Форум
"JKR была не права". 5А. "Игра на чужом поле", автор - Lo, СС/СБ, NC-17, драма.
Admin: 5А. Название: Игра на чужом поле Автор: Lo Беты: tati, Yennefer Жанр: drama/romance Пейринг: СС/СБ Категория: слэш Рейтинг: NC-17 Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет "Гарри Поттера" принадлежат Дж.К. Роулинг. Автор фика материальной прибыли не извлекает. Саммари: Снейп жив, но хочет ли он жить? Предупреждения: Ненормативная лексика, изнасилование Примечание: Фик написан на конкурс "JKR была не права, или 32,5" на "Астрономической башне". Номинация: Авторский фик
Ответов - 65, стр:
1 2 3 All
Admin: Северус Снейп, исполнивший свой долг шпион - Вставай. … - Вставай, говорю. Я тебя волочить не собираюсь. - Ммм… - Какого ты мычишь, Снейп? Вставай, кончай притворяться. Я же знаю, что все с тобой в порядке. В порядке??? Две дырки на шее размером с галеон каждая, и литр потерянной крови - это ты называешь в порядке, Блэк… Блэк… Блэк??? - Бл… - Вот ведь овца. То мычит, то блеет. Ладно, я вытащу тебя отсюда, но потом сам пойдешь. Горячая сильная рука подхватывает за талию, рывком ставит на ноги. - Пойдем скорее, а то вдруг твой патрон вернется проверить, как ты тут. Идти я, конечно, не могу. Но Блэк – почему вдруг Блэк? – поддерживает и направляет. Да что там, почти волочет за собой, по узкому коридору, то и дело перехватывая меня, подтягивая вверх и к себе. Мне кажется, он даже говорит что-то, из серии: «быстрее, быстрее» или «черт, как темно». Неожиданно, несмотря на боль и холод, хочется засмеяться. Потому что смерть оказалась вдруг странным фарсом, в котором жизнь продолжается химерным переплетением прошлых кошмаров. Потому что мой ад – это когда Блэк изо всех сил тащит меня, придерживая под руки, по темному коридору Визжащей Хижины. Я почти знаю, что в конце его сидит животное, которое, как правило, удачно притворяется милым мальчиком Ремусом Люпином. Только сейчас оно не притворяется, и с его желтых клыков капает слюна. Животное рычит в предвкушении, оно ждет подарка, который ему пообещал его лучший дружок, его лохматый приятель. Ужас вдруг накатывает на меня волной. Нет, не так. Только не так. Я выбрал свою смерть. Она была другой. С непростительно зелеными глазами. Поэтому я начинаю брыкаться и выдираться из рук Блэка. Только не так. - Вот придурок, тяжело ведь! Прекрати сейчас же. Прекрати, Снейп! Мы уже почти вышли. - Пусти… - Уже. Пустил. Он и правда пускает и даже уходит куда-то. Я тут же сползаю по стенке. Противный страх отступает, но думать нормально, связно я не могу. Только какими-то странными обрывками. Почти хокку. Блэк возвращается. Как долго его не было, я не могу сказать. Времени ведь в аду нет. - Никого нет, они ушли куда-то. Вот черт, если бы я знал куда. Ну ладно, надо идти. Поднимайся уже. Я могу только пассивно сопротивляться. То есть не вставать. Он матерится, снова вздергивает меня, на этот раз за руку. Так резко, что я даже почти встаю на ноги. Но из чистого упрямства опять повисаю на нем. Мы оказываемся на улице. Краем отсутствующего сознания я понимаю, что мы не вернулись по тоннелю к Хогвартсу, а всего лишь вышли в Хогсмид. В деревне темно, холодно и как-то натянуто. Воздух тяжелый, грузный, он оседает на плечах, и идти становится все сложнее. Блэк тоже чувствует это напряжение. Он пытается идти быстрее, но у него, конечно, не очень хорошо получается. Если бы нас видел кто-то со стороны, он бы посмеялся. Мы торжественно медленно спускаемся с холма и, покачиваясь и петляя, идем по дороге. Не хватает только пьяного громкого пения. Но нас никто не видит. Деревня пустая, только где-то вдалеке раздаются хлопки аппарации, бесконечной канонадой маггловского салюта. Блэк вдруг расслабляется, я чувствую, как его рука на моей талии становится не такой каменной, мягкой, почти нежной. Как… Как если бы это уже был не он. Как если бы это была его ненаглядная сестричка. Это тоже видение откуда-то из темного прошлого. Эти руки, слишком сильные для женщины, уже когда-то придерживали меня за талию, и резкий, сорванный в Азкабане голос шептал мне на ухо: - Чтобы не говорил нам Лорд, я не верю тебе, Северус. И никогда не поверю. Ты жалкий выкормыш Дамблдора, Се-ве-рус. Она выделяет мое имя, выговаривая его четко, как проклятье. Зачем я ей понадобился теперь, уже мертвым? Что за игры, Белла? - Белла… - Предсмертные эротические фантазии, Снейп? - Говорит Белла Блэковским голосом. - Вот уж не думал, что у тебя стоит на таких сук, как моя ненаглядная кузина. Предсмертные? Скорее посмертные… Хотя Белла права, на нее у меня никогда не встал бы. Мы идем дальше. Хлопки звучат все громче, я слышу детские голоса, испуганные, звенящие паникой. Ад становится слишком громким. В нем не слышно воплей грешников. Нет. Только крики детей, полные страха. Это уже не кошмары. Это скорее боггарт. Много напуганных детей, а я ничего не могу сделать. Не могу помочь. - Я должен… - Ничего ты уже не должен, Снейп. Нам нужно просто уйти отсюда. Как можно дальше. Идем. Я упираюсь изо всех сил. Хочу знать, что там происходит. Видеть, чем это все закончится. Я, в конце концов, заслужил это знание. Потому что всю свою жизнь я прожил ради этих последних часов. Я даже умер ради них. Хотя кто-то в этом все же сомневается. Белла – или все-таки Блэк? – поворачивает меня так, чтобы видеть мое лицо. - Послушай меня внимательно, Снейп. Мне плевать, что ты там себе думаешь своей черной головой. Мое дело – вывести тебя отсюда. Пройди еще немного. Еще совсем чуть-чуть и мы сможем аппарировать. А дальше это уже не наше дело. Не твое. Ты сделал все, что мог, Снейп. А вот тут я все-таки начинаю смеяться. Истерически, захлебываясь. Я сделал, все, что мог. Я убил Поттеров. Я убил Дамблдора. Я уже не помню всех, кого убил, покалечил, отравил. Горлом начинает идти кровь. Блэк ругается отчаянно. Но мне уже все равно. Потому что я сделал все, что мог. Сириус Блэк, исполняющий свой долг мертвец Я уже почти забыл, какой у меня замечательный дом. Весь этот таинственный полумрак, который удачно скрывает паутину по углам и вполне материальные скелеты в шкафах. Ободранные, в подтеках стены, цвет которых – тщательно оберегаемая семейная тайна. И этот фантастический запах. Плесень, мертвечина и отчаянье. Неизбывное наследство великого рода. Все двухлетней давности старания Молли привести в порядок эту дивную дыру, как видно, ни к чему не привели. Жить здесь можно лишь пару дней. Спать – только в гостиной на диване. Или в кресле. Все остальные комнаты так заросли паутиной, будто бы дом превратился в логово гигантских пауков-людоедов. Впрочем, все может быть. Я еще не проверял толком. С момента, как мы аппарировали сюда, я был только на кухне, где есть только выпивка и никакой еды, и в гостиной, где я положил Снейпа. Я не знаю, умер он или еще жив. Если его не прикончил тот приступ, он наверняка не перенес аппарацию. Был бледный как смерть, когда я заносил его в комнату. И холодный, ледяной просто. А раны на шее даже не кровоточили уже. Я кладу его на диван и бегу в кухню. Здесь, где-то здесь должно быть кроветворное зелье. Созданный когда-то дальновидной Молли – мальчики, опытный зельевар не всегда будет рядом - запас всевозможных лечебных зелий хранился в одном из ящиков. Опытный зельевар был рядом. Но именно ему понадобилась сейчас заначка Молли. Я нахожу ее в буфете, рядом с банками специй. Ряды склянок, темных и прозрачных. Густые тягучие жидкости и разноцветные порошки. Вот то, что мне нужно. Две пузатые колбы с темно-красным зельем. Мерлин, он ДОЛЖЕН дышать. Он еще дышит. Но это я понимаю только через несколько ужасающе долгих минут. Он лежит на диване так, как я его бросил. На боку – если снова начнет харкать кровью, так хоть не захлебнется. Правая рука свисает, но пальцы все равно остаются белыми. Как будто крови в нем уже нет совсем. Я переворачиваю его, приподнимаю и начинаю вливать зелье, сначала одну склянку, потом вторую. Еще чуть-чуть, еще несколько капель. Еще несколько минут. Секунд. Если мы прошли там достаточно, если зелье успело разойтись по телу… Черт, я не знаю даже, выпил ли он его. Карманы мантии пустые, на пол. Сюртук – тоже ничего. Снимать с него одежду невероятно сложно. Она охватывает его, непристойно обнимает. И еще он очень холодный. Ледяная кожа обжигает мои пальцы. Я не выдерживаю, разрываю рубашку, хотя это бессмысленно. Я ищу. Ищу следы того, что он выпил свое зелье. Впалые ребра, между ними иногда бьется сердце. Худые, жилистые руки. И вызывающая черная метка на предплечье. Она кричит мне в глаза: ты опоздал, мертвец! Ты опоздал! И смеется… Злость разрывает меня, в этот момент я ненавижу Снейпа так, как еще никогда ненавидел. - Живи, придурок! Живи! Открывай свой гребаный рот и дыши! Вдыхай воздух, черт тебя побери! Дыши! Я сбрасываю его с дивана, снимаю с него брюки – они мне почему-то мешают – и бестолково толкаю его руками вбок. Мне неудержимо хочется ткнуть его носом под ребро. Как пес. Как собака, чей хозяин уже умер, но она еще этого не понимает. Крик превращается в сипение. - Вставай, Сопливус… Очнись же… Сажусь рядом с ним на полу. Я понимаю, что мне осталось еще совсем немного. Вот сейчас он выдохнет последний раз. Резко втянутся щеки. Приоткроются веки, и я увижу тонкие полоски белков. Пальцы на полу вытянутся еще больше, превратившись в поломанные ветки, присыпанные снегом. Он не станет холоднее. Нет. Холоднее уже невозможно. Просто он перестанет быть… - Живи…Снейп… Живи… - Ты мне молишься, Блэк? Эннервейта бы хватило…
Admin: Северус Снейп, потерявший интерес. Пустой холодный дом. Пустые запущенные комнаты. Мне все равно, что они запущенные, меня раздражает то, что они пустые. Пустой чердак, пустые бесконечные подвалы. В них можно заблудиться, но никто не заблудился. Там никого нет. Пустая кухня. Почти пустой стол. Только грязная чайная ложка и след от чашки. Здесь сидел Блэк. Он пил кофе. За эти три часа я уже выяснил, что это был именно кофе. Так внимательно рассматривал темный полумесяц на деревянной поверхности стола, что, в конце концов, разглядел в нем крупинки кофейной гущи. Думаю, еще немного, и я смогу определить сорт. Не то, чтобы мне нечем было заняться. Особняк Блэков – огромная библиотека, мили томов по всему дому. Стеллажи до потолка в кабинете. Книжные шкафы в каждой спальне. Прикроватная тумбочка в комнате Регулуса – с аккуратно сложенными на ней стопками. И разбросанные по полу, присыпанные пылью под кроватью - в конуре старшего братца. Но все они – «Гептамерон » Пьера ди Абано, «Kitab sirr al Assar» мессира Гебера, и – конечно же, как без нее – Codex Gigas этого сумасшедшего чешского монаха… Нет, утрирую. У Блэка в комнате есть пару книг о квиддиче. И множество великолепно иллюстрированных журналов. Но в основном… И я обхожу их. Оглядываю. Может, даже касаюсь корешков. Случайно поглаживаю. Но не беру в руки. Не открываю. Не хочу. Потому что от них пахнет всем тем, что было. Пахнет стыдным началом, когда ошибаешься из гордости и желания быть хоть где-нибудь таким, как все. Даже если ради этого перестаешь быть самим собой. Пахнет грязным, разнузданным удовольствием, которое похоже на…да, на мартовскую серую слякоть – ты вступаешь и вступаешь в нее, не силах обойти, вновь и вновь заворожено прислушиваясь к этому разложившемуся звуку. Пахнет отчаяньем, бессилием и дикой рвущей болью. И, хуже всего, пахнет привычкой, в которую со временем превращаются и ненависть, и страх, и боль. Пахнет неотвратимым, известным с самого начала концом, очевидным и навязчивым. И поэтому мне ничего другого не остается, кроме как бродить по дому. Бесцельно я перехожу из одной комнаты в другую. Везде пусто, пусто. Сначала я искал Блэка, чтобы спросить, чтобы понять, что произошло и происходит. Мне против собственного желания любопытно. Как будто я наблюдаю со стороны за каким-то таинственным экспериментом. Маленькая мышка мечется между прутьями. Она уже пережила столько мучений, что на нее жалко смотреть. Но ее животные инстинкты не дают ей опустить голову и умереть. И даже в самый удачный момент она судорожно хватается за флакончик с заранее заготовленным спасительным зельем. Глупая мышка. Зелье не спасло ее от клетки. Она по-прежнему мечется, теперь в другом месте, в ожидании нового хозяина. И я знаю: если ей повезет снова, так, как повезло пару часов назад, она опять упустит свой момент. Она опять попадет в свой собственный кошмар, с определенным изначально началом и прописанным концом. Я вижу обе кулисы, которые ограничивают сцену и актера. Рыжие пряди и зеленые глаза. Мать и сын, между которыми вместилась вся моя жизнь. И, глядя на кофейный полумесяц, я понимаю, что вся она ушла, осталась там, на полу, вытекла вместе с кровью и воспоминаниями. Мне кажется, там осталась и моя магия. Даже если бы у меня была палочка, я не смог бы колдовать сейчас, не смог бы даже произнести заклинание. Я похож на этот дом - пустой и мертвый. Во мне, так же как и в нем, замкнулись в бесконечном кругу прошлое и будущее. Все повторяется снова и снова. Только промелькнул необъяснимый Блэк, который как Харон, привел меня сюда и исчез. Его нет. И меня нет. Только использованный сосуд для жизни. Здесь в буфете, на второй полке есть Моллина аптечка. Когда-то давно она попросила меня: Северус, ты не всегда сможешь быть рядом – какой вежливый намек. Оставь тут пару зелий, самых ходовых, ну ты понимаешь: кроветворное, костерост, что там еще может понадобиться. Сейчас как раз и понадобится. Зелье Сна-без-сновидений. Всего лишь три порции. А Блэк – где бы он не был - пусть идет к черту со своей спонтанной благотворительностью. Жалобно скрипнула дверца. Три маленькие колбочки, внутри – жемчужная жидкость. На нее всегда приятно смотреть: серебристо-молочные переливы живут своей жизнью. Для Помфри я всегда варил его с удовольствием. Может быть, чувствовал, что когда-нибудь пригодится. - Акцио зелье! Несмотря на обиду, я почти улыбаюсь, глядя, как послушно в руки Блэку устремились все колбы с полки. Он отмахивается от них, какие-то падают на пол, но ту, что была у меня в руке, он держит крепко. Как какой-то гребаный ловец с золотым снитчем. Потом подходит к столу, аккуратно ставит все пойманное, поворачивается ко мне и бьет со всего размаху по лицу.
Admin: Сириус Блэк, второй среди Мародеров Все-таки самые лучшие розыгрыши придумывал Джеймс. После Азкабана, а уж тем более после Завесы всех подробностей я не помню. Но помню зато, что после его шалостей мы реже всего попадались. Он всегда очень хорошо продумывал все детали, все варианты. Мои выдумки, в большинстве своем, были или очень рискованные или направлены против слизеринцев - какая уж тут стратегия. Вот, наверное, так все получилось и в этот раз. Как обычно получается у Сириуса Блэка. Нахрапом. С места в карьер. Да еще и по пьяни. Потому что оставаться трезвым после того, ЧТО учинил этот ублюдок, было невозможно. Я вышел из дому на три часа. Нужно было купить какой-то еды в этот склеп. Когда я уходил, он спал как младенец. На том самом диване в гостиной, подложив руку под голову. Чуть приоткрыв рот. Дитя, короче. И вот я прихожу, а он патетично травится Сном. То есть, я успел чудом. Эта грань везения разозлила меня настолько, что я не сдержался и избил его. Бил, старательно не попадая по правой стороне лица, чтобы не открылись едва залеченные дыры на шее. Он не сопротивлялся, он просто отсутствовал на процедуре. Тело Снейпа покрывается синяками. А сам Снейп со скучающим видом сидит за столом, перекатывая длинными пальцами пробирку. Ты долго еще, Блэк? На это жалко смотреть. У меня начали дрожать руки, и я прекратил. Поднял его с пола, встряхнул. - Иди умойся. Он послушно вышел из кухни и начал подниматься по ступенькам. - Только попробуй там себе что-нибудь сделать, – крикнул я ему вслед. Он промолчал, и я почувствовал в этом молчании злорадство. Блядь. Пошел за ним, потому что с него станется. Но Снейп послушно подставил голову под кран, смыл кровь с лица, вытер сломанный нос. Я очевидно переборщил. - Подойди ко мне. Залечил все, что мог, палочкой. Исправил нос. - По-моему, даже лучше, чем было. Как думаешь, Снейп? Ну, не удержался. Он посмотрел на меня, так длинно. Но промолчал. - Ладно, пошли на кухню. Мы вернулись так же – гуськом, он впереди, я следом. Джеймс, ты видишь это и смеешься, я знаю. Потому что сбылась наша мечта и Северуса Снейпа, наконец, посадили в Азкабан. Только дементором при нем я. Что я приготовил тогда – точно не помню. Потому что мне так хотелось выпить, что руки тряслись, и в голове были только мысли о выдержанном блэковском виски. В результате на сковородке оказалась дикая бурда из яиц, ветчины, помидоров и почему-то крекеров. Но Снейп съел все и не сказал ни слова. Только когда я, наконец, добрался до бутылки, он соизволил: - Блэк. - Что? – Виски уже течет у меня по горлу, мне хорошо и почти все равно, что здесь происходит. - Налей мне тоже. Мы надираемся молча. Без лишних перерывов. Неразбавленный виски, безо льда и прочих прибамбасов. Чистый огонь. То, что нужно сейчас нам обоим – сгореть изнутри. Через стакан я смотрю на расплывчатый мрачный контур Снейпа напротив. Во что я ввязался, Мерлин? Ведь теперь я привязан к нему прочно, прочнее не бывает. Ни одна Нерушимая Клятва не сравнится с обещанием, данным Альбусу Дамблдору. Позаботься о нем, Сириус. Почему я, Альбус? Почему из всех ты выбрал именно меня? Не Регулуса. Не Лили, в конце концов. Ты знаешь ответ, Сириус. Ты знаешь. Я знаю. Но только мне это не помогает. Как удержать ускользающую сквозь пальцы воду? Как заставить человека захотеть жить, если всю свою жизнь он выстраивал собственную смерть? У меня нет мыслей, нет идей. Помоги мне, Джеймс. Подбрось задумку. Ты всегда был самым изобретательным Мародером. Ни я, ни Луни, ни тем более Петтигрю никогда… О, черт… Петтигрю…Спасибо, Мерлин! Спасибо, Джеймс! - Как метка, Снейп? Не болит? Не чешется? Он поднимает голову от стакана. - Ты расскажи, как вообще дела? Как Гарри? Как Ремус? Я ведь не в курсе. Как Альбус поживает? Эй, Питер! Слышал, сегодня Долли Симс рассказывала, что тебя на гербологии укусила мандрагора. Питер всегда розовел, как девчонка, когда мы его подначивали. А вот Снейп наоборот, бледнеет. Но тут и подначки посерьезней. Куда там Долли Симс. - Я вот тут подумал: если все уже закончилось, а ведь уже должно было закончиться, мы тут уже почти день провели, нужно будет всем вместе встретиться. Выпить. Поболтать. Я ужасно соскучился по Гарри. Да и тебе нужно будет с ним поговорить по душам. Объяснить, наконец, что ты – Хороший Парень и всегда играл на нашей стороне. Это правда, Питер? Блин, ну ты даешь! Там же выдают рукавицы. Как можно было так облажаться? Снейп встает. Я еще не знаю, как закончить, но уже вижу, что начало отличное. - Потому что мой крестник все время думал, что ты трус, Снейп. Что ты прятался за спиной у Дамблдора все это время. А потом перебежал к своему настоящему хозяину. Гарри до сих пор так думает, наверно. Это не дело. Это нужно исправить. Не знаю, Питер, ты вечно умудряешься выставиться таким недоумком. Даже девчонки потом над тобой смеются. Снейп подходит ко мне, чуть покачиваясь. Теперь главное не смотреть ему в глаза, чтобы он не понял - я не настолько пьян, насколько изображаю. И потянуть еще немного. Потому что он почти готов. - Вы поговорите по-мужски. Он все поймет. Поймет, что шпынял ты его вечно не просто так, а для конспирации. Что бегал на собрания УПСов по заданию директора. И – давай же, Снейп, разозлись, это последний мой козырь – что убил его ты тоже по заданию. Бинго. - Ах ты, подонок!! Да что ты знаешь?!! Что ты знаешь обо мне вообще?! Кто из нас трус, Блэк?! Кто из нас прятался?! Кто сидел у мамочки под юбкой, пока я терпел Круцио, пока позволял Лорду трахать свою голову?!! - Только ли голову, Снейп? Он заводится еще больше. Что такое? Попал? - Кто из нас двоих трус после Министерства?! Кто, как глупый щенок, побежал за костью, а потом, когда запахло жареным, трусливо спрятался под кроватью?! Больно. И это отличный повод перейти на новый уровень дискуссии. Я встаю, мы с ним нос к носу, как в старые добрые времена. Я в ярости. И почти не изображаю это. - Ты расчетливый слизняк, Снейп! Даже там, в Министерстве, ты побоялся показаться, хотя это мог быть решающий момент!! Да что там… Даже на Башне ты ждал, выжидал до последнего, думая переложить ответственность на сынка Малфоя. Ты трус, Снейп! Как был им, так и остался. Трус!! Это уже почти бессмысленный набор слов, но главное среди них – трус, и оно работает. Давай же, Сопливус… Ты пьян, ты трус, давай. Сделай шаг. Оступись. - В этой комнате только один трус! – Кричит он. - Тот, который так испугался, что предпочел сдохнуть! Десять балов Слизерину. - Да ладно, Снейп. – Я лениво улыбаюсь. - Формулировка расплывчата. Мы оба вполне под нее попадаем. Как докажешь, что это не ты? Ты ведь тоже… Как бы сдох…Что скажешь? Он зол. Так зол, что я всерьез опасаюсь - начнется драка и весь мой карточный домик рассыплется. Но иначе нельзя, потому что только в таком состоянии Северус Снейп может ошибиться. - Ты что, Блэк, хочешь взять меня на слабо? – Шипит он. Ух ты! Догадался… Ну держись… Последний ход. - Да. Хочу. - Упираюсь лоб в лоб. – Хочу взять тебя на слабо, Снейп. Возьмешься? Готов доказать мне, что ты не жалкий слизеринский трус? Сыграешь со мной на моем поле, а? Я протягиваю ему руку. Мир замер. Есть только его глаза. Черные, мутные. Пьяные и злые. Отчаянные. Я не избегаю его взгляда теперь, но он не смотрит на меня. Он смотрит на мою руку. Очень внимательно. И долго. Очень долго. А потом протягивает свою правую, не заклейменную, и земля вздрагивает. Конечно, ребята, я пойду с вами в Запретный Лес. И ни фига я не боюсь гиппогрифов. Я тоже Мародер. Я ничего не боюсь. Шалость удалась.
Admin: Северус Снейп, простой прохожий Два больших кухонных окна выходят в сад. Он еще запущенней, чем дом. Непонятно, как на таком маленьком клочке земли может вырасти такое количество…всего. Рвущаяся в небо старая сирень, она еще не цветет, но видно, что вот-вот, со дня на день распустится. Роскошная дряхлая ива в глубине сада тянется опущенными ветками к густой ярко-зеленой траве, какая бывает только в мае. Первые ромашки вскидываются, силясь поймать тусклое лондонское солнце. Плющ так заплел камни ограды, что, кажется, сад не заканчивается, а просто превращается в густой непроходимый тропический лес. И посреди всего этого – узловатая, покрытая мхом яблоня. Без листьев, но вся в цветах, бело-розовых, пышных и сладких даже на вид. Ее пасторальное великолепие - как взрыв, как вызов всему этому затемненному саду, этому мрачному чопорному дому. Под яблоней стоит Блэк. Он без рубашки, только в брюках. Руки заложены за головой, так, что лопатки почти сходятся. Пальцы переплетены с черными прядями. Голова чуть запрокинута. Я не вижу его лица, только спину, смуглую, худую. Но мне кажется, что его глаза закрыты. Он стоит неподвижно, подставляясь рассеянному яблочному солнцу и вдыхая бело-розовый настойчивый аромат. Так глубоко, так открыто, так… красиво. Мне срочно нужно. Нужно отвернуться, нужно чем-то занять руки, глаза и голову. Нужно, например, заварить чай. О, да-да-да. Черный крепкий чай, лучшее средство от утра, похмелья и Блэка. Я разжигаю огонь на плите, набираю воду, ставлю чайник. Засыпаю заварку прямо в чашку, побольше, покрепче. - О, Снейп, а мне кофе. Одно из окон почти до пола, Блэк, прогибаясь, влазит в кухню – двери, конечно, не для него – и садится за стол. Я, наконец, вижу его лицо. Худые щеки, щетина, мешки под глазами. Наваждение уходит, уступая место привычному раздражению. - Сам себе сделаешь. - Ой, да ладно, что тебе стоит достать еще одну чашку из буфета и насыпать туда две ложки кофе. Не будь занудой, Снейп. И так хреново. - Не надо было вчера напиваться. - Кто бы говорил. У самого видок еще тот. Кто тебя так помял, Снейп? Мы переругиваемся больше по привычке, чем по-настоящему. Голова болит, и поэтому ничего серьезного, кроме устоявшегося набора оскорблений. Сопливус, шавка, алкаш. Все это скрипящими голосами и на полутонах. Я сам не замечаю, как делаю ему кофе. Блэк тянется за чашкой и вдруг… Он хрипло вскрикивает, хватает меня за запястье и выворачивает руку. Чашка летит на пол - вдребезги, черная жидкость растекается по полу чернильным пятном. Но я этого не вижу. Я вижу только собственное предплечье, бледное, худое. И пустое. Никакого следа. Ничего. Блэк сползает на пол и начинает истерично смеяться. - Гарри, - шепчет он. – Ты сделал это, Гарри. Ты сделал это, ты это сделал… Его трясет, и он продолжает на все лады повторять имя Поттера. А я стою и смотрю на свою руку. Вот и все. Столько времени, столько лет, столько усилий. И все. Незаметно. Обыденно. И вдруг внутри меня, где-то в районе желудка, набирает силу паника. Все закончилось, думаю я. Все, что было. И никакого облегчения, радости или свободы. Только страх. Страх перед пустотой. Я едва успеваю добежать до раковины, и меня рвет. - Снейп, ты чего? Что случилось? Тебе плохо? Блэк вскакивает с пола, подбегает ко мне и берет за плечи. Вот теперь мне плохо. - Уйди, Блэк. - Что произошло? Ты что-нибудь почувствовал? Почувствовал. - Отойди от меня. Отвали, слышишь?! - Понял. Он отходит, но только для того, чтобы вернуться с моим чаем, опять горячим. - Выпей, Снейп. Полегчает. Знал бы я, что у тебя такой нежный желудок, ни за что тебе не наливал вчера. Желудок… Скорее голова. Но я послушно выпиваю чай, тот самый, черный, крепкий. Мне на самом деле становится легче. А если ни о чем не думать, тогда вообще почти хорошо. Но Блэк не дает расслабиться. Он мечется по кухне, из угла в угол, все время вступая в лужу от кофе. - Не могу тут сидеть, - в конце концов бормочет он. - Только не сегодня. Он быстро выходит из кухни и возвращается, уже в рубашке и с двумя мантиями. - Пойдем прогуляемся. - Что? - Пошли на улицу. - Не понял, тебя надо выгулять, Блэк? Туалет наверху. - Я смотрю, ты быстро пришел в себя, Снейп. Одевайся и пошли. Он трансфигурирует одну мантию в черный пиджак и бросает его мне. Сам надевает вторую мантию, тоже превращенную в пиджак, только темно-синий, короткий, все пуговицы на одной стороне. Пижон. - Да никуда я не пойду, Блэк. Ты что, серьезно? - Серьезней не бывает, Снейп. Это мое первое задание. Оказывается, можно сойти с ума и от хороших новостей. - Какое задание? Ты что, настолько перепил вчера? - Сколько бы я вчера не выпил, я все равно помню, как ты пожимал мне руку. Игра на моем поле, помнишь, Снейп? Мы решим, кто из нас трус и расстанемся друзьями. О, Мерлин, конечно, я помню. Такое не забудешь. Ludus Giros. Клятва-обещание. Любые условия игры, до тех пор, пока один не сдастся и не признает поражение. С каждым разом ставки все больше и больше. Когда я учился в Хогвартсе, Ludus был одним из самых любимых развлечений. Игра именно для таких сумасшедших, как Блэк. Ходили слухи, что он проиграл в нее только один раз – когда ему предложили увести у Поттера Лили Эванс. - Какие условия? Он смеется. - Вспомнил. И очень серьезно: - Условия такие: целый день на улице, в маггловском Лондоне, никакой магии. Возвращаемся домой только тогда, когда я скажу. Играем? - Играем, Блэк, только сначала скажи мне: ты не хочешь знать, что там произошло? Уже понятно, что Темный Лорд мертв, но какой ценой? Что с Поттером, с твоим другом Люпином? С Уизли? Это нормально вообще – кульминация войны, а мы с тобой играем в подростковые игры? Блэк похож на Северное море зимой. - Никаких разговоров, Снейп. Мы все узнаем в свое время. – Он мрачный, но я вижу, как его пальцы сжимают ткань пиджака. – Сейчас я не отвечу ни на один твой вопрос. Смирись пока. Мириться я не готов, но прогулка – это отличная возможность подумать, и я соглашаюсь. *** Маггловский Лондон – это конец света. Сначала я вижу только людей, множество людей, которые идут, бегут, несутся во все стороны. Бесконечный поток, они заходят в офисы, выходят из магазинов, заскакивают в автобусы, спускаются в метро, говорят друг с другом и даже, кажется, сами с собой. Обрывки фраз врезаются в меня, я не могу не слышать. - …утром. Даже не попрощался… - Да, Эллен знает номер мистера Колмана, она тебе… - зачем нужно было его покупать, он не может забить ни одного мяча, тридцать миллионов… За людьми сразу не видно города. Только через некоторое время, когда привыкаешь, видны высокие здания из стекла, яркие рекламные вывески, автомобили. Я вдруг понимаю, что никогда раньше не обращал на все это внимание. Для меня Лондон всегда был чем-то вроде вокзала. Промежуточная станция на линии Галифакс-Хогвартс. Я проскакивал ее как можно быстрее, не оглядываясь по сторонам. А теперь, когда мой поезд вдруг отменили на середине пути, я вынужден остановиться. И увидеть. Рассмотреть этих странных магглов, живущих в своем беспалочковом мире. Они похожи на детей, первокурсников в коридорах Хогвартского замка. Так же бегут куда-то, боясь опоздать на урок к строгому профессору. Так же бессмысленно смеются или напускают на себя серьезность. Я вспоминаю Дамблдора, который всегда говорил: они такие же, как мы, Северус. По сути, нет «их» и «нас». Мы не отличаемся ничем, у нас одинаковые мечты, кошмары и заботы. Глядя на людей, я не могу сказать, прав был Альбус или все же ошибался. В чем-то очень незначительном. Или очень важном. И только через несколько часов, когда солнца уже не видно из-за домов, становится прохладно, и Блэк перестает бессмысленно нестись куда-то, подчиняясь только логике светофоров, я, наконец, понимаю, в чем дело. Весь мир магглов – снаружи. Он выбивается из-под юбок, растекается по тротуарам, взлетает к небу яркими вспышками. Он неограничен и жесток в своем росте, как новорожденный, заглатывая все на своем пути, ускоряясь и раскручиваясь. Он открыт для каждого, готов принять любого, не отбрасывая никого. Его опасности и восторги доступны, стоит лишь только купить билет на самолет/поступить в университет/просто захотеть. А мир волшебства внутри. Мы бережем в себе тайну своего отличия. Нам не нужна яркая оболочка, мы прячемся за темными мантиями, тайными входами и обманчиво ненужными предметами. Нас не пугает пустота, потому что пустоты не бывает. Всегда есть магия, наполняющая нас изнутри, она – неотъемлемая наша часть, мы несем ее в себе, наслаждаясь собственной загадкой, пряча ее, как метку под рукавом. Как Метку. Я рассеяно рассматриваю двух целующихся у фонтана подростков в ярких, похожих на квиддичные мантии, плащах. Они так сплелись, что невозможно понять, кто из них мальчик, а кто – девочка. Эта беззаботная картина вдруг, непонятно по каким причинам, работает как катализатор. Словно в зелье добавили очередной ингредиент, и оно мгновенно вскипело, разбрасывая брызги и искры. Так и из меня выплескивается весь страх, усталость и равнодушие. Я вытекаю сам из себя, отдаваясь лондонским сумеркам, расплывчатым силуэтам прохожих и этой парочке у фонтана. Все происходит так быстро, что у меня почти кружится голова, как будто я слишком глубоко затянулся крепкой сигаретой. Здесь, посреди этого искусственного мира, все прошлое кажется нереальным, подсмотренным в замочную скважину и потому ненастоящим. И неважным сейчас. Нет ничего важнее этого чуть прохладного ветра, запаха кофе из открывшейся двери ресторана и навязчивой музыки из окна стоящей в пробке машины – сплошной барабанный бой в ломающемся ритме. Разглядывая Лондон как провинциальный мальчишка, я почти забыл обо всем: об исчезнувшем знаке Лорда, о Последней Битве, разыгравшейся где-то там, далеко и без меня, о воскреснувшем Блэке, идущем рядом со мной, как будто, так и надо. Впрочем, это – самообман, порядок мыслей все же другой. Почему-то возвращение Мародера интересует меня намного больше, чем все остальное. Возможно, старая привычка решать проблемы по мере их поступления работает и в этот раз. Я смотрю, как Блэк идет по улице. Руки в карманах, воротник пиджака приподнят. Ветер ерошит длинные волосы. Он точь-в-точь такой, каким я его видел в последний раз – тогда, два года назад, на Гриммо, во время нашей очередной ссоры. Азкабан посек его лицо, заострил скулы, нос и линию подбородка. От его знаменитой красоты остались только глаза, серые как… Нет, сталь – это у Малфоя, о чей взгляд можно порезаться. А глаза Блэка похожи на море в непогоду. Они запросто забирают жизнь. Или дарят. Второй раз за один день. Я смотрю на него и понимаю, что я не могу дышать. Блэк – своей рукой, своей спиной, своим взглядом – отбирает у меня воздух. Он бьет под дых и даже не оборачивается посмотреть, упал ли противник. Как будто помнит еще со школы, что никто не вынесет его удара. А ведь я всего лишь поймал его случайный скользнувший взгляд. Что же будет, когда он прикоснется ко мне? Мысль о том, что Блэк прикоснется ко мне – будет трогать меня, ласкать, о, пожалуйста, Мерлин, да что же это такое? Я останавливаюсь. Вдохнуть. Собраться. Сосредоточиться. Проанализировать. Блэк замирает через два шага, не глядя на меня, просто скучающий прохожий остановился рассмотреть витрину. Мне нужно понять. Все. Как он вернулся? Зачем? И почему именно он оказался в Визжащей Хижине в тот момент? Временная благословенная пустота закончилась, превратилась в привычную сосредоточенность на деле. Сейчас в Блэке – ответы на все остальные важные вопросы, о войне, Поттере и смерти Темного Лорда. Потому что я чувствую, что он знает. Знает, но отмалчивается, словно ждет чего-то. Сигнала? Разрешения говорить? От кого? И главное - потому что нет ничего более главного – что, во имя Мерлина, со мной происходит? Гормональный всплеск в сорок лет? Неожиданная реакция на сложную комбинацию зелий? Потому что это не может быть реакция на Блэка. Не может. Я не могу вдруг захотеть человека, которого ненавидел всю жизнь так, что куда до него Волдеморту. Захотеть страшно, до стыдной эрекции прямо на улице, до скулежа – о, прошу тебя, прикоснись ко мне, поласкай меня, Блэк, вот здесь, да… Потому что мое желание предает не только меня. Нет. Куда хуже. Оно означает, что я забыл. Забыл все. И тонкое бледное тело с узкими ступнями и маленькими девичьими руками – я никогда не понимал, как он так легко умудрялся ловить снитч. Забыл холодные глаза, которые только иногда оживали, превращаясь в озера плещущейся ртути. Забыл голос, тихий и надменный для всех, прерывистый и дрожащий для меня, когда он шептал на грани оргазма – Северус… - Снейп, пойдем быстрее, - безучастный Блэк вдруг собирается в комок, пальцы сгибаются – он тянется к спрятанной в рукаве палочке, я вижу, как у него даже раздуваются ноздри. Прежде чем я успеваю задать вопрос, из-за угла на нас вываливается… В Хогвартсе после квиддича я всегда старался отсидеться на трибунах хотя бы несколько минут. Потому что идти в компании тысячи галдящих, размахивающих флагами и шарфами подростков – развлечение для избранных. К чему это я? А к тому, что несколько сотен подвыпивших мужиков, на удивление стройно тянущих песню про каких-то Френки, Чарли и Берти, вывернулись из ближайшей улочки и мгновенно заполнили площадь. У некоторых на шеях и поясах были бело-красные шарфы, и в целом они были вполне благодушно настроены. Но те, что были помоложе, явно ловили взгляды прохожих, пытаясь изыскать повод. - Похоже, Северус, - почти нежно поет Блэк – мы попали… Меня так отвлекает это «Северус», что я сразу даже и не понимаю, о чем он. А когда понимаю, то почти не удивляюсь. Блэк ищет драки. Он демонстративно стоит посреди тротуара, заставляя фанатов обтекать его, как река обтекает особо упрямый камень. Руки его - нарочито лениво в карманах брюк, а взгляд – сумасшедший, искрящийся бешеным весельем – ищет слабину в бело-красном море. Придурок, - думаю я, - какой искренний придурок… Их ведь сотни, а нас только…Он ведь сам, первым предложил уйти, аппарировать… А теперь… Некоторые из поющих, те самые, молодые шавки, не успевшие еще наесться дракой, словно чувствуют настроение Блэка. Это несложно – поймать его волну, я сам напитываюсь его бесшабашной подростковой энергией, брызжущей по всей площади. Еще несколько мгновений, и кто-то из них остановится. Поймавшись на взгляд, словно на крючок. Я делаю шаг и хватаю его за рукав пиджака. - Блэк, - шиплю я. – Блэк, ты сказал идти быстрее. Я так понимаю, ты имел в виду, что нам пора возвращаться? - Сейчас, Северус, сейчас, - он успокаивает меня, как раскричавшегося младенца, не отрывая взгляд от толпы. – Мы же не можем аппарировать, когда вокруг столько людей. Один из подростков, приземистый, с плоским круглым лицом, удивительно похожий на младшего Кребба, перестает петь и останавливается возле Блэка. - Ты, че, чувак? Че пялишься? Мне становится по-настоящему страшно. Не от слов этого сопляка, а от выражения лица Блэка. Еще несколько человек останавливается возле нас. Это – мужчины постарше. - Том, ты чего заводишься? – говорит один из них мальчишке. – Нашел, на ком кулаки разминать. Второй поворачивается ко мне. - Вы бы увели своего приятеля, сэр. Я смотрю, уж больно он нарванный. Сами понимаете, если что, он и минуты на ногах не продержится. Блэк вскидывается, как породистый жеребец, но я оттаскиваю его с середины улицы, ближе к стене, подальше от этого безумия. Волна фанатов уносит и Кребба, и двух старших. - Псих, Блэк, ты фантастический псих. – Я восхищаюсь искренне. – Это талант, ты знаешь об этом? - Знаю, Снейп. – Его глаза постепенно гаснут, и мне почти жаль… - Ладно, побаловались и хватит. Возвращаемся домой. Он берет меня за руку, не за локоть или предплечье, а именно вкладывает ладонь в ладонь, как доверчивая первоклассница. Мы ждем еще немного, пока площадь опустеет - при этом я старательно не думаю о том, на кого мы сейчас похожи со стороны и что я при этом чувствую – и аппарируем на Гриммо.
Admin: Сириус Блэк, женщина в красном Снейп мокнет в ванной уже часа два. Сначала я подходил к двери каждые пять минут и задавал идиотские вопросы – не для того, чтобы он вылез, просто чтобы знать, что он там себе вены не перерезал. В конце концов, он приоткрыл дверь и прошипел, разбрызгивая капли: - Блэк, если ты так скучаешь по мне, что не можешь и пяти минут прожить без моего голоса, я тебя впущу. Потрешь мне спину. И открыл дверь. На секунду, правда, но я успел увидеть мутное зеркало, и отпечаток спутанных волос на запотевших плитках, как будто он стоял, прижавшись затылком к стене и… Мерлин… Дверь захлопнулась у меня перед носом. М-да… Но зато прогресс на лицо. Снейп, злющий из-за того, что я мешаю ему дрочить в ванной, вряд ли будет думать о самоубийстве. Разве что об убийстве. Поэтому я уже битый час сижу в гостиной и пока успешно убеждаю себя в том, что напиваться еще рано. Сейчас около полуночи, окна ловят редкие вспышки автомобильных фар, и отдаленный шум воды наверху неожиданно умиротворяет. Все поскрипывания и перешептывания старого особняка из отвратительно-угрожающих вдруг превращаются в почти уютные. Как будто одно присутствие Снейпа в доме настроило всех его духов на мирный лад. Ну конечно же, смеюсь я про себя, он первый после Регулуса достойный здешний жилец. Ни много, ни мало – правая рука Волдеморта. Пусть и в отставке. Сейчас бы не виски, а вина, спокойного, сухого, правильного. И можно хоть вечность сидеть тут, в темноте, вслушиваясь в журчание и непроизвольно пытаясь различить за ним что-то еще. Вот и дожились, Сириус Блэк. Как низко, оказывается, может пасть неудовлетворенный гриффиндорец. Все-таки, пожалуй… - Акцио белое сухое. Не знаю, в чем дело, возможно, фамильный особняк настроен на блэковскую магию в любом виде, но даже такая расплывчатая формулировка работает правильно. Я, наплевав на условности, пью прямо из горла. Вряд ли поможет, но, как всегда, приятно. Расслабляет и подготавливает. Ко второму раунду. В Хогвартсе я ни разу не слышал, чтобы Снейп играл в Ludus. Тогда, в школе, это, конечно, казалось очередным признаком трусости. Мол, Сопливус, классический слизеринец, кишка тонка и все такое. Гениальные подростковые умозаключения. Но сейчас мне кажется, в этом был какой-то замысел, часть неизвестного мне БОЛЬШОГО ПЛАНА. Вообще, после разговора с Дамблдором у меня по отношению к Снейпу паранойя развилась. Все эти их шпионские многоходовки, замыслы с тройным дном сначала показались мне отвратительными. А потом я понял, что Сопливус оказался из всех из нас самым сложным. И при этом – самым полезным игроком на дамблдоровой доске. Точно не ферзь, но и не бесполезно зажатая в углу пешка. Скорее – хитроумный конь. И поэтому наша с ним игра на выживание, в прямом смысле этого слова, будет очень интересной. Зная почти всю его историю, я понимаю: Северус Снейп – кто угодно, только не трус. Он может быть беспринципным подонком, может быть скользким слизеринским ублюдком, а может быть, просто усталым мужчиной с мокрой головой и в моем белом махровом халате… - О, - ляпаю я, - а я о тебе думал. Что это было??? - И что же ты обо мне думал? - Что ты – беспринципный подонок. Я исправляюсь. - И что, позволь узнать, навеяло тебе подобные мысли? Он не злится. Забавно. - То, что ты, цинично и по-хамски, воспользовался моим расслабленным состоянием и надел мой халат. - Мог и не надевать. - Мог. Хотя… Что ты имеешь ввиду? - Ну, там кроме халата ничего другого не было. Мне снять? Главное, в такие моменты не останавливаться и не вдумываться особо в смысл реплик. - Подожди, я включу музыку. Он теряется. - Что значит – ты включишь музыку? Зачем? - Ну, чтобы тебе было приятнее раздеваться. А мне – приятнее смотреть. Жаль, темно, и я почти не вижу его лица. Потому что я уверен – Снейп краснеет, хотя, конечно, не от смущения, а от злости. Он шипит что-то невыразительное и уходит на кухню. Похоже, я готов получить диплом, специальность – как достать Северуса Снейпа. Но теперь, когда вода уже не шумит, а на кухне – затяжная тишина, мне становится скучно. Я иду за ним, просто потому что его так забавно доставать. - Ну что ты, Снейп, честное слово, как девчонка. Тебя так легко разозлить, даже неинтересно. - Я похож на девчонку? – Его лицо абсолютно непроницаемо, взгляд каменный. Похоже, в этот раз я задел глубоко. Непонятно только, почему. - Ну… Нет, совсем не похож… Разве что, я еще не видел, что у тебя под халатом. Шучу, шучу! – Он замахнулся хлебным ножом. Всерьез, говнюк! - Есть хочешь? Что? - Что? - У тебя от выпивки не только размягчение мозгов, но и повреждение среднего уха, Блэк. Будешь есть? Почему бы и нет. Надеюсь, Снейп приготовит что-нибудь повкуснее яичницы с крекерами. - Буду. - Тогда, - он ехидно улыбается, - вот мое задание. Идем ужинать в ресторан, любой, какой ты выберешь. И все? - Это не все. Ты должен одеться как женщина, Блэк. Платье, юбка, что угодно, но выглядеть ты должен как женщина. Бляяяядь… Это мне за девчонку. - Снейп, это… - Это задание, Блэк. Играем? - По странному стечению обстоятельств, у меня нет ни юбки, ни платья. - Плохая отговорка, Блэк. А палочки у тебя что, тоже нет? Я даже, так и быть, разрешу тебе подкорректировать лицо и фигуру. Не хочу сидеть за одним столиком с переодетым мужиком. – Яд из него просто сочится. - А ты? - Что я? - Ты не будешь переодеваться? - А ты хочешь, чтобы я переоделся в женщину? ОЧЕНЬ непристойная картинка мелькает у меня в голове. - Ну, может, за компанию, а, Снейп? Веселее будет. Надень какую-нибудь юбку покороче, мы будем отличной парочкой престарелых лесбиянок. - Ладно, но только ради тебя, Блэк. Мы жмем друг другу руки и еще пару минут спорим, кто первый будет пользоваться моей палочкой, а в моей голове все звенит звоночек. Уж слишком быстро согласился Снейп. У себя в комнате я жду – палочку забрал Снейп на правах не знаю кого. Азарт во мне ходит волнами. Сопливус решил вступить на тонкий лед? Нет, каким бы изворотливым гадом он не был, меня ему не переиграть. Черное. Нет, красное. Точно, красное платье, чуть подправлю нос, плечи и икры. Золотые босоножки на каблуках. Черт с ними, с неудобствами. Зато я буду красавцем. Красавицей, черт побери. Снейп стучит в дверь и быстро спускается, оставив палочку у входа в комнату. Не хочет, чтоб я его видел? Конечно, стесняется своих волосатых ног. А с таким носом, наверняка, никакая магия не справится. Мысль о снейповом носе греет меня все то время, пока я одеваюсь. Многострадальная мантия в этот раз превращается в роскошное алое платье, похожее я видел когда-то у Гестии – она пришла на собрание Ордена с какого-то маггловского приема, и я чуть не влюбился. Убрав все лишнее и добавив кое-что там, где нужно, я почти себе нравлюсь. Последние штрихи – выразительные глаза, помада - совсем немного, и обещанные золотые босоножки. Чуть подумав, я добавляю пару сережек и тонкое кольцо на безымянный палец правой руки. Веселая вдова. Назовусь-ка я, пожалуй, Оливией. - Ты готов, Снейп? - Конечно, он готов, но мне очень хочется опробовать свой женский голос. Он получился отлично, низкий, с переливами в груди. - Готов, - отвечает мне Снейп из прихожей. Вот придурок, даже голос не поменял. Да, забавное, должно быть, получилось из него… зрелище. - Знаешь что, подружка, называй меня Оливией, - говорю я, выходя из комнаты. И замираю на лестничном пролете. Снейп стоит в прихожей. Он в белой рубашке, с водопадом кружевного воротника, сногсшибательно элегантном черном пиджаке, высоких, до колена, черных шнурованных сапогах. И в килте. - Знаешь что, Блэк, - говорит он мне самым бархатным из всех возможных голосов, - ты похож на девчонку. [align:center]***[/align] Я медленно, очень медленно спускаюсь по лестнице. Внутри у меня – котел, готовый взорваться. Ярость. Злость. И восхищение. Хитрая сволочь, он оставил себе лазейку, которую я не заметил. Не зря он так легко согласился составить мне компанию и тоже переодеться. А ведь Дамблдор предупреждал. Осторожно, Сириус, если он захочет, то обыграет тебя с закрытыми глазами. Он и обыгрывает. - Что это, Снейп? Он вскидывает бровь. - Юбка. - Если ты выразишься так в присутствии шотландца, это будут последние слова в твоей жизни. - Это уже терминологические изыски, Блэк. Формально, я в юбке, разве не так? Я спускаюсь в прихожую. - Сириус… Первый раз за все время подает голос портрет маман. О, ради этого можно было вырядиться в платье и накрасить губы. Такого шока на ее нарисованном лице я еще никогда не видел. Да что там, я не помню, когда последний раз она называла меня по имени. Снейп подливает масла в огонь. - Не правда ли, он великолепен, мадам? Мне всегда нравились знойные брюнетки в красном. Пожалуй, я не сдержусь. Он подходит ко мне, обнимает за талию и целует. Сначала очень нежно, отдельными мягкими прикосновениями губ, будто пробуя на вкус. Потом – жестко впиваясь ртом в рот, вжимаясь бедрами, вцепившись в затылок, чтобы я не отклонился. Но я и не думаю отклоняться. Я вообще не думаю. Я…О, великий Мерлин… - Достаточно, Блэк, она уже в обмороке. Он отстраняется, очень спокойно, как будто это не он только что стонал мне в рот. Как будто не его язык вылизывал мое небо. Я стою посреди прихожей, с растрепанными волосами, размазанной помадой, будь она неладна, и с ужасным чувством потери. А матушка и правда в обмороке. - Что это было, Снейп? Похоже, сегодня я способен только задавать вопросы. Что? Что это? Что это было? - А на что это было похоже? Всего лишь репетиция, Блэк. Мы ведь идем в общественное место, и было бы неплохо хотя бы уметь изображать интерес друг к другу. А ты что подумал? - «Общественное место»… Что за пафос, Снейп. – Мне нужно сказать хоть что-нибудь, чтобы скрыть свое замешательство… и разочарование… - Лично я в этом общественном месте собираюсь выпить как следует. Он кривится. - Ты везде собираешься выпить. И довольно успешно собираешься. Мы идем? Или ты решил ждать, пока миссис Блэк придет в себя? - Я вот никак не пойму, Снейп, какое тебе дело до того, сколько и где я пью? Мы спорим, по-моему, даже во время аппарации. [align:center]***[/align] The Еnd. Тупик. Или конец. Место для романтического ужина (или фрик-шоу, кому как) я выбрал символическое. Один из самых дорогих ночных клубов маггловского Лондона. Здесь - лучшая музыка, невообразимо дорогая выпивка и самые красивые проститутки. В конце концов, мне хочется повеселиться. Перед возвращением. Поэтому я успешно разыгрываю утомленную жизнью леди, которая решила поразить своего приятеля с гор столичным шиком. Да, мы заказывали столик в лаунж-зоне. На двоих. На имя миссис Блэк. Снейп фыркает. Да, виски, пожалуй, пока одну бутылку. И пачку Ротманс. Лицо официанта не отражает ничего. За это ему слишком много платят. Даже если наш стол будет засыпан кокаином, он только спросит, не желаем ли мы десерт. Все почти идеально. Кроме Снейпа, который никак не тянет на шотландского провинциала. Он скорее похож на члена палаты лордов или известную рок-звезду, в перерыве между турне заскочившую на родину. Ну откуда у этого паршивца столько высокомерия? Взгляд, поворот головы, движение кисти. Ансамбль отточенных деталей, слаженно прилегающих друг к другу. Он настолько демонстративно не видит никого вокруг себя, что я невольно восхищаюсь. Умеет… Мы усаживаемся за стол в углу, отгороженном ото всех полуразрушенной каменной стеной. - Отличное представление, миссис Блэк. Конфундо, конечно, не Империо, но тоже качественно выполнено. - Мне лень было звонить и заказывать столик. - Откуда такие познания маггловской техники? Ты знаешь, что такое телефон, даже умеешь им пользоваться. Недавно грозился, кажется, поставить музыку. На лице Снейпа ни следа ожидаемой брезгливости, хотя она пошла бы к его наряду. Ему просто любопытно. - Ну, Снейп, я был бы не я, если бы не познакомился со всеми прелестями маггловского мира. Официант, молодой, слишком смазливый паренек, приносит виски и сигареты. Отлично. - И как тебе его прелести? Я смеюсь. Так красиво, постановочно, чуть запрокинув голову назад. В конце концов, надо показать Сопливусу все, на что способна миссис Блэк. - Они огромные, Снейп. Он кривит губы. - Нет, правда, мир людей – я подчеркиваю голосом последнее слово – невероятный. Он бесконечен в своей аляповатой бессмысленности. И в этом вся его прелесть. Он похож на сон перед пробуждением. Знаешь, когда тебе кажется, что ты можешь контролировать какие-то его части, но в целом, это полный хаос. - Звучит как научный трактат. Я улыбаюсь. - Это комплимент? Он фыркает. -Нет, диагноз. Мы одновременно тянемся за своими стаканами. Меня веселит эта синхронность. - Скажи что-нибудь, Снейп. Он надменно улыбается. - За саму красивую женщину, с которой я когда-либо ужинал. - А как же Белла? Я уже на нее не похож? - Ей до тебя еще работать и работать. Ну что ж, это хоть какой-то прогресс. На что еще я готов пойти ради сохранения рассудка Сопливуса? - Итак. Рассказывай. Начинается. - Что рассказывать? - Все. По порядку. Как ты выбрался из-за Завесы? Я этого ждал. - Быстро. Он молчит. Я закуриваю сигарету – Мерлин, как давно это было в последний раз. - Хорошо, попробую по-другому. Как там было? В лаунж-зоне играет абсолютно неслышная музыка. Голоса бестелесных людей гуляют между нами, чуть касаясь и тут же исчезая. Почти как там. Я глубоко вдыхаю. - Пусто. Там было пусто. Как будто ты внутри воздушного шара. Он смотрит на меня так, будто понимает каждое слово. Хотя это, конечно, абсурд. - И все время казалось – стоит лишь обернуться, и ты увидишь людей, почувствуешь запахи, любые, хоть какие-нибудь. Он молчит. Правильно молчит. А я уже не могу остановиться. - Самое ужасное – это отсутствие времени. Иногда казалось, что ты там уже вечность. Иногда – что только несколько минут. Словно ты попал в свой же кошмарный сон. Без начала и конца. Он отводит взгляд. Мои слова должны казаться ему набором непонятных звуков. - Сначала я искал выход. Арка была где-то рядом, совсем близко. Я знал, чувствовал это. Но потом… Я затягиваюсь. Тяжело вспоминать то, чего не было. Выделять какие-то события из не-времени. - Потом ты перестал. – Голос Снейпа звучит глухо. Я только сейчас вижу, что его стакан уже пустой. - Да. Это было просто. Я… остановился. - А магия? Я тихонько смеюсь. - Что – магия? Там не было ничего, Снейп. Ни-че-го… Пустота снаружи и внутри. Словно тебя выели. В блуждающем свете его лицо кажется бледным и призрачным. А черные глаза похожи на ямы. - Со временем жизнь превратилась в чужое воспоминание. Я уже не всегда был уверен, что существовал когда-то в другом месте. Отчаянно пытаясь сохранить память, я обманывал пустоту. Например, чтобы не забыть цвета, я повторял их названия. Сначала про себя. Потом – вслух. Громко. Белый. Синий. Желтый. Оранжевый! Красный!!! Зеленый!!! Я кричу, и рука со стаканом виски дрожит так сильно, что половина содержимого расплескивается по столу. Тут же появляется автоматический официант. - Леди будет - Снейп произносит набор ничего не значащих для меня слов. Он спокоен так, словно я просто позвал официанта. Я вдруг вспоминаю, что я и впрямь «леди». Идиотизм. Распсиховался до такой степени, что забыл про весь этот маскарад. Я закуриваю новую сигарету, с наслаждением гоняя дым по легким и носоглотке. Резкий вкус на корне языка реальнее всего на свете. Реальнее этого прозрачного мальчишки, реальней Снейпа, похожего на хогвартское привидение, которое вдруг решило взять отпуск и смотаться на уик-энд в Лондон. Я представляю себе Почти-Безголового Ника, который просит у Дамблдора выходной, и начинаю смеяться. Смех по-прежнему чужой, женский и неожиданно красивый. Снейп вскидывает бровь, но ничего не говорит. Только внимательно смотрит. Я наблюдаю за нами одновременно из себя и со стороны. Зазывно смеющаяся красивая женщина с сигаретой. И молчаливый, замкнутый мужчина, которому немного скучно и в то же время невероятно любопытно, что же будет дальше. В кино такая сцена обязательно заканчивается постелью, неожиданно думаю я. И начинаю себе представлять. Просто для развлечения. Вот Снейп целует меня возле входной двери. Это какой-то абстрактный дом. Не на Гриммо. Может, у него, хотя где это «у него», я понятия не имею. Он умело касается затылка своими длинными пальцами, пуская по позвоночнику вниз горячую волну. Я задыхаюсь под его ртом. Мои руки сжимают его плечи, я цепляюсь за него, как утопающий. Он гладит мою открытую спину. Тише, моя девочка. Девочка? А, да. Вот Снейп снимает с меня платье, и холодный воздух сжимает мои соски. А может быть, это его руки, которые везде одновременно. Мы прижимаемся друг к другу бедрами, и я чувствую его член, твердый и горячий. Он рвется ко мне, бьется, как сердце, и чужое желание становится моим. Вот Снейп стонет между поцелуями. Мы сползаем на пол, он прижимает мои лопатки к голому паркету, и я чувствую, что сейчас взорвусь только от ощущения его тяжести. А потом… И тут я запинаюсь… - Да, действительно, Блэк, что потом? Снейп пристально смотрит на меня, и я понимаю, что он все видел. Чертов легиллимент. - Не знаешь, как дальше? Запутался в ногах? Или в членах? Наклоняюсь к нему через стол. Я ведь женщина, умело накрашенная дорогая блядь, чья единственная цель – сделать клиенту так хорошо, чтобы он забыл обо всем. Обо всем. - Нет, я знаю, что дальше, Снейп. Дальше я раздвигаю ноги перед тобой, как роскошная шлюха. И ты трахаешь меня, рыча от удовольствия. Ты двигаешь бедрами, ко мне и от меня, все сильнее и сильнее, жестче и жестче. А потом кончаешь, с криком, и падаешь на меня. А я целую тебя в лоб и глажу твою мокрую от пота спину. Все это – злым шепотом ему прямо в лицо. Я не знаю, это ли он хотел услышать, но именно это я хотел ему сказать. Здесь и сейчас. Именно так. Снейп отклоняется от меня, его рот чуть приоткрыт, как будто ему тяжело дышать. Я легко улыбаюсь и снова отпиваю виски. - Это не смешно, Блэк, - говорит он хриплым голосом. - А это должно было быть смешно? - Да. Я хотел посмеяться над тобой. Сириус Блэк, сексуальное наваждение всего Хогвартса, выряженный в платье. Ты должен был стать посмешищем. А вместо этого… Он замолкает, напряженный. И возбужденный, я это знаю. - Просто пытаюсь тебя развлечь, - почти честно признаюсь я. - Может, тебе станет легче. Я встаю, вытягиваюсь, как кошка, демонстрируя ему все наколдованные изгибы и выпуклости. Поглаживаю себя по груди и бедрам. Призывно облизываю губы. - Расслабься, Снейп, ты все-таки захотел женщину, а не переодетого Сириуса Блэка. Официант не мог выбрать более подходящего момента, чтобы принести еду. Он тщательно расставляет на столе какие-то тарелки, соусницы. Снейп даже не смотрит на все это великолепие. - Почему все сводится к сексу, Блэк? - Ты первый начал, - говорю я. - Какая разница. Почему мы, вместо того, чтобы говорить, драться или просто разойтись, как двое честно ненавидящих друг друга людей, вдруг начинаем меряться членами? Почти в прямом смысле. Официант чуть вздрагивает и косится на меня. Не заметил мой пенис, малыш? Я жду, пока мальчик выйдет, и усаживаюсь обратно. - Не знаю, Снейп. Может быть, секс – единственное, чем мы способны еще уязвить друг друга. До этого мы ведь перепробовали все. Так что теперь в ход идет последнее средство. Пошли удары ниже пояса, так сказать. А, может, потому что мы впервые получили свободу. От всего. От обязанностей, клятв – я произношу это слово почти без запинки – людей. И теперь, не зная, что с ней делать, шалим, как мальчишки, которых первый раз оставили одних дома. - Если это свобода, Блэк – он выплевывает «свободу», словно яд – тогда что нам мешает разойтись? Если мы свободны от людей, почему мы не свободны друг от друга? Почему мы сидим здесь, в этих немыслимых тряпках, и снова пьем? - Ты сам это придумал, Снейп. - Да что ты, как первоклассник, честное слово?! Первый начал, сам придумал!! Я не об этом, Блэк, ты же прекрасно понимаешь! Почему ты не оставишь меня в покое?! Не отпустишь?! Я молчу. Мне нечего сказать. - Ты не можешь, ведь так? Я вижу, как собственная догадка приводит его в ужас. - Ты не можешь меня отпустить, Блэк. Ты приставлен ко мне как сторожевой пес, охранять и беречь. – Он выталкивает из себя слова, с каждым разом все тяжелее и тяжелее, словно это камни. Мне очень хочется наплевать на все и рассказать ему. Выдать все подробности очередного спасательного плана Альбуса. И избавиться, наконец, от этого абсурда. Избавиться от Снейпа, от его тяжелого черного взгляда, от непроглядной усталости, которая накрывает его. Он утомляет меня, он тащит меня на свое дно, и мне хочется свернуться клубком и уснуть. Прямо здесь. Прямо сейчас. А вместо этого я вынужден разыгрывать перед ним обезбашенного мародера, вечно жизнерадостного Сириуса Блэка, клоуна, который в любой момент может достать из шляпы кролика и развеселить грустного мальчишку. Но я обещал. - Не сейчас, Снейп. - А когда, Блэк?! Когда?! Если я правильно посчитал, завтра. - Скоро. Он встает и выходит. Я докуриваю сигарету. Спокойно. Он никуда не денется, без палочки, без денег. И злой, как тысяча драконов. Теперь, когда он почти обо всем догадался, мне остается только одно. Постоянно выводить его из себя, заменяя апатию злостью. Пусть он бросается в меня заклинаниями или просто бутылками. Пусть плюется ядом. Лишь бы не закрывался в себе и не тянулся опять к своим колбам. Лишь бы не возвращался назад – в свои тупики. Я оставляю на столе кредитку – величайшее маггловское изобретение после кинематографа – и спускаюсь вниз. Киваю официанту – я жду карточку не более трех минут, мой друг – и иду к выходу, уворачиваясь от танцующих. После душной тишины лаунж-зоны музыка на первом этаже оглушает. Снейпа нигде нет. Пара разгоряченных рук касается моих бедер, но я просто прохожу сквозь них. У выхода меня догоняет официант: парадная стойка, всего хорошего, миссис Блэк, будем рады видеть вас. Конечно. Предрассветный воздух волшебный. Людей немного. Кто-то курит, кто-то целуется, вжимаясь в стену. Снейп стоит, скрестив руки на груди, ко мне спиной. К нему липнет какой-то парень. Невысокий худощавый блондин змеится по телу Снейпа, повторяя все его изгибы. - Ты слишком хорош, чтобы возвращаться домой одному, поверь мне, красавчик. – Голос мальчишки профессионально настойчив. Красавчик? Здесь я должен был бы засмеяться, но мне совсем не хочется. Снейп молчит. - Я знаю, ты меня хочешь, я чувствую, ты горячий, м-м-м, какой же ты горячий. Он кладет руку Снейпу на пах, и у меня все сжимается внутри. Снейп опускает голову, смотрит в похотливые глаза и, поколебавшись несколько бесконечных секунд, отодвигает парня. - Сегодня я играю за команду красных, малыш, - говорит он спокойно. А это мой выход. - Он играет за меня, - говорит миссис Блэк и плавно подплывает к красавчику в килте, своему экстравагантному приятелю, и берет его под руку. Я удивляюсь тому, как качественно работают инстинкты – мне не хочется обнять его за талию или положить руки на плечи, нет, мое тело или, вернее, тело миссис Блэк, делает все правильно, мягкий женский жест, рука скользнула под локоть, бедро прижалось к бедру, я вся твоя, мой милый. Блондин неслышно бормочет предсказуемые ругательства и отходит от нас, искать другого клиента. - Ты был неподражаем, Блэк, - говорит мне Снейп, глядя куда-то вперед. - Я старался для тебя, мой мужественный горец, - мне почему-то вдруг не хочется заканчивать маскарад. Он смеется. Не фыркает, как обычно, и не выдавливает из себя презрительную улыбку. Его тихий, сухой, но искренний смех ударяет меня куда-то в район солнечного сплетения и остается там скрученным жгутом. - Я благодарен вам за ужин и за представление, миссис Блэк, - он отпускает меня и старомодно кланяется, вызывая ажиотаж у группы блестящих подростков, стоящих у выхода. – Позвольте мне проводить вас до дому. Мы доходим до первой подворотни. Жаль расставаться с веселой вдовой, она мне только начинает нравиться. А в прихожей нас ждет эта забавная девочка с копной каштановых кудрей, Гермиона Грейнджер. И я понимаю, что ошибся на один день.
Admin: Северус Снейп, утешающий утешающего - Их похоронили рядом с Альбусом. Пятьдесят шесть человек. Там теперь кладбище Героев Войны. Так предложил Кингсли, и с ним все согласились. Они лежат там… Все вместе… Фред. Лаванда. Тонкс. Люпин… Здесь голос Грейнджер дрожит, и она запинается в первый раз. До этого девушка рассказывала все однотонно, словно заученный и повторенный сотни раз урок. Про смерть Поттера. Про его возвращение и про Последнюю Битву в Главном Зале Хогвартса. Про дуэль Беллатрисы и Молли - здесь мелькает оскал Блэка. И про странное сражение Поттера с Темным Лордом. - Мерлин, Снейп, твое счастье, что Джеймс не знал о лани. Он бы тебя убил. Блэк, так же, как и его крестник, делает неправильные выводы. Я этому только рад. Пусть все они думают о моей неразделенной любви к Эванс, как и задумал директор. Пусть только оставят мне мое последнее остывающее воспоминание о той холодной и мокрой весне. Мы валялись вдвоем на поляне Запретного леса. Нам было плевать на все запреты, потому что через пару месяцев я заканчивал, и мы расставались. Как оказалось потом, ненадолго, но тогда мы этого еще не знали. - Я пойду за тобой, Северус. Его голова лежала у меня на животе. Он по-прежнему оставался легким, как ребенок, ниже меня ростом, худым и нескладным. - Дурак ты. Куда ты пойдешь? Там и так детей хватает. Фанатичных выскочек, зараженных идеями магического всегосподства. - А ты разве не такой же? Почему тогда ты идешь за ним? Мы оба знали ответ, поэтому я промолчал. Мне больше некуда было идти. Семья? Ее нет. Дом? Разве это дом? Мы могли бы там жить вдвоем, иногда мечтал я, но он не такой. Дыра на Спиннерс не для последнего отпрыска могущественного рода. А Лорд – он даст мне все, что нужно. А я - в благодарность – дам ему все, чего он захочет от меня. - Я все равно пойду за тобой. И потом, разве он не прав? Разве не настало наше время вернуть себе былую славу? - Разве что вернуть себе былые проблемы. Мы спорили об этом так часто, как только могли. Два молодых упрямца. Он не понимал меня – почему, если я становлюсь Упивающимся, ему тоже нельзя. Я не понимал его – чего может не хватать маминому любимчику, богатому и родовитому. Но в тот весенний день он впервые заговорил не о славе или долге. - Я просто хочу быть рядом с тобой, Северус. Он сел, не глядя на меня, и закурил – дурная привычка, подцепленная у отчаянно нелюбимого старшего брата. - Может, это глупость, признак слабости или еще что-нибудь, но я не могу без тебя. Я люблю тебя, понимаешь, Сев. Он повернулся ко мне и обнял, положив подбородок на плечо. Мы сидели, как два жеребенка, мокрые от тумана и глупых влюбленных слез. Дым от его сигареты ел глаза. А потом он вдруг прошептал мне в ухо: - Повернись, только тихонько. Из лесу на поляну вышла лань. Рыжая, с огромными черными глазами. Несколько мгновений она смотрела на нас, а потом, испугавшись неизвестно чего, дернулась и исчезла в гуще. - Какая красивая, - прошептал он. – Никогда не видел ничего подобного. Его голос дрожал, от слез или восхищения. А мне хотелось навсегда остаться там – на сырой лесной поляне, с влюбленным мальчишкой на руках и с неверной тенью пугливой лани. И потом, через несколько лет, когда Альбус настойчиво требовал мое самое счастливое воспоминание, я подумал не о Лили, не о первом вечере в Хогвартсе, а именно об этом холодном весеннем дне. - Лань, Северус? Это имеет какое-то отношение к Джеймсу? - Упаси Мерлин. Это не имеет отношение ни к Поттеру, ни к Эванс. - Это хорошо. Но такое совпадение потом можно будет использовать. Потом мне очень хотелось выплакаться. Или напиться. Так же сильно, наверное, как сейчас этого хочется старшему Блэку. - Что ты сказала, Гермиона? – Переспрашивает он. - Мне очень жаль, Сириус. Они с Тонкс умерли практически одновременно. Я не видела, как это произошло. Луна говорит, что кто-то из Упивающихся… - Хватит, - хрипит Блэк. - Я… - Хватит! Он совсем серый. И старый. Как в тот день, когда я первый раз увидел его после побега. Его глаза сумасшедшие, а руки судорожно бегают по столу слепыми пауками. В поисках добычи. Или опоры. - Мисс Грейнджер, - говорю я, – вам лучше уйти. - Я понимаю, профессор, конечно же, я ухожу. Я провожаю ее до дверей. Мне очень хочется выспросить у нее все недосказанные подробности. О том, например, кто сказал ей, где нас искать. Но неожиданно я осознаю, что сейчас для меня важнее сидящий на кухне Блэк, потерянный, убитый горем. Грейнджер мнется у выхода, а потом оборачивается ко мне: - Профессор, я не буду пока говорить Гарри о том, что вы здесь. Пусть Сириус… - она запинается. – Пусть он придет в себя. И вы тоже, - неожиданно добавляет она. – Вы ведь столько всего пережили. И еще: простите нас. За все. Гарри, он все понял. Он еще придет к вам. Простите нас. Она уходит в неожиданно начавшийся дождь, а я остаюсь в прихожей думать, почему на мой факультет не попадают Гермионы Грейнджер. [align:center]***[/align] - Мой волчара. Мой оборотень. Мой… Он вскидывает голову и воет. Громко, исступленно. Так не выл, наверное, даже Люпин. Человеческое горло не может издавать такие звуки. Низкий вой, близкий к рыку. - Не лезь к нам с Люпином, Снейп. Тебе никогда не понять. Вой обрывается так же резко, как начался. Но у меня перед глазами стоит изогнутое горло, неожиданное в своей резкой красоте. Я не лезу к ним с Люпином. Я вообще ни к кому не лезу. Я сижу на кухне и молча смотрю, как Блэк надирается. Мне даже в голову не приходит его останавливать. Он пьет и говорит. Слова вытекают из него, освобождая место для виски. Люпин, Люпин, Ремус. Хогвартс-Экспресс, тихий мальчик в уголке купе, Блэка тогда удивило, почему он не занял место у окна. Умная Шляпа, которая сочла его достаточно храбрым для львиного факультета. Странная тяга весельчака Джеймса к дружбе с замкнутым, но умным Ремусом. Его тайна, сначала пугающая, а потом восхитительно заманчивая. Их прогулки по лесу. Общий враг. О, конечно, это я. Ремусовские вечные неудачи с девочками, которых он, по-видимому, побаивался. А потом… Здесь Блэку требуется новая порция виски, потому что рассказ становится невеселым. - Как я мог, Снейп?! Как я мог заподозрить его?! Только потому, что он оборотень?! Чем я тогда лучше Петтигрю? Гребаный высокомерный шовинист! Я так и не научился видеть людей за ярлыками. Не вырезал из себя материнских наставлений о чистоте крови и породы… Он подпирает голову двумя руками и пьяно всхлипывает. - Я предал его, Снейп. Я предал их всех. Джеймса, Лили, Гарри. Я бросил их всех, а сам сбежал. Получается, я трус, Снейп. Самый настоящий трус… Я морщусь. Начинается приступ самобичевания. - Хватит, Блэк. Он удивленно поднимает голову, словно забыл о том, что в кухне кто-то есть еще. - Что хватит? - Хватит ныть. Так ты не вернешь его. Только сделаешь себе хуже. Растравливая рану, раздирая ее в кровь. Поверь мне. - Лучше спрятать боль внутри себя, чтобы никто не видел твою слабость, да, Снейп? Лучше, чтобы тебя считали циничным ублюдком, чем человеком, способным испытывать хоть какие-то чувства? - Мои чувства никого, кроме меня, не касаются, Блэк. И я никогда не буду выставлять их на всеобщее обозрение. - Я это запомню. Меня удивляет его последняя фраза. Словно он воспринял мои слова как вызов. Я злюсь. Опять эта идиотская игра, я вижу ее за каждой фразой Блэка, даже сейчас, когда он убит новостями о Люпине. Когда он плачет о своем погибшем друге, я подозреваю его в расчетливости. Мне становится противно от собственных мыслей. Мерять всех своей собственной меркой нельзя. Люди способны просто говорить, думать и действовать, не вкладывая в это двойные смыслы. Наверное. Мне тоже жаль Люпина. Он не был для меня другом, но и врагом давно перестал быть. Просто коллега. Сначала по Ордену, потом еще и в школе. Я помню, что у них с Тонкс родился ребенок, сын, кажется. Теперь он остался без обоих родителей. Проклятая война прополола нас, как Спраут пропалывает свои грядки поздней весной. Но моя жалость не сравнится с тем, что чувствует сейчас Блэк. Я отчетливо понимаю, что он остался один. Совсем. Да, остается Поттер, но у мальчишки будет своя жизнь, как бы он не обрадовался воскрешению своего крестного. И теперь Блэк обречен на вечное одинокое блуждание в этих стенах. Как призрак. Или проклятый. Я все-таки жалею его. Не Люпина, погибшего вместе с Тонкс в самом начале их запоздалого счастья. Не их ребенка-сироту – сколько их стало после вчерашней ночи? А Блэка, который воскрес из мертвых, только для того, чтобы снова быть похороненным в своем склепе. Змеиный яд, несомненно, плохо на меня влияет. И если я прав – а я прав – и Блэк должен следить за моим душевным состоянием – от этой мысли хочется завыть – возможно, пришло и мое время помочь ему. Вернуть ему долг. Может, хоть так, в конце концов, он от меня отстанет. - Блэк. Он молчит, положив голову на стол. Не спит, я слышу по его дыханию. Но и не отзывается. - Сириус. Это лишь необходимость. Необходимость прорваться за кокон отчаяния. - Послушай, я понимаю, как ты себя чувствуешь. - Это набор слов, Снейп. Просто набор ничего не значащих слов, - говорит он глухо из-под рук. Блэк эгоистичен во всем. И в горе тоже. - Ты прав. Он поднимает голову. - Снейп, прости, позволь мне побыть скотиной. Я знаю, что я не прав. Я знаю, как тебе тяжело было сделать то, о чем просил тебя Дамблдор. Но я не хочу сейчас думать об этом. Его слова меня почти не удивляют. Он знает. А значит… Как же я сразу не понял. Кто же еще, кроме Альбуса, мог устроить такую сложную комбинацию, с двойным воскрешением и связыванием двух врагов идиотской игрой-клятвой. Я представляю себе этот разговор двух бестелесных теней. Я хочу, чтобы ты проследил за Северусом, мой мальчик. Он обещал мне, что выпьет зелье. Но ты же знаешь его, он всегда себе на уме. Сделай так, чтобы он остался жив. Для вас еще не все потеряно, Сириус. Интересно, как он достал Блэка из-за Завесы? Это должна быть какая-то очень сильная магическая связь. Возможно, невыполненная клятва. Но если так… По спине пробегает холодок, словно кто-то коснулся ледяными пальцами. Если так, то Блэк будет вынужден вернуться назад, как только он выполнит клятву. Я встаю и подхожу к окну. Мерлин, когда же это закончится? Когда ты перестанешь играть нами в шахматы, Альбус? Мы же живые люди. Поттер. Я. Блэк. Даже Блэк не заслуживает такого конца. Я смотрю на дождь, который заливает весенний сад. И вспоминаю Блэка, стоящего под яблоней. Каково это – знать, что живешь в долг? Смотреть, дышать и двигаться взаймы? Как может это переносить Блэк, который всегда был сама жизнь. Огонь, заключенный в тюрьму тела. Мне горько, как от самого горького зелья. Никто не заслуживает такого. Никто. Я оборачиваюсь и смотрю на него. Он по-прежнему сидит, положив голову на сложенные руки. Пустой стакан стоит рядом. За эти два дня он выпил, наверное, больше, чем за два года после возвращения из Азкабана. Сильные кисти чуть сжаты, задравшиеся рукава мантии – он превратил обратно свое красное платье, как только увидел Грейнджер – открывают локти и покрытые темными волосками предплечья. Я не могу больше думать правильно. - Что ты делаешь, Снейп? В его голосе усталое удивление, он почти не сопротивляется. Я разворачиваю его на табурете, к себе лицом, опускаюсь перед ним на колени и распахиваю мантию, под которой ничего нет. Это просто жалость, говорю я себе. - Ты с ума сошел? Наверно, думаю я, и вбираю в рот его расслабленный член. Он дергается, но я крепко держу его бедра. А потом начинаю посасывать. Его ствол медленно наливается, становится больше, и я уже не могу целиком удерживать его во рту. - Мерлин, что ты… Он втягивает в себя воздух, потому что я осторожно ласкаю языком головку. Я нежен с ним. Настолько нежен, насколько я могу быть вообще нежен с Блэком. Его член горячий и твердый, тверже уже быть не может. Мне хочется почувствовать его внутри себя. Не сейчас, обещаю я сам себе. Может быть, позже. - О, - стонет он, и я понимаю, что и сам уже возбужден до предела. Только от его стонов и его вкуса. Я сжимаю губами основание головки и делаю несколько резких движений головой, вверх и вниз. А потом резко втягиваю его в себя, целиком, открывая горло для всей его длины. Он вскрикивает и хватает меня за волосы – не отстранить, а прижать еще сильнее. Одной рукой я придерживаю его член, второй – ласкаю его яйца. И двигаюсь, быстро и глубоко. Он хрипло стонет, и эти звуки спускаются по моему позвоночнику вниз. - Еще немного, - хрипит он. – Еще чуть-чуть, Северус, я… О… Я не могу больше… О… Он кончает, выгибаясь, насколько ему позволяет стол, его сперма заполняет весь мой рот, все горло, терпкий горьковатый вкус – мне хочется выпить ее всю, что я и делаю. А потом, аккуратно слизав последнюю каплю, я отпускаю его бедра и сажусь на пол. Через несколько минут он опускается с табурета и садится рядом со мной. - Эй, - говорит он, - что это было? Жалость, говорю я себе. Только жалость, ничего больше. - Забудь, Блэк. Он внимательно и удивленно смотрит. - Ничего себе – забудь. Ты только что… О, черт… Ты только что сделал мне минет, а теперь говоришь – «забудь». - Ты хочешь, чтобы я сделал тебе предложение, Блэк? После всего, что между нами было? Он смеется, потом резко замолкает, встает с пола и тянет меня за собой. - Если это была жалость, Снейп, я отрежу тебе яйца. – Он смотрит мне в глаза. - Прямо здесь, на кухонном столе. Я злюсь. А, как он думает, что еще это могло быть? Он заворачивается в мантию, отходит от стола и закуривает. Несколько минут мы молчим. Теперь он стоит у окна, а я сижу на табурете. Мы поменялись местами, как актеры в плохой пьесе, когда автор не знает, чем заполнить паузы между разговорами и бесцельно переставляет марионетки-персонажи по сцене. Вдруг Блэк тихо спрашивает: - Как думешь, Снейп, мы можем заявиться в Хогвартс? - Сейчас? - Да, прямо сейчас. Я боюсь себе представить, что он задумал. - Дай подумать: два мертвеца, один свежий, второй уже с душком, аппарируют в полуразрушенную школу прямо на голову Минерве, у которой и так проблем хватает. Да запросто, Блэк. Он тушит сигарету в раковине. - Ты, Снейп, не умеешь мыслить творчески. Чары Иллюзии, насколько я знаю, в разряд Непростительных еще никто не относил. - Блэк, это абсолютно бессмысленная… Он меня обрывает. - Короче, это задание, если ты не можешь просто сделать то, о чем я тебя прошу. Аппарируем в Хогвартс. Играем? Он подходит ко мне с протянутой рукой, а я вдруг неожиданно остро чувствую его вкус у себя во рту. Мне хочется ударить его. - Играем, Блэк, - шиплю я и мгновенно вырываю руку из пожатия, стараясь не думать о тепле его ладони. Это неправильно. Так не должно быть. Все слишком сложно. Я опять против своей воли затягиваюсь в него, как в водоворот. Один только вид его опущенной головы заставил меня сделать то, о чем я буду жалеть, видимо, до конца дней своих. Или нет? Запах слишком свежего воспоминания еще витает в кухне. Его запах. А его вкус у меня на языке, кажется, становится еще сильнее. Он стоит в метре от меня, сейчас мы будем аппарировать вдвоем, и Блэк, скорее всего, возьмет меня за талию. Великолепно… Он накладывает на нас обоих Иллюзию, потом подходит ко мне, кладет мне руку на пояс. Я расслабляюсь, потому что вот-вот должно прозвучать заклинание, и мы очутимся в школе. Но Блэк не был бы Блэком. - Не знаю, что это было, Снейп, но это было прекрасно, - выдыхает он мне в ухо и только после этого взмахивает палочкой. [align:center]***[/align] Пятьдесят семь белых могильных камней разрезают поляну у озера. Они сверкают влажными от дождя гранями. А вокруг них – цветы. Множество цветов, наколдованных и настоящих. Ярких тепличных и пестрых полевых. Отдельные бутоны и целые соцветия. А ближе всего к воде – мои ноги отказываются сделать еще хотя бы шаг – большая белая гробница. Я не могу, Блэк. Пожалуйста, не заставляй меня. Конечно, он не слышит мои мысли и продолжает почти тащить, так и не забрав руку с моей талии после аппарации. Его брови сдвинуты в одну жесткую линию, он похож на гончую, идущую по следу добычи. Я трус. Мерлин, прости меня, я трус. Я не могу просто подойти туда и стать рядом с ним, как ни в чем не бывало. Как будто не я выкрикнул два слова там, на Башне. Как будто его просьба снимает всю вину с меня. Словно от его «пожалуйста» я перестаю быть убийцей и превращаюсь в колдомедика, который всего лишь выполнил последнюю просьбу умирающего. Но Блэка моя внутренняя борьба не интересует. Мы подходим к первому ряду камней. Я стараюсь не читать имена. Но это выше моих сил. Юен Макги, 16 лет. - Хаффлпафф, - я понимаю, что сказал это вслух. Блэк вздрагивает и замедляет шаг. Мы медленно проходим между могилами. Теперь я читаю каждую надпись. - Стефани Шарп, 17 лет. Рейвенкло. Винсент Крэбб, 18 лет. Слизерин. Лаванда Браун, 17 лет. Гриффиндор. Здесь нет разделения на факультеты. Все лежат рядом, после смерти вражда закончилась, и они уже больше не делят между собой баллы. Горло болит так, что я почти не могу говорить. - Фред Уизли, 20 лет. Гриффиндор. Марк Бичем, 18 лет. Слизерин. Стивен Клоу, аврор. Нимфадора Люпин, аврор. Ремус Люпин. Мы останавливаемся. Они лежат вместе, под одним камнем. Неуклюжая розововолосая девочка и грустный седой оборотень. Наверно, думаю я, он держит ее за руку или обнимает за плечо. Блэк внезапно опускается на колени и касается ладонью могильной плиты. - Как же так, Ремус? Как же так? Я отхожу. Этот разговор не касается меня ни в коей мере. У меня есть свой. Личный. Говорят, человек со временем привыкает к угрызениям совести. Они будто бы становятся тише, а потом и вовсе исчезают. В таком случае, я не человек. Моя совесть никогда еще не давила сильнее, чем сейчас, когда я подхожу к большой белой гробнице у самого озера. Моросящий дождь превращается в ливень, секущий поверхность озера и омывающий блестящий камень. С каждым шагом мне все тяжелее и тяжелее себя нести, но я получаю от этого какое-то мрачное удовольствие. Вот он, момент расплаты. Черный убийца у белой могилы своей жертвы. Я опускаюсь, нет, я падаю на колени, больно ударяясь о мокрую землю. Альбус. Я вернулся. Давай, доставай свой карающий меч. Предстань передо мной яростным ангелом с пылающим клинком. Закричи, гневно указывая на меня перстом. Ударь изо всех сил. Покарай меня, Альбус. Давай же. Я не могу так больше. Я не был готов сделать это тогда и совсем не готов нести дальше это бремя. Все это пафос, Снейп, внезапно говорит моя тяжелая совесть голосом Блэка. Пафос и ничего больше. Да нет же, спорю я с Блэком. Я и правда не могу. Я устал, я слаб и бессилен. Моя слабость собирается за лобной костью тяжелой гнетущей болью. Я прижимаюсь лбом к холодному камню в неясной надежде на помощь. Я не вижу ничего перед собой. Моя душа умерла, Альбус. Она истаяла тут, совсем недалеко. И весь этот год я был всего лишь твоим неудачным отражением. Я не жил, нет, я действовал во благо. И теперь, когда все закончилось, я хочу свободы, Альбус. Отпусти меня, прошу тебя. Отпусти. По лицу стекают капли дождя, перемешиваясь с молчаливыми слезами. Острая вина, тупящаяся об усталость, больше ничего во мне не осталось. Нет, никаких радикальных мер, которых так боится Блэк, больше не будет. Я так устал, что не буду даже пытаться. Просто… Нет смысла. Ничего нет. А потом, словно издалека, я слышу вой. Дикий звериный вой, от которого испуганно вздрагивает сердце, еще секунду назад мечтавшее не дергаться больше никогда. Я оборачиваюсь и вижу гигантского волкодава на могиле Люпинов. Мерлин, я и забыл, кто меня сюда привел. Пустоту заливает горчащее раздражение. Да что же это такое? Мне хочется найти свою палочку, только для того, чтобы проклясть это… животное. Я поднимаюсь с колен и возвращаюсь к Блэку. Он воет самозабвенно, не обращая внимания ни на меня, ни на дождь, хлещущий по собачьей морде. Злость переливается через край, и я бью изо всех сил. - Заткнись, скотина. Он скулит, потом рычит, а потом, не закрывая пасть, трансформируется обратно - рык, почти не меняя тональность, превращается в отборную брань. -…Снейп, ты совсем охуел, - хрипит он мне в лицо. - Я не знаю, как там в вашем зоопарке было принято, но обычно люди по-другому выражают горе, - говорю я. - Например, бьются головой об камень? - Спрашивает он, его лицо все еще в опасной близости от моего. - Какое твое дело, Блэк? - А какое твое? Да, я выл. Я говорил с Луни, понимаешь? Мне нужно было с ним попрощаться. Он бы все понял и не пинался бы под ребра. Мерлин, это какой-то ужас. Он прощался с Луни. Презрение, видимо, отражается у меня на лице, потому что Блэк рычит: - Что ты понимаешь в дружбе, выродок? Какие могут быть условности и правила хорошего тона между людьми, которые отдавали друг другу свои жизни? Ты даже представить себе не можешь этого, да? Да, не могу. Я так и не отдал никому свою жизнь. Только забирал. Я вырываю мантию из рук Блэка и уже разворачиваюсь уходить – какая разница, куда - когда он хватает меня за руку. - Погоди, Снейп. Погоди, не трепыхайся, слышишь. Он подтягивает меня к себе и, о боги, зачем, обнимает за плечи. - Я… Неправильно было так говорить. Я не хотел. Извини. Я молчу, ожидая, что вот-вот проснусь, и этот абсурдный, кошмарно-извращенный сон закончится. Его тепло подтачивает, и мне так хочется прижаться к нему, что подгибаются колени. - Ты… Я знаю, что… - Он останавливается, вздыхает. – Альбус рассказал мне все про тебя. Про твою двойную игру. Про Клятву. И… Про Регулуса. Про вас с ним он мне тоже рассказал. Я дергаюсь. Удар такой силы, что на мгновение меня отпускает чувство вины. Даже так, Альбус. Значит, реплика Блэка про Лили была лишь игрой для одного зрителя. Что еще он знает? - Я знаю все, - спокойно говорит Блэк. - Если хочешь подробностей, поговорим дома. Пойдем. Он достает палочку, а потом вдруг довольно щурит глаза, поворачивается к могильному камню и говорит громким шепотом: - Чуть не забыл, Луни. Тебе понравится последняя новость: у Сопливуса роскошное горло, и совсем нет клыков. Я лично проверил.
Admin: Сириус Блэк, плохой любовник В кухне тепло. Камин, занимающий почти всю стену, полыхает жаром. Я разжег его сразу по возвращению, еще до того, как снять с нас обоих Иллюзию. Мне предстоит сейчас, наверное, самый тяжелый за всю мою жизнь разговор и я, черт побери, хочу провести его в уютной располагающей обстановке. Хотя какая может быть располагающая обстановка, если спиной ко мне, у плиты, стоит Северус Снейп, который сейчас готовит нечто умопомрачительно вкусно пахнущее, полчаса назад плакал на могиле Альбуса, а еще раньше – делал мне минет, самый лучший в моей жизни. И никакое тепло, идущее от камина, не сравнится жаром его рта, который я, наверняка, буду чувствовать на своем члене всегда. Хотя… Не так уж много осталось этого «всегда». Снейп уже оправился, насколько можно было оправиться, и лучше ему вряд ли станет. А это означает, что мое время вышло. Ну, практически, остался один разговор, который расставит все по своим местам. И все. Я думаю, до утра мы управимся. Рассуждать о собственной смерти - уже которой по счету, Блэк – странно и совсем не страшно. Как будто я планирую поездку к Поттерам или очередную вылазку Мародеров. В конце концов, там не будет ничего нового для меня. Итак - я глубоко вдыхаю - разговор и…расстанемся друзьями. Вот ведь ирония ситуации: я и Снейп расстаемся друзьями. После обильного ужина, содержательной дискуссии и, Мерлин, это все не идет у меня из головы, впечатляющего минета. Все-таки в Сопливусе открылись замечательные таланты. Ну, как минимум, один. Мое тело естественным образом реагирует на приятное воспоминание, и я невольно начинаю смаковать в голове самые… нежные моменты: его твердые губы на головке, удивительно ласковый язык, неспешно путешествующий по всей длине члена, гладкое и тесное горло, сжимающееся вокруг меня. Мерлин, я был бы не против повторить это. Возможно, в следующей жизни, звучит у меня в голове мерзкий голосишко, и я понимаю, что жалким образом оттягиваю неизбежное, занимаясь мысленной дрочкой. Снейп наконец отрывается от плиты. Он взмахивает моей палочкой, которая слушается его прекрасно, и на стол покорно приземляются горшочки с ирландским рагу, тарелка с козьим сыром и четыре бутылки сливочного пива. Это, конечно же, выразительно-молчаливый упрек по поводу моей экспериментальной яичницы. И, кстати про молчание - он вообще ни слова не сказал после того, как мы вернулись из Хогвартса. Желудок сжимается при мысли о белом камне под дождем. Нет, Сириус, ты не будешь думать об этом. - Ты недооцениваешь меня, Снейп. Он заламывает бровь. - Всего лишь по две бутылке на брата? Слабовато. - Блэк, ты забываешься. Я, слава Мерлину, никогда не претендовал на кровное родство с тобой. - Кстати о родстве и, в частности, о братьях, Снейп. Ты не собираешься объясняться по поводу этой истории с Регулусом? - Во-первых, - цедит он, - я никому ничего не должен объяснять, особенно тебе. Если бы в школе ты хотя бы изредка интересовался делами своего брата, то узнал бы все не после своей смерти, а немного раньше. Подонок. - А во-вторых, не кажется ли тебе, что ты немного забываешься? Сейчас твоя очередь объясняться со мной. Ты будешь говорить, а я буду внимательно слушать. В подтверждение своих слов он открывает бутылку, делает показательный глоток и выжидающе смотрит на меня. Мне нечего возразить, кроме глупого: - Ты разве не дашь мне насладиться своим кулинарным мастерством, Снейп? Он чуть пожимает плечами, а потом милостиво взмахивает рукой, мол, наслаждайся своей Последней Вечерей, Спаситель. Есть мне расхотелось тут же, но я упрямо ковыряюсь ложкой в рагу и даже съедаю пару кусочков сыра. Заливая это все, конечно же, почти бутылкой пива. Он дает мне минут десять на имитацию ужина. - Итак? Я внимательно слушаю. - С чего начать? - С начала. Я тру лоб рукой. С начала? С какого из начал? - Расскажи мне, как Альбус вернул тебя из-за Завесы, - неожиданно помогает мне Снейп. О, конечно же. Это самое простое. - Я не выполнил одно свое обещание. - Какое? - Я обещал ему не выходить с Гриммо без его разрешения. Тогда, после возвращения из Азкабана. - И? - Что «и», - начинаю злиться я. - Я вышел. И упал за Арку. Снейп внимательно смотрит на меня, ожидая продолжения. - Я не понимаю всех тонкостей, но, похоже, что за Завесой… там не смерть. Просто небытие, из которого можно выйти. Вернее, тебя оттуда может вывести человек, у которого есть определенного рода связь с тобой. Его руки чуть сильнее сжимают бутылку. - Например, магическая связь невыполненного обещания, – тихо говорит он. - Например. Я всерьез занимаюсь рагу, выиграв еще несколько минут. Мне не то чтобы тяжело говорить об этом. Просто как-то… неудобно, что ли. Снейп задумчиво смотрит в стену за моей головой. А я продолжаю рассказывать. Жуткое пепельное поле под клубящимся серым небом. Смертельно невыразительный пейзаж, от однообразия которого кружится голова. Впрочем, за Завесой все было однообразно до умопомрачения. Пока на этом самом поле не появился прозрачный силуэт директора. Сначала я подумал, что окончательно сошел с ума. Даже обрадовался. Теперь не нужно будет страдать от одиночества. Но потом он заговорил. - Я могу вытащить тебя отсюда, Сириус, - сказал Альбус, и мое мертвое сердце отчаянно забилось. - Как? Он лукаво улыбнулся. - Твое непослушание при жизни неожиданно оказалось полезным. Ты помнишь свое обещание не покидать Гриммо? - Конечно. Он улыбнулся. - Ты осознаешь, что это - почти как невыполненная клятва? За секунду я из состояния безумной надежды вернулся к беспросветному отчаянью. - Не может быть, Альбус. Мы ведь не проводили никакого ритуала. Я просто дал слово. Никакой клятвы не было. - Твоего слова было достаточно, Сириус, чтобы между тобой и мной закрепилась связь. Теперь ты в долгу передо мной. Я пожал плечами. - Отлично. И что теперь: я вынужден буду всю свою загробную жизнь составлять тебе компанию? Он странно посмотрел на меня. - Кто знает, Сириус. Но сначала мне нужна будет твоя помощь там. - Там? – Тупо повторил я, все еще не веря в реальность этого безумного разговора на пепельном поле. - Да. Мне нужно, чтобы ты проследил за Северусом. - Что?! Я слышу, как смеется Снейп, здесь, на кухне. - Говорят, Блэк, у магглов есть собаки, специально обученные для наблюдения за больными или детьми. Я криво улыбаюсь. - Думаю, у Альбуса не было более подходящей кандидатуры на роль твоей няньки. - Думаю, - говорит он сухо, – у Альбуса был с десяток таких кандидатур. И мне очень бы хотелось узнать, почему он выбрал именно тебя. - А мне, знаешь ли, совсем не хочется это знать. Я не очень-то и возражал, если честно. Он моргает и отворачивается. Я беру со стола палочку и призываю сигареты из кармана мантии. - И что дальше? - Да собственно, ничего. Я побрыкался для приличия, но даже такая ужасная причина – Снейп фыркает – была все-таки причиной воскреснуть. Пусть и на время. Альбус рассказал, что ты возьмешь с собой флакон с противоядием. Моя задача была проследить, чтобы ты его выпил или, если ты не сможешь или не захочешь, влить его в тебя силой. А потом вывести тебя из Хижины и провести по улице, как можно дальше, чтобы зелье быстрее разошлось по организму. Я вижу, что мой рассказ шокирует его, но не могу понять, чем именно. Пока он не задает вопрос: - А когда Альбус вытащил тебя оттуда? Я пожимаю плечами. - Мне сложно сказать. Я, как ты понимаешь, не мог там особо следить за временем. Но как только он ушел, я – здесь мне сложно подобрать слова для описания – вроде бы как аппарировал в Хижину. Просто подумал о том, что мне нужно оказаться рядом с тобой и в следующую секунду очутился там. Ты уже лежал на полу и истекал кровью, а я не знал, выпил ты зелье или нет. Поэтому решил отвести тебя на Гриммо, а там уже разбираться. Снейп кривится и делает солидный глоток из бутылки. - Только не нужно говорить мне, что ты бы сделал все по-другому. У меня не было времени, я боялся, что Волдеморт или кто-то из Пожирателей вернутся. - Я и не говорю. - Тогда в чем дело? Чего ты кривишь свой нос? Он молчит. И тут я понимаю. - Снейп, не кажется ли тебе, что это глупо – стыдиться своего желания жить? - Я не стыжусь, Блэк, – плюется он. - Да ладно. Ты просто хотел выжить, Снейп. Что в этом такого? Все мы хотим. Он вздрагивает так, словно я его ударил. Мерлин, я так не хотел давить на жалость. И что в результате? Теперь он сидит и жалеет несчастного Сириуса Блэка, которому осталось совсем немного. Нет уж, спасибо, не надо. - Альбус сказал мне подержать тебя где-нибудь в изоляции пару дней, - нарочито бодро продолжаю я, запрещая себе и ему думать – пока ты не восстановишь силы и не придешь в себя. Наверняка он тоже думал о Гриммо. А потом директор пообещал кого-нибудь прислать с рассказом о Битве. Я так понимаю, что его портрет попросил Гермиону. Снейп что-то бормочет, вроде «самую сознательную» или нечто в этом духе. - Точно, - смеюсь я и тянусь за сигаретой. Вот и все. - Вот и все, Снейп. - Нет, не все. Снейп хмурится, покручивая пустую бутылку. - Я так понимаю, Альбус рассказал тебе всю мою… историю? А, вот в чем дело. - Когда я заартачился, он во всех подробностях объяснил мне, почему ты заслуживаешь такой заботы. Он фыркает. - В конце концов, Снейп, мы почти родственники, чтобы ты там не говорил. Регулус ведь был моим братом. Я согласился помочь тебе только в память о нем. Тут я, конечно, слегка сглаживаю ситуацию. Когда Альбус рассказал мне про Снейпа и Рега, я почти послал его благотворительную миссию куда подальше. Этот грязный ублюдок, эта скользкая слизеринская тварь трахала моего брата! Мерлин, я вытащу его только ради того, чтобы потом придушить голыми руками. О да! Я его вытащу! Я согласен, Альбус, конечно же, я согласен. От такой возможности не отказываются. Снейп пристально смотрит на меня. Его черные глаза пустые. Мне кажется, я почти слышу, как он стремительно думает. Только о чем, я не знаю. Да мне и не хочется знать. Это уже не мое дело. - Мне абсолютно все равно, почему ты согласился мне помочь, Блэк, - говорит он холодно. – Мне другое интересно. Ты задумывался над тем, что Альбус мог вытащить тебя в любой момент? Но он позволил тебе просидеть два года за Завесой. И, возможно, если бы не – он хмурится – экстренная ситуация, то ты остался бы там навсегда. Я встаю. Мне плевать теперь на жалость, злость и прочую ерунду. - Я думал об этом, Снейп. И знаешь, что я надумал? Мне все равно, когда Альбус мог это сделать. Два года назад, три дня назад или вообще оставил бы меня там про запас. Он сделал это. И я верю, что даже если бы не экстренная ситуация, он сделал бы это все равно, рано или поздно. И, благодаря ему, я получил эти пару дней жизни. Даже такой паршивой жизни рядом с подозрительным ублюдком, который везде ищет подвох. Ты понял? Последние слова я выкрикиваю. Меня трясет. Мне плевать, повторяю я про себя, мне плевать на него. Я выкурю все-таки свою сигарету и пойду. К черту. Снейп встает из-за стола и подходит ко мне. - Иногда, - тихо говорит он, глядя куда-то в сторону, - я слишком много думаю. Я удивленно пялюсь на него. Он что, пытается извиниться? - Снейп, осторожней, ты выходишь из образа. - Из чего? - Ты очень рискуешь. Еще немного, и годы твоей конспирации пойдут насмарку. И тогда за Завесой я буду вспоминать не скользкого расчетливого типа, а – я думаю о вчерашнем вечере – усталого мужчину с мокрой головой в моем белом махровом халате. Он изумленно смотрит на меня. - Ты будешь вспоминать меня за Завесой? Я широко ухмыляюсь. - Конечно, буду. Как можно забыть такое: ты умирал у меня на руках, называл меня Беллой, заставил надеть платье и даже… Ты даже сделал мне минет, Снейп. Такое не забудешь, даже после смерти. Моя рука против воли тянется к его губам, просто прикоснуться еще раз и почувствовать изумительную твердую нежность его рта под моими пальцами. Это странно и одновременно так правильно, словно я всю жизнь шел к этому. Его глаза распахиваются широко-широко, он двигается мне навстречу, схватывая мои пальцы ртом. Очень осторожно он втягивает их, поглаживая языком подушечки. Я реагирую мгновенно, отдергивая руку и заменяя ее своими губами. Вот так, именно так. Все исчезает в напоре поцелуя, мы выедаем друг друга, яростно кусая и облизывая. Его руки сжимают мою талию с невероятной силой, мои же блуждают по его спине, тщетно выискивая точку опоры. Мы разрываем поцелуй только когда заканчивается кислород. Его огромные черные глаза горят невероятным нечеловеческим огнем. - Трахни меня, Блэк, – хрипло говорит он. И, после паузы: - Это задание, если ты не можешь просто сделать то, о чем я тебя прошу. [align:center]***[/align] В гостиной, по-прежнему единственной жилой комнате дома, из приличных поверхностей есть только старый диван и вытертый до дыр ковер. Но из кухни, после ритуального рукопожатия, не сговариваясь, мы идем именно туда. Мне хочется прикоснуться к Снейпу уже здесь, в сумрачном коридоре, но он очень собран и выглядит неприступно. Никаких бурных всплесков, никакого разбрасывания одежды. Я боюсь, что он будет чопорным до последнего. Но потом, в оранжевой от уличных фонарей темноте комнаты я снова вижу его глаза. И забываю о своих страхах. Он смотрит жадно, и жадные его руки на моем лице, плечах, бедрах раздевают, избавляют, выпускают на волю. О. Я не собираюсь уступать ему в этой молчаливой борьбе, и безжалостно разрываю его пиджак, выворачиваю его из рубашки и… Снейп ухмыляется и вскидывает бровь. - Я не буду ее снимать, - хриплю я. - Хочешь сохранить иллюзию, Блэк? – Он звучит не лучше. Куда подевался привычный бархат его голоса? Теперь больше похоже на грубый лен, с узелками и шероховатостями. - Нет, хочу трахнуть тебя в юбке, Снейп. - И в сапогах? - И в сапогах. Я не могу больше терпеть. Не могу тянуть, тратить время на ласки и поцелуи. Мне нужно почувствовать все то, что обещало мне эти три дня его тело – неясными намеками, затяжными взглядами и острыми уколами. Я хочу, я просто хочу секса, Мерлин мой, последнего секса в своей жизни. И пусть он будет с мужчиной, со Снейпом, с кем угодно, ради всего святого, пусть он только будет сейчас. Желание завязано с отчаянием в один жесткий узел, он набирает кровь, набухает, как и мой член, наливаясь силой и болью. Я с рычанием впиваюсь в рот Снейпа, кусая его губы. Он отвечает почти также жестоко. Это меньше всего похоже на поцелуй, но это так прекрасно. Мы выпиваем друг друга досуха, вылизывая капли крови с прокусанных губ. Я сминаю рукой его затылок, рискуя сломать позвонки. Похоть набирает силу, вытекает из всех пор, брызгами разлетается по комнате. Бродяга во мне, чувствуя слабину, рычит и рвется на волю. И я отпускаю его. Снейп изумленно вскрикивает, когда я отталкиваю его, переворачиваю к себе спиной, надавливая на шею, ставлю коленями на диван и пригибаю голову к спинке. - Блэк, какого… - Заткнись. Коленями я раздвигаю его ноги пошире. Он пытается вырваться, но куда ему против бродяжьей хватки. Спина Снейпа напряжена, лопатки сведены так близко, что почти соприкасаются. Я чувствую запах его страха… и желания. О, Мерлин, он заведен не меньше моего. Я грубо хватаю его свободной рукой за член. Так и есть. - Пусти, Блэк, - он тяжело дышит не только потому, что я вдавливаю его в спинку дивана. - Позже. Палочка осталась на кухне, но мне все равно. Моя магия действует независимо от меня, нет нужды ни в словах, ни во взмахиваниях руками. Это похоже на стихийный всплеск, какой бывает у маленьких детей или сексуально озабоченных подростков. Подчиняясь только моему дикому желанию, в комнату торжественно вплывает бутылка с оливковым маслом. Снейп начинает выкручиваться еще яростней. - Ты что, больной, Блэк? – Шипит он в потрепанную обивку. - Я не слышу тебя, - говорю я и задираю его чертов килт. Он дергается отчаянно, отжимаясь руками, крутя головой, пытаясь ослабить мою хватку. Но Бродяга чует добычу и ни за что ее не отпустит. Бутылка послушно плавает в воздухе, словно наблюдая за нашей странной скульптурной группой. Я просто думаю, и масло щедро проливается между бледных ягодиц Снейпа. Он вздрагивает и начинает извиваться. - Блэк… - Это уже просьба, почти мольба. Смазка на его заднице отлавливает редкие касания света, по плечам стекают капли пота, волосы на затылке влажные. Его анус сжат, но это только раззадоривает меня. Он бессилен, беспомощен, распластан и он будет сейчас принадлежать мне. Я хватаю бутылку, выливаю масло на свой член и рычу: - Сейчас, Снейп. Чуть присев, врываюсь в него одним движением, преодолевая болезненное сопротивление мышц. Он кричит и рвется от меня, ему больно, очень больно, но я не могу. Не могу не могу не могу не могу остановиться. Там, внутри, он такой горячий, словно вся кровь оставила его тело на произвол и стеклась к моему члену. И правда, бедро Снейпа под моей рукой обжигающе ледяное, а ладонь на загривке скользит по холодному поту. Его мышцы сжимают меня, пытаясь остановить вторжение, и от этого у меня темнеет перед глазами. О, Мерлин, это так сильно… Это так хорошо… - Да, Снейп, да, сделай так еще раз… - Ублюдок, - стонет он, - ублюдок, что ты делаешь? - Я. Ебу. Тебя. Сопливус. Каждое слово, каждое движение дается мне с трудом. Я прорываюсь сквозь него, глубже, дальше, как пловец борюсь с течением. Он кричит, срывая голос, но я не слышу. Я не вижу. Я только чувствую свой член в его раскаленной, ужасающе тесной заднице. Я там, весь там, сжатый, скомканный в одну точку, устремленный вглубь, внутрь. Так, еще, да, о, Мерлин, еще… - Еще, Снейп, какой же ты… Да.. Да! Северус!!! Последним ударом я, кажется, разрываю его пополам. Невероятный по силе звериный оргазм взрывается во мне, бросаясь ослепительными молниями по всему телу. Я кричу что-то в потолок, ломая его спину, ломая себе руки, ломая диван и весь этот проклятый дом. [align:center]***[/align] - Северус. Он молчит. - Эй. Снейп. Ни слова. Он лежит на диване ко мне спиной, вытянув ноги, одна рука осталась на спинке, чужая, отдельная, словно он ушел и забыл ее там. На обивке я вижу следы зубов. Килт по-дурацки обкрутился вокруг его талии. Он выглядит ужасно, а я ведь даже не вижу его лица. Я привстаю с пола, куда меня швырнул оргазм, и тянусь к его плечу. - Северус. От моего прикосновения он вздрагивает и отодвигается. Но не далеко, просто высвобождает плечо. - Отъебись, Блэк, - он говорит так тихо, что я скорее угадываю стандартное сочетание ругательства и своей фамилии. Теперь, когда тело довольно, и Бродяга снова спит, я с ужасом начинаю осознавать, что произошло. Нет, не безличное «произошло». Что «я сделал». И с кем. Мерлин, я ведь изнасиловал Снейпа. Я рвал его на части, не дав возможности сопротивляться. Вот, блядь, просто великолепное завершение славного жизненного пути. Мне хреново до тошноты. Я должен, должен что-то сделать. Что-то сказать. Даже если он проклянет меня в ответ. - Северус. Все по-прежнему, то есть – ничего. - Послушай, я не знаю, как такое могло получиться. Он слабо фыркает. - Черта с два ты не знаешь, Блэк. Снейп прав, конечно, но, по крайней мере, он хоть что-то говорит. Я становлюсь на колени перед диваном и делаю то, что хотел уже пару дней – утыкаюсь лбом в его бок. - Прости меня, слышишь, прости. Я невыдержанный придурок, эгоистичный ублюдок, сволочь. Что там еще? А, да – блохастая шавка, тупое агрессивное животное. - Что ты несешь, Блэк? – Его голос очень холодный, мои жалкие попытки извинений не производят на него никакого впечатления. Я осторожно кладу руку ему на бедро, Снейп может сбросить ее в любую секунду, но он этого не делает. - У меня просто сорвало крышу. От тебя. От твоей просьбы, от твоего взгляда. Я слишком сильно захотел тебя. - Ты слишком захотел трахнуться, Блэк, вот в чем дело. Не нужно обвинять меня в собственной несдержанности. - Неправда! Я хотел именно тебя. - Конечно. А кого еще ты мог захотеть здесь? В этом доме ни одного живого существа. Мне просто не повезло подвернуться, под, скажем так, горячую руку. Нет! Это все не так! Я хотел его, именно его. Я вспоминаю лицо Снейпа на кухне, его напряженный взгляд, твердые губы под моими руками. Всего лишь последний секс, Блэк? Как бы ни так. Я хотел его. И я хочу его снова. - Погоди, Снейп, я сейчас. Я бросаюсь на кухню, хватаю со стола палочку и возвращаюсь в гостиную. - Вот. Возьми. Он поворачивается ко мне и садится, подтягивая колени к груди. Глаза подозрительно прищурены. - Зачем она мне? - Возьми. Он осторожно протягивает руку и аккуратно берет палочку. - Теперь, Снейп, выслушай меня внимательно. Я отдал тебе свою палочку. Добровольно. Теперь ты можешь сделать со мной все, что угодно. Я в твоей власти. Можешь, к примеру, убить меня. Он фыркает. - Да, я понимаю, звучит по-дурацки. Но ты не дослушал. Ты можешь пытать меня, можешь порезать на ингредиенты для своих зелий. А можешь, - я нервно сглатываю, потому что дохожу до самого главного – отомстить мне за мою… несдержанность. Ты можешь повторить со мной все то, что я сделал с тобой. Он смотрит на меня. Очень внимательно. Моя палочка в его руках выглядит неуверенно. - Я вот что пытаюсь сказать, Снейп, – я путаюсь в словах, и мне очень неуютно под его пристальным взглядом, но – вперед, Блэк, – я причинил тебе боль в тот момент, когда ты ждал от меня диаметрально противоположного. Бровь. Но она меня не собьет. - Мне… Мне больно и стыдно от этого. Снейп презрительно кривится. Все не то. Ладно, к черту гордость и пространные разговоры в стиле Альбуса. Я опускаюсь на колени и утыкаюсь лбом прямо в кончик палочки. Снейп вздрагивает, но правая рука остается твердой. Рефлексы, черт бы их побрал. - Да, я трахнул тебя. Трахнул так, что тебе сейчас больно сидеть. Я виноват. Но не в безразличии. Мне кажется, что кончик палочки нагревается. - Я хотел тебя, Северус Снейп. Именно тебя. Злого, зажатого, потерянного и нелюбимого. Циничного, изворотливого, умного и беспощадного. Мужчину, которого я всю жизнь истово ненавидел. Мужчину, которого я спас. И который спас меня. Он опускает палочку. А я поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза. - И я все еще хочу тебя. – Чуть улыбаюсь. Где же мое знаменитое блэковское обаяние, когда оно так необходимо? – Прошу тебя, Северус, разреши мне исправиться. Он отталкивает меня, морщась, встает и начинает ходить по комнате, как животное в зоопарке. Не хватает хвоста, хлещущего по бокам. Палочка плюется красноватыми искрами. - Это какой-то абсурд, Блэк. Пошлый дамский роман. – Он качает головой. – Нет, я не буду даже задумываться над этим. Никаких вторых шансов. Нет. Он убеждает сам себя, ликую я. Медленно-медленно, чтобы не спугнуть, я встаю и подхожу к Снейпу, замершему в самом темном углу комнаты. Касаюсь рукой его чистого левого предплечья. - Позволь мне, Северус. Он смотрит на меня с такой яростью, что на мгновение мне становится страшно. - Это последнее желание приговоренного к смертной казни, Блэк? Резко, без предупреждения, пощечина. Я заслужил это. Заслужил. - Просто позволь мне. Я загнал его в угол, фигурально и буквально. Он не вывернется теперь, я вижу это в его глазах. Ему некуда отступать. Позади стена. И утро, о котором он прекрасно помнит. Но Снейп все же делает последнюю отчаянную попытку. - Это жалость, Блэк. Всего лишь жалость. Я жалел тебя тогда, на кухне. И сейчас ты выпрашиваешь у меня немного ласки, как пес. Немного небрежной ласки. Такой, - он касается моих волос, - или такой – пальцы на моем лбу, скулах и губах. А в ответ ты предлагаешь мне тоже жалость. Как ты там выразился? Зажатому и потерянному? Мне это не нужно. Слышишь? Не. Нужно. Я тихо смеюсь под его руками. О, конечно. - Конечно, не нужно, Снейп. Ты не будешь выставлять свои чувства напоказ, не так ли? – Я подхожу еще ближе, вплотную, прижимаюсь к нему. - Позволь мне, Северус. И он сдается. Я легко касаюсь губами его губ, проводя рукой по волосам. Снейп не отвечает, его глаза закрыты. Он все еще разыгрывает привычную безучастность. Я чуть притягиваю его к себе второй рукой. Он по-прежнему холодный, везде, и меня бросает в жар при мысли о его внутреннем тепле. Мой член подпрыгивает навстречу мыслям и втыкается в бедро Снейпа. Я слышу легкий сухой стук – он уронил палочку. А потом Снейп наконец вдыхает, давая мне доступ к своему рту. Я проскальзываю внутрь, касаясь языком верхней десны, потом глубже – неба. Он начинает отвечать, сначала медленно, потом резче, выталкивая меня, завладевая инициативой. Его руки отрываются от стены и впиваются в мои плечи, волосы, шею. Нежность отступает, но на освободившееся место не приходит жестокость. Я все еще осторожен, хотя желание уже перехлестывает через край. Снейп прерывает поцелуй и откидывает голову, открывая доступ к бледной худой шее. Это мой собственный пир богов. Я начинаю с линии подбородка – целую, чуть прихватываю зубами, потом зализываю. Спускаясь все ниже и ниже по колючей щетине, я чувствую, как он начинает дрожать. А потом вырывается его первый неровный стон. Мне приходится даже остановиться на мгновение, потому что звук его голоса разрывает мое самообладание в клочья. Но тут же я возвращаюсь к его открытому горлу, широкими мазками языка захватываю все большую поверхность, то спускаясь к ключицам, то возвращаясь назад к губам. - Блэк, - шепчет он, его руки судорожно сжимаются на моих плечах, - как ты… О, Мерлин… Его член упирается в мой, их разделяет только колючая шерсть килта, которая жжет, трет, и вообще, невыносимо мешает. Я с сожалением отрываюсь от великолепной шеи Снейпа и опускаюсь перед ним на колени. Сначала – для того, чтобы расстегнуть и отбросить в сторону килт. Потом… Он вскрикивает, когда я одним движением беру весь его член глубоко в рот. Его резкий пряный вкус дразнит корень языка, одуряет, лишает остатков самоконтроля. Я сглатываю, а потом чуть выпускаю его и начинаю поигрывать языком, прижимая тяжелую головку к небу. Он запутывает свои пальцы в моих волосах, и я слышу: - Сириус… Этот шипящий шепот, шелк, скользящий по лезвию ножа. Как я хочу снова быть в нем и слушать, слушать этот шепот, смотреть, как этот бледный дрожащий рот раз за разом повторяет мое имя, кричит от наслаждения, а не от боли. Но нет. Нет. Не сейчас. Я напрягаю все мышцы рта, сжимая его член, и начинаю медленно двигаться, каждое скольжение вырывает из Снейпа великолепный полузадушенный стон. Кажется, мне хватит только его голоса для того, чтобы кончить. Он подается бедрами мне навстречу, полностью теряя контроль. Но когда я уже почти чувствую вкус его спермы, он неожиданно резко отдергивается и шипит: - Не так, Блэк. Я хочу не так. Я встаю с колен. - Как скажешь, Северус, - мои онемевшие челюсти еле двигаются. – Все, как ты захочешь. - Какой ты сговорчивый, Блэк, - шепчет он мне на ухо. – А если я захочу трахнуть тебя? Также жестоко, с выворачиванием суставов и разрыванием задницы? Ты тоже согласишься? Я поворачиваю голову так, чтобы видеть его глаза и повторяю: - Все, что захочешь, Северус. На самом деле, никакое это не искупление. Просто я согласен на все, лишь бы получить разрядку. Снейп рычит и толкает меня на пол. Потом опускается сверху и начинает яростно целовать все, до чего дотягиваются его губы. Я не выдерживаю: - Пожалуйста, Снейп… Он приподнимается на руках и криво улыбается. Его глаза светятся в темноте. - Что, пожалуйста? Его голос стекает по моей груди и обволакивает член. Я, собирая остатки сознания, выстанываю еще одну просьбу: - Пожалуйста, Северус… Трахни меня, пожалуйста. Он садится на пятки между моих ног. - Ты уверен, Блэк? - Твою мать, Снейп, да, я уверен, - хриплю я и раздвигаю колени. – Сделай это, в конце концов. Он встает и идет за бутылкой к дивану. Я дрожу, от холода или от предвкушения, не знаю. Мне хочется почувствовать его внутри себя, почувствовать себя заполненным, оттраханным, согретым. Любимым. О, черт. Мне так хочется. Он возвращается, садится и кладет мне руку на живот. Я вздрагиваю и непроизвольно приподнимаю бедра. Он ухмыляется, но его темные глаза не могут притворяться – он хочет так же сильно, как и я, хочет еще сильнее. Тонкие пальцы Снейпа медленно скользят, сползая по косточке бедра вниз, аккуратно минуют мой напряженный член – я разочарованно вздыхаю, а он качает головой. - Такой же нетерпеливый, Блэк. Такой же сумасшедший, дикий, необузданный Блэк. Перекаты прилагательных ласкают меня не хуже его умелой руки, которая уже спустилась между моих бедер и… Да! - Да, Снейп, о, Боже мой, да! Он касается моего входа, чуть-чуть, не надавливая, просто порхающая ласка. Но это похоже на удар тока. А он не прекращает двигаться – и говорить: - Если бы ты видел себя со стороны, Блэк: такого раскрытого, доступного. Ты выставляешься передо мной, ты готов сделать все, что я потребую. Твои глаза – он нажимает пальцем чуть сильнее – раскрываются больше и больше от каждого моего прикосновения. Твои губы – он забирает палец, и я матерюсь – о, эти самые губы, которые изрыгают сейчас проклятия, подрагивают и раскрываются. Твои руки – палец возвращается на место, смазанный – скребут пол, сжимаясь и разжимаясь, в поисках хоть какой-нибудь опоры. Ты весь – палец медленно входит в меня – ты весь – воплощение секса, Блэк. Ты исходишь желанием, ты истекаешь им. Посмотри на меня. Я приоткрываю глаза и ловлю его сосредоточенный взгляд. - Да. Вот так. Я хочу видеть тебя, когда… - И Снейп чуть поворачивает палец, касаясь простаты. Все это - сочетание его сочащихся слов, безумных цепких глаз и движения знающего пальца внутри меня – слишком сильно. Давление внутри меня достигает верхней точки, я вскидываюсь, кричу и кончаю, так сильно и долго, как еще никогда в жизни не кончал. Дождавшись конца моего оргазма, Снейп освобождает свою руку и тянется ко мне. - Ты невероятен, Блэк. – И нежно целует мои губы. - Иди в задницу, Снейп, - слабо хриплю я. У меня кружится голова, а по всему телу еще гуляют последние судороги сумасшедшего удовольствия. - Чем я сейчас и займусь, - он медленно возвращается на свое место. О, да, как же я раньше не понял. Так должно было быть всегда, с самого начала – Снейп между моих ног и я, распластанный перед ним. Он наливает масло в руку и начинает медленно размазывать его по члену. Чтобы видеть все захватывающие подробности, я чуть приподнимаюсь на локтях, не обращая внимания на слабость. Это одно из самых эротических зрелищ, когда-либо открывавшихся передо мной. Он чуть откидывает голову и тихо стонет. Его рука скользит по багровому члену, вторая сжимает мое колено, все сильнее. Я вижу, как напрягаются мышцы на блестящей от пота шее. Потом Снейп стискивает зубы и останавливается. - Я забываюсь рядом с тобой, Блэк. Теряю контроль, как глупое животное. Вот сволочь. - Я хочу, чтобы ты забылся, Снейп. Хочу, чтобы ты оттрахал меня до потери сознания. Так, как ты умеешь, я знаю, что ты умеешь. Его глаза распахиваются. Потом он криво усмехается. - Ты сам попросил, Блэк. Он не нежен, о нет, он максимально далек от нежности. Но когда его скользкий член врывается в меня, он делает паузу, давая мне время на выдох. Я судорожно дотягиваюсь до его острых холодных колен, а он поглаживает мои бедра. - Все хорошо, Блэк, все хорошо. Я киваю, втягивая воздух через сжатые зубы. Мне еще немного больно, но, кроме того, так хорошо, так… сильно. - Давай, Снейп, не тяни. Он долго смотрит мне в глаза, а потом кивает. И начинает двигаться. Простату он достает сразу, с первого же толчка, и мое тело, выжатое оргазмом досуха, тем не менее, реагирует. Маленькие волны наслаждения потихоньку поднимаются от чувствительной точки. Но еще больше меня возбуждает вид Снейпа, сосредоточенного на собственном удовольствии. Его глаза полузакрыты, изо рта вырываются полухрипы, полувсхлипы. Жилистые руки стискивают мои бедра. Движения его медленные, длинные, и я неожиданно понимаю, скольких усилий ему стоит сдерживаться и не начать вбиваться в меня. - Северус, - хриплю я, - не жалей меня. - Что? – Его взгляд мутный и неуверенный. - Давай же, черт возьми, я не девственница какая-нибудь. Сильнее, пожалуйста, сильнее. Он рычит и резко подается вперед. От удара мой член вздрагивает и снова встает. Он толкается еще раз, глубже и сильнее. Да, вот так. О, Мерлин, именно так. Его рука обхватывает мой член и начинает двигаться, так же резко и грубо. Все плывет и тает перед глазами, резкие вспышки проходят через все тело, я двигаюсь навстречу ему, он рвется внутри меня, неровный и бешеный ритм захватывает нас обоих. Потом он сжимает мой член чуть сильнее, вбивается еще один, последний раз, и шипит: - Давай же, Блэк, кончай. Это приказ моему мозгу, моему телу, я не могу отказаться и послушно выплескиваюсь ему в руку, взлетая в темное грозовое небо удовольствия. Вслед треском молнии летит мое имя. - Сириус! [align:center]***[/align] Я прихожу в себя, замерзший, опустошенный, лежащий на холодном полу, в темной и пустой комнате. Снейпа нигде нет. На секунду меня охватывает леденящий ужас. Я вскакиваю, хватаю с пола свою мантию, подбираю валяющуюся возле стены палочку и вылетаю на кухню. Он сидит за столом и курит мои сигареты. Окно открыто, через подоконник влетают брызги дождя. Я медленно выдыхаю и подхожу к нему. - Сколько я спал? Он пожимает плечами и выпускает слова вместе с дымом. - Недолго. Полчаса приблизительно. Я киваю. Сказать мне нечего. За окном в саду проступают ветки деревьев, и я понимаю, что до рассвета остается совсем немного. Страх отступает, на его место приходит мрачная решимость. Пора. - Что ты задумал, Блэк? - Голос Снейпа противоестественно спокоен. - Я? Да так, ничего особенного. Вот выкурю еще одну сигарету и буду собираться. - Куда? Я резко оборачиваюсь к нему. - Что непонятного в моем вопросе, Блэк? Я спрашиваю, куда ты собираешься идти? Я вытаскиваю из пачки сигарету, прикуриваю от снейповской и затягиваюсь. - Я аппарирую в Хогвартс, зайду в кабинет директора, отчитаюсь перед портретом Альбуса. Он скажет, что я выполнил свое обещание и отпустит меня. И я – еще одна затяжка – вернусь за Завесу, теперь уже навсегда. Говорить это неожиданно легко, как будто я рассказываю о погоде или повторяю мрачноватую, но удачную шутку. - А как ты собираешься аппарировать без палочки? Я тупо пялюсь на него. - Ты ведь отдал мне свою палочку. Добровольно, Блэк. Теперь она принадлежит мне, ты же знаешь все законы передачи магического объекта. Я теряюсь. Чего он добивается? - Я найду в подвалах какую-нибудь метлу и полечу. Какая разница, как добираться. Я должен там быть. Он кивает. - Почему? - Что почему? - Почему ты должен там быть? Я злюсь. - Что ты хочешь от меня услышать, Снейп? Что я не хочу снова сдыхать? Нет, хуже: снова возвращаться в эту серую неподвижную бездну, выпивающую до последней капли всю душу? Да, я не хочу. Да, мне страшно, страшно до колик в желудке! Особенно после того, что было, там в гостиной. – Его глаза чуть вспыхивают. - Но моя работа тут закончилась. Я выполнил задание и не могу тут больше оставаться. - Значит, ты трус, Блэк, - он по-прежнему говорит этим своим плоским, ничего не выражающим тоном, от которого меня начинает трясти. - Да, блядь, я трус, я боюсь умирать! Ты это хотел услышать? - Ты трус, Блэк, - говорит он так спокойно, словно я не рычал ему только что в лицо, - потому что ты выходишь из игры, не закончив ее. Меня как будто ударяет мешком по голове. - Что ты городишь, Снейп? – Шепчу я. - Ты выполнил мое последнее желание, так ведь? Ты трахнул меня. Подробности опустим. А теперь, когда твоя очередь давать задание, ты пытаешься выкрутиться? – Он качает головой – Никогда бы не подумал, что Сириус Блэк такой трус. У меня медленно подгибаются колени, и я сажусь на ближайший табурет. - Ты понимаешь, что ты делаешь, Снейп? Он тушит сигарету прямо об стол и стремительно подходит ко мне. - Ты не доиграл в Игру, Блэк, - шипит он. - Ты не закончил задание. Потому что как только ты уйдешь, я вскрою себе вены. Можешь так и сказать Альбусу, когда будешь прощаться с ним. Он будет доволен. Я дрожу всем телом, от страха, облегчения и еще какого-то чувства, которое медленно заполняет меня, от кончиков пальцев и до самого сердца. - Северус, - бормочу я, протягивая руку к его лицу, - Северус. Он отклоняется от меня, встает и идет к окну. Мои пальцы дрожат так, что я не могу удержать в руках уже погасшую сигарету. - Уходи, Блэк, - бормочет он еле слышно. Я подхожу к нему и кладу руки на плечи. Он сжимается. -
tatishka: мне всё очень ПОНРАВИЛОСЬ !!!!
kitzune: Как я ожидаю таких прекрасных текстов. Бальзам на душу, потому что есть всё.
Moonlight: Текст потрясающий. Рваный ритм и цельность. Образы яркие и просто сумасшедшие. Ну и Снейп в сапогах, конечно. Мой фетишизм прогрессирует) Большое спасибо.
5A: tatishka kitzune *подозрительно принюхиваясь* это в смысле - так хорошо или так плохо??? Moonlight, спасибо )) Снейп в сапогах слизан с одного замечательного рисунка, на котором... Блэк Я подумала - пусть профессор тоже малехо пощеголяет
Джекки: Как все переплетено - небытие и реальность, желание и возможность, правда и вымысел. Зацепило, понравилось, спасибо.
halflink: Присоединяюсь ко всем высказавшимся выше. А лично мне еще нравится логичность и стройность сюжета. Ничто не притянуто за уши. Спасибо автору!
марси: очень хорошо
Мартышия Адамс: Вот у ж не думала, что на этом фесте мне больше всего понравятся снейпоблэки - этот и соседний. Но мне и правда понравилось :)
5A: Джекки, спасибо, я именно над этим переплетением больше всего работала ))) halflink, прикольно, тут хвалят больше всего за те места, которые мне кажутся самыми слабыми.... Но спасибо все равно )) марси, спасибо ))) Мартышия Адамс, мы решили - оживлять, так всех скопом Спасибо ))
miloshevich: Просто сказать "спасибо", наверное, мало. Но, возможно, это самое "спасибо" будет значить несколько больше, если я добавлю, что ради него я зарегистрировалась наконец:) Это было чудесно, такой замечательный подарок. Безупречный: и "о чем" и "как"!
Redbest: От себя могу сказать только - соседи утонули... я под впечатлением.
Nataliny: Безумно понравилась сюжетная линия с игрой, переодеванием и походом в ресторан. Каждая деталь прекрасна. Но в целом, имхо, тяжелова-то, то ли текст перегружен, то ли не зацепил именно меня П.С. НЦ-шные сцены бесподобны. Впрочем, именно они то и выдают автора с головой, как и деталь с шотландской юбкой)))
5A: miloshevich, спасибо, это самое приятное "спасибо", которок может быть для автора ))) Redbest, надеюсь, компенсация соседям не потребуется ;))) Nataliny, очень интересно - это в смысле оффтопа, а в смысле перегруженности - тоже приятно, а то все хвалят да хвалят )))
Nataliny: 5A 5A пишет: очень интересно - это в смысле оффтопа Думаете, я ошибаюсь? ) Может быть, конечно, но мне так не кажется. Увидим по окончании конкуса.
kos: Nataliny А Вы в тотализаторе напишите, на кого подумали. Лично я с этим фиком замучилась совсем, ни в одну собственную догадку не верю. Автор, простите, пожалуйста! Это не похоже на отзыв, но я сама не пойму, нравится мне этот фик или нет. С одной стороны, написано потрясающе, а с другой - как-то очень горько, будто ангст беспросветный читаешь. Странное такое впечатление.
Redbest: kos пишет: .............. С одной стороны, написано потрясающе, а с другой - как-то очень горько, будто ангст беспросветный читаешь. Странное такое впечатление. Согласна. Просто выразить не могла, слишком чуЙства меня захлестнули. *Поэтому я соседей и топила.* Да и еще конец, загадочный. Если бы стояло троеточие, я бы подумала - жили долго и счастливо, и умерли в один день. А так - непаханое поле для фантазий.
halflink: Redbest пишет: Да и еще конец, загадочный. Если бы стояло троеточие, я бы подумала - жили долго и счастливо, и умерли в один день. А так - непаханое поле для фантазий. Вот-вот. И так хочется продолжения...
5A: kos, *задумчиво* ангст? не бойтесь, все у них будет хорошо Redbest, halflink, продолжение уже готово, как закончится конкурс - вывешу )))
Redbest: 5A я как чуяла, что Енто не все!!! *пошла громко радоваться*
Nataliny: kos Не хочу, если честно - я читала из всего конкурса только два текста и больше не собираюсь, поэтому не вижу смысла. Хотите - в личку напишу)
somebody: "If I only could make a deal with God..." Сейчас немного приду в себя и что-нибудь скажу.... Вот этот фик я чувствую от начала и до конца без единой фальшивой ноты. *прошупрощения за паФФость, ну да спишем на мой все еще славбогу юный возраст))))))* Хочется плакать и смеяться. Отдельное спасибо за Рега. Такого настоящего. И Сириуса. В соседнем снепоблэке замечательный Сириус, но этот.... if I only could... От этого фика мне хочется, чтобы Сириус, этот написанный книжный герой, жил. Хочется так, как не всегда хочется чего-то осязаемого и реального. вот так вот) Такой Сириус... может, в кой-то веки я и не ошибаюсь с автором. Потому что так любить Блэков.... И впрямь бальзам на мою душу. А продолжение.... с удовольствием прочитаю, да. Но если бы это был финал, я была бы рада. Потому что... это хороший конец. Правильный. Потому что именно в этот момент я верю, что все будет хорошо))) Ага? :) з.ы. только почему все это Снейпу(((((( да, мне пофих что у него ДР. *смеется*
5A: somebody, спасибо за такой развернутый отзыв ))) Регулус, да, Регулус - это моя слабость в этом фике, приятно, что вы заметили ))) А продолжение на самом деле родилось раньше всей этой истории, и написано было вообще отдельно, и уже из него выросло то, что выросло... Ну, потом посмотрим.... Авторство - после 1-го февраля, ок? ))) А почему Снейпу??? Ну, это же Снейп... Он, честно говоря, заслужил такое "счастье" )))) Я так думаю...
somebody: 5A 5A пишет: Авторство - после 1-го февраля, ок? ))) Как будто у меня есть выбор *ворчливо* 5A пишет: Ну, это же Снейп... Он, честно говоря, заслужил такое "счастье" )))) Я так думаю... ню.... если честно, на мое имхо Сириус заслужил чего получше) Ну да имхо))))) ;-)
полная версия страницы