если нет, то как мы со Снейпом будем записями обмениваться? — Да хоть на троих. Что я и собираюсь сделать. И не стоит каждый раз встречаться здесь. — И переписываться тоже, — добавляет Снейп. — Протеевы чары не проблема, к следующему разу придумаю, что можно заколдовать. А вот место встречи... — я начинаю перебирать в памяти возможные варианты. О, а это идея... — Рем, помнишь ту пещерку, где мы после выпускного отрывались? В горах за Хогсмидом? — Помню. Думаешь, там? — А почему бы нет? Туда точно никто просто так не сунется. Мы уходим из кафе и аппарируем ко входу в пещеру. Снейп критически оглядывает крутой склон и одобрительно кивает. — Удачный выбор. Тогда встречаемся здесь через три дня в то же время. — Хорошо, пергаменты я к этому времени сделаю. Для этого мне нужен твой волос, — Снейп фыркает, но послушно снимает с мантии несколько волос, а потом исчезает, не попрощавшись. — Рем, ущипни меня! С ума сойти, у нас опять всё получилось! — Иногда даже судьба бывает справедлива, — хмыкает Рем. — А праздновать будем завтра, сегодня, извини, занят. — Тогда давай завтра в «Дырявом Котле»? — Договорились. Но не раньше девяти. До завтра. Жаль, конечно, что у Лунатика какие-то неотложные дела. Но мне и без празднования есть чем заняться. Дома на столе лежит письмо из Министерства, официальное разрешение пользоваться мотоциклом. Их выдают в особых случаях, и по собственной воле я бы с чиновными крысами связываться не стал. Но Флинт, узнав откуда-то о моих развлечениях, прозрачно намекнул, что при малейших неприятностях с законом по этому поводу у меня будут куда более серьёзные проблемы с ним. А на возражения, что для меня исключение делать не с чего, последовал решительный ответ, что это не моя забота. Я подал заявку, не особо рассчитывая на успех, но ответ пришёл всего через три недели. Я отправляюсь в гараж, в котором давно уже без дела пылится мой «Дукатти». Собственно, после того как Хагрид вернул мотоцикл, я им практически не пользовался. Сначала не до того было, затем, когда занялся обучением в Гильдии, не хватало ни сил, ни времени. Самое время вспомнить, какое ощущение безграничной свободы даёт полёт! Я ласково провожу рукой по хромированной стойке руля, похлопываю по блещущему черным лаком бензобаку... Красавец ты мой, застоялся в душном гараже? Ничего, сейчас мы с тобой проветримся. Я проверяю уровень бензина, давление в шинах, работу тормозов. Всё вроде в порядке. Хотя двигатель заводится с первого же удара кик-стартера, звук мне не нравится. Да и вибрация выше положенной. Я даю полный газ и убеждаюсь, что не работает один из цилиндров. Вероятно, засорилась свеча зажигания. Определяю, какой из цилиндров барахлит, прочищаю свечу, а затем еще довольно долго вожусь с реле-регулятором, добиваясь оптимальной работы двигателя. В конце концов, мне удаётся добиться, чтобы он выдавал все положенные ему лошадиные силы. Когда я заканчиваю, на часах почти полночь. Но так даже лучше, гонять ночью ещё интереснее, чем днём. Я вывожу своего железного коня на улицу и взлетаю. С высоты открывается потрясающая картина — темноту прочерчивают тонкие лучи фонарей и фар автомобилей, неспешно движущихся по ночным дорогам. Ветер выдувает все тревоги и заботы, я чувствую себя абсолютно счастливым. В небе не имеют значения ни книжные знания, ни магические способности, ни знатность происхождения... Вся эта чепуха осталась там, внизу, а здесь важны только ловкость, хороший глазомер, отменная реакция и крепкие нервы. Кто ты есть и чего ты стоишь... Через какое-то время я вижу впереди водный поток, серебрящийся в слабом свете молодой луны. Да это же Клайд! Как меня сюда занесло? Резко сворачиваю вправо, и вскоре подо мной расстилается Шотландское плоскогорье. Снижаюсь так, чтобы идти почти на уровне зазубренных вершин. Конечно, это очень опасно — достаточно чуть-чуть зазеваться, чтобы со всего размаха впечататься в каменные громады, обступающие тебя со всех сторон. Но в этом-то и весь кайф! Откуда-то сбоку раздаётся странный рокочущий звук. Сначала я принимаю его за эхо моего двигателя, но вскоре убеждаюсь, что звук имеет чёткую направленность. Сначала он доносится слева, затем над головой, потом перемещается вправо, и, наконец, сзади, из ночной темноты бьёт луч света и мимо меня проносится мотоцикл. Выходит, я не один тут развлекаюсь? Сбавив скорость, неизвестный мотоциклист ждёт меня, а затем, оставаясь на месте, резко газует, явно вызывая на состязание. Что, хочешь погонять? Давай, я не против! Кивнув в знак согласия, я подлетаю к незримой стартовой черте, у которой меня поджидаеь соперник. Мы мчимся в ночной мгле. Вскоре я убеждаюсь, что местность соперник знает намного лучше меня, поэтому я могу рассчитывать только на большую мощность двигателя. На относительно прямых участках я уверенно обгоняю его, но в сложных местах он раз за разом ловко меня обходит. Ага, вот и финиш — на высокой скале с плоской вершиной стоит добрая дюжина мотоциклов. Похоже, их хозяева наблюдают за нашей гонкой — и я покажу всё, на что способен! А способен я на многое... Передо мной вырастает причудливой формы скала. Соперник, едущий сейчас бок о бок со мной, может, и знает маршрут лучше меня, но в скорости реакции он, думаю, мне уступает. У меня остается последний шанс вырваться вперед, и я решаю использовать его по максимуму. Прямо поперёк нашего пути, словно ветка из ствола дерева, торчит большой черный валун. Соперник благоразумно сбрасывает скорость, чтобы поднырнуть под него снизу, а я, добавляя газу, мчусь на препятствие, тщательно вымеряя оставшееся расстояние. Так, ещё немножко, ещё чуть-чуть, пора! Жму на тормоз и одновременно резко выворачиваю руль сначала вправо, а затем влево и, наконец, опять вправо. Мотоцикл становится на дыбы, я едва не налетаю на скалу, но в последний момент всё же беру барьер. До победы уже рукой подать! Но в это самое мгновение из неприметной расселины вылетает мой соперник. Чёрт подери, оказывается, в скале есть сквозная пещера! Но его не спасает и этот трюк, я нагоняю буквально на финише — машина у меня лучше! Зрители что-то вопят и приветствуют нас поднятыми вверх большими пальцами. Гонка им явно понравилась. Я выключаю двигатель и снимаю шлем. — Точно, это Блэк! Ты выиграл, Пэл. Один из зрителей спрыгивает с мотоцикла и подбегает ко мне. Донован Пэлтон, учился в Гриффиндоре на два курса младше меня. Рядом я вижу ещё одно знакомое лицо — Майкл Форрестер, который стал старостой, когда я учился на четвёртом курсе. Сколько мы с ним крови друг другу попортили! — Привет! Мы тут заключили пари, пытаясь угадать, кто этот лихой рокер. Я поставил на тебя и выиграл. — Привет, Дон. Говорят, ты был капитаном нашей сборной? Тот досадливо машет рукой. — Мне гордиться нечем, кубок мы больше не брали. К разговору подключается мой недавний соперник. — Классно гоняешь, хотя, конечно, если бы не твой движок, я бы от тебя ушёл. — Это Валериус Стронгхолд, — говорит Дон. — Ты вряд ли его помнишь, он лишь в этом году закончил Хогвартс. — А какой факультет? — Равенкло. Да у нас, в «Ночных наездниках» со всех факультетов народ. — «Ночных наездниках»? — Да, так наша тусовка называется, — отвечает плотный крепыш с широкой густой бородой и длинными вислыми усами, пожимая мне руку. По-английски он говорит чисто, но с непривычным акцентом. — Я Ник, лидер этих обормотов. Ты меня не знаешь, потому что я из Америки, в Хоге не учился. А вот я про тебя наслышан. Классная тачка. Семёрка «Дукатти»? Тоже мне, знаток! — Девятка. — Ого, серьёзная машина. То-то ты Тронни как стоячего сделал, а у него самая резвая лошадка в нашей конюшне. Жалко будет, если министерские отберут. — Это мне не грозит, как раз вчера разрешение от них получил. — Офигеть! — Пэлтон присвистывает. — Такой геморрой! И зачем, так же кайфа вдвое меньше! — Шеф потребовал. Вокруг раздаются смешки. Я даже понимаю парней, такой мотив у меня тоже не вызвал бы уважения... если бы речь не шла о Флинте. — Блэк, с каких это пор ты начальства боишься? — глумливо фыркает Майк. — Вот посмотрел бы я, кто из вас такой храбрый, чтобы перед главой Гильдии Охотников выёживаться! — Ты Охотник? — на лице Стронгхолда благоговейный восторг. Дон хлопает себя по колену. — Точно! Помнится, был слух, что одного из Охотников в прошлом году прихватили за связь с Пожирателями. Так тебя вместо него в Гильдию взяли? Да, Блэк, я знал, что ты крут, но чтобы настолько... — Да не слухи, а так и есть на самом деле, — с уважением глядя на меня, говорит Форрестер. — Мне отец рассказывал, там жаркая была схватка. — Правду говорят, что Охотники — вольные стрелки и никому не подчиняются? — недоверчиво переспрашивает Ник. — Я и перед главой Гильдии, по идее, только по контрактам должен отчитываться. Но с таким начальником из-за ерунды лучше не задираться. — Хм, убедил. Ладно, гонять ты умеешь здорово, а что тачку в Министерстве отметил, — он ухмыляется — так должны же у тебя быть какие-то недостатки? Короче, если хочешь, можешь к нашей тусовке присоединиться. Соревноваться намного интереснее, чем летать в одиночестве. Я принимаю приглашение, и почти до самого утра угрюмые вершины скал дрожат от рёва моторов.

Sunny: ооо, как здорово! продолжение! аля улю!! я тоже хочу ловить жабу с клювом!

Incognito*: Sunny Найдёте - не забудьте меня позвать!

Нюрочка: Incognito* пишет: Он же всю жизнь считал себя умнее всех. А я всегда считала что самомнение самый большой недостаток умных людей. Incognito* пишет: Он сказал, что этот подонок наказал себя сам... Дамби как всегда в своём репертуаре не соврал но и правды не сказал

Incognito*: Нюрочка пишет: А я всегда считала что самомнение самый большой недостаток умных людей. Так они все там умные.

Rendomski: Во-первых, не могу не выразить восхищение выбранным эпизодом для ответвления альтернативной вселенной: проучить Сириуса, дабы тот научился думать, прежде чем творить глупости, и, как ни удивительно, предпринятые меры помогли. За самого Сириуса, Гарри, Рема, даже за Петунию, которой облегчили бремя воспитания незнакомого мальчика-волшебника, пока что можно только порадоваться. Образ Сириуса на редкость удачен, хотя и несколько идеализирован, на мой взгляд: не хватает огонька. Благоразумие – благоразумием, но темперамент-то не исправишь. Не люблю обилие стихийной магии, но это уж – дело вкуса. Зато нравится, как использована «животная» сторона героев. Дамблдор субтильно неоднозначен. Словом, надеюсь на долгое и захватывающее продолжение.

Incognito*: Rendomskiх. Во-первых, не могу не выразить восхищение выбранным эпизодом для ответвления альтернативной вселенной Спасибо. Но я как-то считаю, что это полразвилки - канон-то глухо молчит, что было предпринято после той истории. Хотя интересно было бы узнать. Образ Сириуса на редкость удачен, хотя и несколько идеализирован Есть такой грех, сложно бывает удержаться, когда пишешь про симпатичного тебе персонажа. Постараюсь исправиться.

Incognito*: Глава 9 Я снимаю дом у маглорождённой волшебницы, внучки художника. Она разрешила мне переделывать по своему усмотрению практически всё, кроме окна в моём кабинете — витража, который создал её дед. Обычный для маглов сюжет, Благовещение — вот только у Девы Марии рыжие волосы и зелёные глаза. И вид, несмотря на скромно опущенную голову, совершенно несмиренный. Я поставил свой рабочий стол под этим окном, чтобы каждый раз, поднимая голову, видеть это напоминание о том, кто помог мне... Браслет, на который я прицепил Протеевы Чары поверх защиты, нагревается — значит, Снейп наконец-то закончил изучать мои расчёты и можно встретиться. Давно пора, пергаменты я ему и Рему отправил ещё две недели назад, и с его выкладками разобрался сразу же, как только получил. В его результатах всё вроде бы гладко, но с моими они не сходятся. И надо выяснить почему. Обычно Снейп присылает вызов ещё из Хогвартса, и нам приходится ждать его, но сегодня последним появляюсь я. Лунатик и Снейп явно что-то оживлённо обсуждали до моего появления. И сразу видно, что стол и кресла сотворил не я... — Наконец-то и Блэк почтил нас своим присутствием, — как обычно, язвительное фырканье вместо приветствия. — Надеюсь, ты хотя бы понял, где у тебя ошибка? — Вызов надо раньше присылать, до того как ты выходишь из Хогвартса. И я не уверен, что ошибка у меня. — Правда? То, что мне пришлось подправить некоторые коэффициенты, потому что ты подставил обычные усреднённые значения из учебников — это мелочь. Но объясни мне, зачем ты полез в дебри косвенных счислений вместо того чтобы воспользоваться стандартной методикой для вычисления постоянной компоненты магического фона? — А ты сам пробовал считать по формуле Уилкисса? Давай, подставь в неё полученные значения. — И что будет? — ядовито хмыкает Снейп. — Да ни хрена толкового не будет! — его манера вести беседу выводит меня из терпения. Главное, был бы результат, я бы ещё терпел этот снисходительный тон, а так, впустую терять время на болтовню... — Если бы ты дал себе труд посчитать по этой формуле, то убедился бы, что только постоянная компонента магического фона, излучаемого анимагом, на порядок превысит порог магической самоиндукции. Короче, явный бред и противоречие всем основным законам магии. — Так я не поленился посчитать. — Тогда не задавай дурацких вопросов. Формула Уилкисса неприменима для подобных ситуаций. Поэтому мне и пришлось браться за косвенные счисления. — Ясно, значит, все претензии к Уилкиссу — ему всё равно, он уже четыреста лет как умер. Ты сейчас очень похож на моих студентов, Блэк, у них тоже зелья не получаются, потому что котёл испортился. — А на нашего высокоумного профессора, конечно, снизошло озарение! Он, наверное, затем и не моет голову, чтобы удобрять мозги! — Мозги удобряются активной и ежедневной работой, которой я и занимаюсь в отличие от некоторых. У студента ничего не получилось не потому, что котёл испортился, а потому, что он поленился его как следует вымыть. Ну а ты банально напутал с коэффициентами. Нет, ну какого чёрта я с ним связался?! Помощи никакой, зато гонору хоть отбавляй! И Рем ведёт себя совершенно по-свински — тихо фыркает, явно наслаждаясь нашей перепалкой. Друг называется! — Ткни пальцем, в каком коэффициенте я ошибся. Или это так, общие рассуждения? — Да хотя бы в этом, — Снейп тыкает в первую попавшуюся формулу. Посмотрев на пергамент, я не могу удержаться от смеха. — Вот уж в этом случае все претензии точно не ко мне. Полагаешь, Брэдли, вычисливший значение константы, был бездарем и тупицей? — Претензии у меня не к Брэдли, а к Блэку. Ты знаешь, что такое коэффициент, подчеркну, не константа, а коэффициент Брэдли и чему он равен? — Константа или коэффициент Брэдли — это величина, характеризующая магическую ёмкость плоти и составляющая шесть целых двенадцать сотых безразмерных единиц. — Уровень познаний четверокурсника. Коэффициент Брэдли коррелирует с объёмом тела волшебника и может колебаться от шести целых девяносто трех тысячных до шести целых ста сорока двух тысячных, и только в школьных задачниках, для упрощения вычислений его принимают в качестве константы со значением шесть целых двенадцать сотых. — Браво, я восхищён твоей начитанностью, — я расшаркиваюсь. — Только что это нам даёт? Даже если взять значение шесть вместо шести целых двенадцати сотых, это практически не изменит конечный результат. Снейп смотрит на меня с наигранным изумлением. — У кого ты украл решение задачи Грейса? Повторяю медленно и громко — коэффициент Брэдли коррелирует с объемом тела волшебника. — Я и с первого раза тебя услышал! — Да ну? — Вы ещё подеритесь, — Лунатик, наконец, решает, что пора вмешаться. — Сириус, какое предельное минимальное значение ты подставил в расчёты? — Параметры жука, это самый мелкий зарегистрированный анимагический облик. — А поправку на размеры ты сделал? Мерлинова матушку! Я подставлял в формулу данные для жука размером со взрослого человека! Неудивительно, что результаты получались дурацкие! — Я болван! Надо же было столько времени потерять из-за такой глупости! — Неужели ты наконец-то трезво оценил свои умственные способности? — ухмыляется Снейп. — Объём тела жука на несколько порядков меньше человеческого, соответственно, коэффициент Брэдли будет значительно меньше единицы... — ...а следовательно, и результат подсчетов по формуле Уилкисса тоже вполне реальный. И не нужно никаких косвенных счислений. Тогда вопрос решён. Надо просто вывести формулу изменений значения коэффициента в соответствии с конкретными значениями для любого животного. — Так в этом и проблема. Вычислить точное значение коэффициента, просто уменьшив его пропорционально соотношению объёмов тел человека и соответствующего животного, не получится, зависимость нелинейная. Можно конечно по трем имеющимся точкам построить график зависимости для человека, а затем аппроксимировать его на объём животного, но... — он многозначительно замолкает. Можно и так, да. Только в этом случае придётся забыть об универсальности и о чистоте эксперимента, потому что придётся подставлять данные для моего облика. И практическая отладка заклинания с избирательным действием — это просто каторга. — Нет, это совершенно не годится. И что же делать? Кто-нибудь реально эти кривые обсчитывал? — Понятия не имею, — Снейп задумывается. — Кажется, на последней конференции, где мы с Люпином пересеклись, я видел у одного из докладчиков подобный график. Как же его звали? — Юрген Шульце из Бремена, — говорит Рем. — Я попробую с ним связаться. — Да, это лучше сделать тебе. Мадам Пинс уже и так удивляется, зачем мне справочники по Нумерологии. Чёрт возьми, должно быть, тошно жить, зная что ты постоянно под наблюдением, что каждый, даже самый невинный поступок рассматривается под микроскопом. Я бы и месяца не выдержал. — Займёмся. Спасибо, что помогаешь, хотя всё время рискуешь попасться. Он морщится. — Я не уверен, что уже не попался... — Дамблдору? К чему тогда была вся эта возня с пергаментами? — Не задавай идиотских вопросов! — резко говорит Рем. — Смысл совершенно очевидный. — Что тебе очевидно, Люпин? — ощеривается Снейп. — Что мы с тобой в одинаковом положении. И пергаменты, защищённые Лунной магией нам просто необходимы. Они понимающе переглядываются, а потом Снейп уходит, как обычно, не попрощавшись. Вредно мне с ним общаться, я уже второй раз за день чувствую себя полным идиотом. Или это всё-таки на пользу? — Лунатик, ты о чём? — Мне иногда кажется, Сириус, что ты на луне живёшь. Снейп не Эйвери и не Малфой, могли его оправдать вчистую? — Почему нет, если за него Дамблдор заступился? Он мрачно хмыкает. — Ты точно с другой планеты... звезда. Потому что в Министерстве словам предпочитают золото. Снейп под негласным надзором, и в его бумагах регулярно роются, каждый пергамент проверяют детектором — не заколдован ли он так, чтобы скрывать написанное. — Ты-то откуда обо всём этом знаешь? — Меня тоже регулярно обыскивают. Всех оборотней по факту причисляют к возможным пособникам Вольдеморта. А поскольку до большинства министерские вообще не могут добраться, то усердие демонстрируют на тех немногих, кто живёт по-человечески. Или хотя бы пытается. Хороший же я друг — никогда особо не задумывался, как ему живётся с мохнатой проблемой. Понимал, конечно, что у него трудности с работой — но это, оказывается, далеко не всё... — Хватит об этом, Мягколап. Всё равно ничего не поправишь. Ты не забыл, что нам надо перевод Петунии сделать? — Помню. Фунты в Гринготтсе я уже заказал, завтра заберу. — Тогда встречаемся в два на обычном месте. До завтра. На обычном месте — это в пабе со звучным названием «Королевская Охота». Ник и в Англии не отказывается от своей американской привычки пользоваться достижениями маглов. Он долго смеялся, узнав, что я ни разу не пробовал пива: «Блэк, нельзя быть таким отсталым! Жить в Англии, где варят лучшее на свете пиво, и не знать, что это такое?» Его стараниями я оценил Гиннес, и с тех пор перед походом в магловский банк мы с Ремом встречаемся в пабе, который удачно расположен напротив «Дырявого Котла». Обычно в два часа дня здесь пусто, а сегодня наш любимый столик уже занят компанией стариков в куртках цвета хаки с какими-то разноцветными нашивками. Судя по оживлённой жестикуляции и громким голосам, они уже успели пропустить не по одной пинте. Взяв себе пива, я устраиваюсь за соседним столиком. — Лично у меня самый страшный момент приключился не в день высадки, а пару месяцев спустя, уже в Голландии, — лысый толстяк проводит рукой по пышным седым усам. — Как сейчас помню — затаился я у моста с базукой и жду. А на противоположном берегу «Тигр». И он, скотина, знает, что я где-то тут притаился и как только сунется на мой берег, тут же получит дырку в боку. Вот и палит по всему, что шевелится. А я в кустах лежу, дыхнуть боюсь, даже «Господи, помилуй!» сказать не могу! Разговоры у маглов бывают странные, но этот бьёт все рекорды. Надо же такое придумать — охота на тигра в Голландии! И как! Охотник с музыкальным инструментом (насколько я помню, базука — это такая индийская труба) прячется в кустах, а тигр стреляет по нему из ружья! А самое интересное, что собеседники серьёзно кивают в ответ и верят каждому его слову. Не сдержавшись, я громко фыркаю от смеха. Маглы смотрят на меня, и почему-то особенно внимательно разглядывают рукав моей куртки. — Вот нахал! — сердито восклицает лысый, обращаясь к своему соседу, которому аккуратная седая эспаньолка придаёт неуловимое сходство с моим предком Финеасом. — Смотри, Джим, у него наша эмблема, и он над нами же смеётся! — Извините сэр, но я ни над кем не смеюсь и у меня нет никаких эмблем, — я отвечаю очень вежливо, стараясь не провоцировать старого болтуна. —А это в таком случае что? — он тычет прокуренным пальцем мне в плечо. — Просто рисунок. Пегас. — Мальчишка! Он мне будет рассказывать, что изображено на эмблеме десантника? По какому праву ты напялил эту куртку? Это я могу носить такую эмблему, — он показывает на свою куртку с выцветшей от времени оранжевой нашивкой, на которой изображён всадник, оседлавший Пегаса. — Я, потому что это я высаживался в Нормандии, я дрался под Арнемом, я под вражеским огнем переправлялся через Рейн! Ты бы хоть в такой день постеснялся носить чужие знаки доблести! — Какой день? — Мерлинову матушку, угораздило же меня! Похоже, у маглов сегодня какой-то праздник. — Ты не знаешь, какой сегодня день?! — Шестое июня тысяча девятисот восемьдесят третьего года. А что? Лысый застывает, потеряв дар речи то ли от возмущения, то ли от удивления. — Ну, нехорошо так, — его бородатый сосед качает головой. — Сынок, как ты историю в школе учил, что не помнишь о Дне «Д»? Надо же было так влипнуть! Откуда мне знать магловскую историю? Но тут на глаза очень кстати попадается заголовок газеты, забытой предыдущим посетителем на соседнем стуле: «Британия празднует 39-ю годовщину высадки в Нормандии». Нормандия во Франции, значит, речь идет о какой-то войне. — Вы имеете в виду вторжение во Францию? — надеюсь, что угадал. — Слава богу! Я тебе всегда говорил, Джек, что нынешняя молодёжь не такая уж и пропащая. Без царя в голове, это правда. Но разве мы в его возрасте были другими? — Конечно другими! — запальчиво возражает Джек. — В его возрасте ты уже командовал тяжёлым танком! — А ты стоял на Пегасовом мосту и танцевал джигу, — хохочет в ответ его товарищ. — У меня была уважительная причина, — сердито возражает лысый. — Немцы нас уже к Орну прижали. Конечно, стояли мы насмерть, но помирать-то неохота. Гляжу, к мосту твой танк приближается, а перед ним вышагивает волынщик и «Отважных шотландцев» играет. Тут не только джигу спляшешь, а и на уши встанешь от радости. — Да, вот тогда мы и познакомились, — бородатый поднимает бокал. — За боевую дружбу! Я салютую старикам кружкой. — Смотри, не парень, а ходячая выставка боевых эмблем! — ещё один из компании ветеранов показывает мне на грудь. — И парашютист, и планерист — всё в одном лице! Какую ещё эмблему они на мне увидели? Ну да, куртка распахнулась, из-под неё видна футболка, на которой изображён олень... — Это вы про что? — «Бык и олени», наша планерная рота! Мы у Пегасова моста первые высадились, а потом и пегасы на помощь прискакали, — компания хохочет. — Скажешь тоже, прискакали! — возражает лысый. — Полночи к вам пешком по лужам шлёпали! Но вы первые были, факт. Так что знай, — он поворачивается ко мне, — это не просто рисунок, это знак героев! Положим, для меня тоже это не просто рисунок, но не буду же я им объяснять, что мой погибший друг умел в такое превращаться! Старики возвращаются к своим воспоминаниям и больше не обращают на меня внимания. Я слушаю их разговор краем уха, всё больше недоумевая, куда пропал Рем. Больше, чем на пять-десять минут он никогда не опазывает... Когда висящие за стойкой часы показывают половину третьего, я расплачиваюсь за пиво и ухожу. Дома Лунатика нет, в «Трёх мётлах» и «Кабаньей голове», куда я на всякий случай заглядываю, его тоже никто не видел. Да что же могло случиться? Если Рем всё-таки почему-то сильно опоздал, то скорее всего отправится ко мне домой. Едва я делаю шаг к порогу, за спиной раздаётся хлопок аппарации. Лунатик — бледный, как полотно, на запястьях кровоточащие раны... — Рем, что случилось? — Я... — он теряет сознание, и я едва успеваю подхватить его. Я перетаскиваю его в дом и пытаюсь привести в чувство, но минут через пятнадцать становится понятно, что без Целителя не обойтись. Только бы Тэд сейчас был дома! И как сейчас некстати привычка Менди не топить летом камин! Дверь открывает Дора. Сегодня волосы у неё огненно-рыжие. — Привет. Смотри, какой у меня котёнок, — она протягивает мне очаровательное пушистое существо, под цвет которого она, похоже, и перекрасилась. — Красавец. Дора... — Поиграешь с нами? — Извини, детка, мне некогда. Папа дома? — Ну вот, так всегда, — она обиженно отворачивается. — Пап! Тэд выходит из кухни, что-то дожёвывая на ходу. — Что случилось? — Тэд, ты мне нужен, Рему плохо. — Сейчас. Он снимает с крючка сумку, в которой, кажется, есть лекарства на все случаи жизни. Целитель — не профессия, а образ жизни. Во всяком случае, для него. Когда мы возвращаемся ко мне, Лунатик по-прежнему без сознания. Тэд внимательно осматривает его, достаёт бинт, осторожно прикладывает его к ране, а потом капает на кровавое пятно какое-то зелье. Кровь чернеет, и кое-где на ткани сверкают серебряные искры. — Так, понятно... — Что с ним? — Интоксикация серебром. Ты рецепт Заживляющего Зелья помнишь? — Конечно. — Тогда начинай варить. Только вместо десяти капель пиявочного сока бери двенадцать, шерсть единорога не добавляй. Остальное так же. Я сейчас домой, возьму пару справочников и вернусь. Камин у тебя растоплен? — Нет, сейчас сделаю. Я разжигаю огонь в камине и иду на кухню варить зелье. Слава Мерлину, запас ингредиентов я пополнял совсем недавно, всё есть. Интоксикация серебром... Мерлин, да что же с ним сделали? И кто? Через час зелье готово. Я охлаждаю его и отношу в гостиную. — Завари чаю, — Тэд даже не оборачивается. — Я сейчас наложу повязки и приду. Пар над чашкой пахнет мятой, Тэд любит именно такой чай... — Плохо дело, Сириус. Концентрация серебра у него в крови почти смертельная. — Он выживет? — Будем надеяться на лучшее, но... Я очень мало что могу сделать, только поддержать организм, чтобы сам справился. Серебро, в отличие от яда, нельзя нейтрализовать или вывести. И многое зависит от тебя, я его в таком состоянии даже в больницу перевозить не рискну. — Что надо делать? — Во-первых, тебе придётся каждый день варить лечебные зелья — оборотням стандартные не подходят, а у модификаций срок хранения всего сутки. Не все, самые сложные я возьму на себя. А во-вторых, давать их надо будет строго по графику. Пойдём, покажу тебе, как это делать, если больной без сознания. Несложное заклинание превращает зелье в мелкую водяную пыль, которая облаком зависает над неподвижным телом и через несколько секунд исчезает. — Впитывается через кожу, — поясняет Тэд. — Если правильно наложить чары, то результат не хуже, чем при усвоении через желудок. А в его случае это даже лучше. Ему ещё вот эти три зелья надо дать — потренируйся, я проверю, как у тебя получается. После второй попытки он остаётся доволен моими успехами и уходит на дежурство в Мунго. А мне становится страшно. Я полностью отвечаю за жизнь друга, нанимать сиделку нельзя — хватит того, что пришлось посвятить в тайну Тэда... Один раз я уже не справился... За следующие трое суток поспать мне удаётся всего несколько часов. Тэд невесело шутит, что не отказался бы от такого помощника в больнице — но лучше Рему не становится, результатов от всех моих стараний ноль. Утром четвёртого дня он приносит очередную партию склянок, осматривает Лунатика и мрачно вздыхает. — Если он не придёт в себя к вечеру, то надежды больше нет. Я после дежурства сразу к тебе. Я провожаю его и не запираю дверь — боюсь не услышать его стук, когда он вернётся. Дальше день катится по уже привычной колее — котёл с зельем, заклинание, выполняемое через каждые час-полтора по звонку будильника. А в промежутках — только тупое оцепенение. Бой часов. Девять ударов, и за окном уже начинает темнеть... Отпущенный Тэдом срок подходит к концу. То ли мне мерещится от усталости, то ли действительно совсем рядом — тень смерти. Под глазами у Рема тёмные круги, нос заострился... Лунатик... Ты же всегда был самым сильным из нас! И самым лучшим. Нашей совестью. После всего, что было, после гибели Джеймса и Лили, я не могу потерять ещё и тебя! Ты мне нужен здесь! Ты не можешь сдаться и уйти! Пожалуйста... Словно в ответ на эту невысказанную мольбу, Рем открывает глаза. Взгляд мутный, кажется, он даже не узнаёт меня, но всё же хоть что-то изменилось... Тэд появляется буквально через несколько минут. — Слава богу, очнулся. Лежи, не разговаривай, — такие знакомые по многим часам в больничном крыле интонации. — Выпей вот это. Рем пытается сесть — значит, всё действительно не так плохо. Я помогаю ему выпить зелье, и после этого он снова откидывается на подушку. — Заснул, — Тэд забирает стакан. — Ну всё, худшее позади. Когда он завтра проснётся, ему должно быть уже гораздо лучше. Но с расспросами пока не лезь. И не позволяй ему вставать. — Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делал, наверное, не каждый Целитель возьмётся лечить оборотня... — Не каждый. Так я и не каждый. — Менди от меня спасибо скажи. — За что? — За то, что нашла себе такого мужа. Он улыбается. — Думаю, выбрала она меня не за это. Но передам. Иди спать ложись, не хватало мне только ещё одного пациента в этом доме... Я тебе на столе оставлю список зелий, которые надо давать теперь. Я отключаюсь, едва положив голову на подушку, и просыпаюсь на следующий день около двух. Как раз вовремя — Рем сидит на диване, спустив ноги на пол, и оглядывается в поисках своей одежды. — Ложись немедленно! Тебе Целитель запретил вставать! — Как я здесь оказался? — Аппарировал к моему порогу и свалился в обморок. Пять дней назад. И только вчера вечером очнулся. Он ложится и прикусывает губу. — Как неудобно получилось... Мерлин, ну что за дурацкая щепетильность! Неудобно ему! Было бы, конечно, очень удобно, если бы я его труп нашёл! — Выздоровеешь — по шее дам! Неудобно ботинки на уши надевать. Лежи спокойно, а я пойду тебе зелья варить. — Не надо. Ты можешь смотаться в Эдинбург? — На Тистл-стрит? Конечно. А зачем? — Там можно купить все нужные зелья с нормальным сроком хранения. Только мне надо записку написать, просто так с тобой там разговаривать не станут... Он царапает несколько слов на клочке пергамента и протягивает его мне. — Найдёшь лавку «Броун и Броун», спросишь миссис Джулию Броун и отдашь записку ей. Она тебе всё даст. Я беру оставленный Тэдом список и аппарирую в Эдинбург. Тистл-стрит намного меньше, чем Диагон-аллея — узкая улица, мощёная булыжником, по обе стороны которой лепятся обшарпанные невзрачные двухэтажные дома. Но народу хватает, многие шотландцы из патриотических соображений предпочитают делать покупки здесь, а не в Лондоне. Нужную лавку я нахожу быстро. Ненавижу такие места — от запаха сушёных трав у меня начинает щипать в носу. На звон колокольчика выходит мужчина лет сорока. — Здравствуйте, чем могу быть полезен? — Добрый день. Могу я видеть миссис Джулию Броун? — Мам, к тебе пришли, — откуда-то из глубины лавки появляется немолодая плотная женщина. Ничем не примечательная внешность, если бы не глаза — от цепкого колючего взгляда мне на мгновение становится неуютно. И странная деталь, совершенно не гармонирующая со строгой старомодной мантией — широкие кожаные браслеты на запястьях. — Чем могу помочь? Я молча протягиваю ей записку от Рема. Она хмурится — не поймёшь, гнев это или боль. — Давайте список. Через несколько минут на прилавке стоит целая батарея склянок. Чёрт, а денег у меня на всё это хватит? — Спасибо. Сколько с меня? — Нисколько. У нас с Ремом свои расчёты, — сейчас она смотрит на меня гораздо более доброжелательно, чем при первом появлении. — Передайте ему, чтобы заглянул ко мне, когда сможет. Пусть выздоравливает. Когда я возвращаюсь домой, Рем спит. А минут через десять появляется моя любимая кузина. С большой сумкой, что для неё редкость — она даже дамские сумочки не любит, предпочитая пользоваться Заклятием Уменьшения и таскать всё необходимое в кармане мантии. Она по-хозяйски проходит на кухню и начинает выгружать на стол какие-то кастрюли. — Менди, что это? — Еда. Ты собираешься больного кормить вот этим? — она брезгливо берёт двумя пальцами коробку из-под пиццы. — Или собственной стряпнёй, которую даже дракон не переварит? — Где это ты видела дракона, которому я готовил завтрак?! — Не видела, и слава Мерлину, жалко зверушку. А больного человека тем более. Мне нетрудно приготовить чуть побольше, всё равно семейство каждый день обеда требует. — Спасибо. — Не за что. Я пойду, а то Дора без меня весь дом перевернёт. Когда я снимаю крышку с кастрюли, в животе начинает урчать. Пахнет божественно. — Рем, есть хочешь? — Да, — он фыркает. Значит, слышал наш разговор с Менди и наверняка вспомнил ту же историю, что и я. Однажды вскоре после свадьбы Лили и Джеймса мы с Сохатым решили сделать ей сюрприз, приготовив обед. Новоиспечённая миссис Поттер по достоинству оценила наши старания — долго гонялась за нами со сковородкой и с такими выражениями, которых я от примерной старосты школы совершенно не ожидал. Хорошо, что Рем смеётся — значит, дело действительно пошло на лад. Через неделю Тэд решает, что теперь Лунатика можно и расспросить о случившемся. — Кто с тобой такое сделал? — закончив осмотр, он садится в кресло рядом с диваном. Рем криво улыбается. — С Министерством не поладил. Что?! — Как? — Тэд с трудом выдавливает одно слово. Остальные, непроизносимые в приличном обществе, написаны у него на лице. — Вызвали на комиссию по регистрации оборотней, допрашивали... Я отказался отвечать, были причины. А кресло для посетителей у них такое же, как в зале суда, с наручниками. Только для нас их ещё и серебром изнутри подбили. — Сколько же они тебя так продержали? — Не знаю. Долго. — Комиссия по регистрации оборотней? — ко мне, наконец, возвращается дар речи. — Да кто им дал право пытать? — Они его сами взяли. Я попробую что-нибудь сделать законным образом. — Ничего ты по закону не добьёшься, — хмыкает Тэд. — Честно говоря, я бы с удовольствием посадил этих мерзавцев на пару часов в раскалённые наручники... Они же убить тебя могли. — Спасибо. Но вы и так много для меня сделали. Это мои проблемы, и решать их я буду сам. Тэд прощается. Закрыв за ним дверь, я возвращаюсь в гостиную. — Чего они от тебя так хотели? И почему Веритасерум не использовали? — Сыворотка Правды на нас не действует. А хотели они узнать, где мой учитель. — И только? А почему ты не сказал? — Потому что его обвиняют в убийстве. В ближайшей к его дому магловской деревне после последнего полнолуния нашли труп человека, убитого оборотнями. Я точно знаю, что он ни при чём, он у меня был, а это другой конец Англии. Но, если я об этом скажу, на меня ещё и соучастие повесят. И доказать я ничего не смогу. Ненавижу! Да чем же эти твари лучше Вольдеморта? — Ну, эти сволочи меня надолго запомнят! — Спятил? — Лунатик резко садится. — В Азкабан хочешь? — Рем, а что ты предлагаешь? Утереться и забыть? — Если у меня ничего не получится — то да, забыть. Ты нужен Гарри. И мне тоже. Лунатик прав, конечно, оказаться в тюрьме я не имею права. Но если он думает, что я это так оставлю, то сильно ошибается... Как рассчитаться и не нажить при этом неприятности — придумаю!

kos: Бедный Ремус! Хорошо бы Сириус за него рассчитался, действительно. Интересно, кто там в этой комиссии, не наша ли незабвенная Долорес?

Incognito*: kos Нет, там не Долорес. Но тем, кто это сотворил, своё возмездие тоже прилетит.

Злая Ёлка: Ура! Наконец-то дождались очередной главы! Похоже, к середине повествования у Сири список должников наберётся , как у доброго банкира... то бишь злого...

Sunny: Ура! продолжение! спасибо! а Петуния что же, осталась без перевода? перестанет доверять теперь?

Incognito*: Злая Ёлка А долги свои он платит очень аккуратно. Sunny Нет, конечно. Но про это - в следующей главе.

КП: Incognito*, фик абсолютно замечательный! Я в восторге и с нетерпением жду проду!

Нюрочка: На моей улице празник долгожданая прода Incognito* пишет: Разговоры у маглов бывают странные, но этот бьёт все рекорды. Надо же такое придумать — охота на тигра в Голландии! И как! Охотник с музыкальным инструментом (насколько я помню, базука — это такая индийская труба) прячется в кустах, а тигр стреляет по нему из ружья! А самое интересное, что собеседники серьёзно кивают в ответ и верят каждому его слову. Сириус хоть предстовляет что подумают маглы услышав разговор о буднях Охотников Incognito* пишет: Лунатик прав, конечно, оказаться в тюрьме я не имею права. Но если он думает, что я это так оставлю, то сильно ошибается... Как рассчитаться и не нажить при этом неприятности — придумаю! Бродяга на мелочи не разменивается мстить предётся не только людям а сестеме

Incognito*: Нюрочка Сириус хоть предстовляет что подумают маглы услышав разговор о буднях Охотников Он об этом не думает. : мстить предётся не только людям а сестеме И весьма по-мародёрски.

kos: Incognito* пишет: И весьма по-мародёрски. Ой, ждем, ждем!

Нюрочка: Sunny пишет: а Петуния что же, осталась без перевода? перестанет доверять теперь? Incognito* пишет: Нет, конечно. Но про это - в следующей главе. Это что, намёк? Следущая глова ужэ написана?

Злая Ёлка: Incognito* , кстати, по поводу их проблем с разработкой заклинания ввиду малой экспериментальной базы: а почему бы им не попробовать МакГонагалл привлечь? Тоже ведь анимаг и вроде бы вполне адекватная тётка, можно доверять.

КП: Злая Ёлка, я, конечно, не автор, но мне кажется, дело в том, что она непременно расскажет об их изысканиях Дамблдору, а он как раз советовал им забыть о мести.

Incognito*: КП Совершенно верно. Они, более того, опасаются, что Дамблдор, если о таких планах узнает, поотрывает им головы. Один бывший Пожиратель, второй нелегальный анимаг, третий вообще оборотень - да ещё и уголовщину затеяли? Злая Ёлка МакГонагалл там будет вслепую использоваться - надо же Снейпу на первой стадии на ком-нибудь отрабатывать заклинание. Да и Сириусу как-то не по душе идея ещё с кем-то своими секретами делиться.

Злая Ёлка: А вот интересно было бы выяснить: насколько Минерва "человек Дамблдора"? (это я ни в коем случае не в порядке критики, а так, к слову). Мне почему-то кажется, что она дама весьма самостоятельных суждений... И ещё к слову: списки анимагов существуют в свободном доступе, можно попробовать и ещё на ком-то втихую потренироваться. При случае. А скоро ли ждать продолжения?

Incognito*: Злая Ёлка Мне почему-то кажется, что она дама весьма самостоятельных суждений... У меня по канону ровно противоположное впечатление. Умная тётка, но когда дело касается Дамблдора - как мозговой паралич наступает. Первый том - женщина (!), ни разу не вякнув, соглашается оставить ребёнка на всю ночь на крыльце в ноябре. Во втором томе она, если и догадывается, от чего пострадали дети, то послушно принимает как должное, что никто ничего по этому поводу не делает. Или вообще не доходит до разгадки. О грядущем возвращении Вольдеморта она знает с самого начала, но поинтересоваться, каким образом вообще можно провернуть такой номер, ей в голову не приходит. В седьмом томе она за весь год ни разу не задумывается, что Снейп вообще-то ведёт себя не так, как положено убийце и правой руке Тёмного Лорда. Наконец, Сириусу совершенно не улыбается ещё и ей признаться "профессор, вы о нашей главной проделке не знаете, мы анимагами стали". Да она от одного офигения проболтается. можно попробовать и ещё на ком-то втихую потренироваться. При случае. Над этим подумаю, но случай маловероятен - Снейп-то привязан к Хогвартсу. скоро ли ждать продолжения? Вроде сейчас неплохо пишется, если так дальше пойдёт, то на той неделе выложу.



полная версия страницы