Форум
"Отработка, Поттер! Или игры в мантиях и без", романс/юмор, миди-макси, СС/ГП, НЦ-17, в процессе
Antidote: НАЗВАНИЕ: “Отработка, Поттер! Или игры в мантиях и без” АВТОР: Antidote БЕТА: Krilatay bestiy ПЕЙРИНГ: СС/ГП РЕЙТИНГ: НЦ–17 ЖАНР: Романс/юмор РАЗМЕР: Миди или макси ДИСКЛЕЙМЕР: Все персонажи принадлежат Дж. Р. А мне – только фантазии. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: AU к 7-й книге, да и к 6-й тоже пусть будет AU, естественно ООС (чуть-чуть) САММАРИ: Волдеморт, как и положено, мёртв, а Снейп, наконец, получил свой орден Мерлина, не важно, какой степени, и при этом остался жив. Последний год обучения Гарри. Иногда всё совсем не так, как кажется. РАЗМЕЩЕНИЕ: Не против, только известите.
Ответов - 11
Antidote: ГЛАВА 1 ХОГВАРТСКИЕ ТАЙНЫ… А, МОЖЕТ, И НЕ ХОГВАРТСКИЕ… Когда коридоры и лестницы замка наполнялись тишиной и мерцающим сумраком, когда начищенные жизнерадостными эльфами старые доспехи в меру сил отражали рассеянный лунный свет, а тёмные арки и ниши старались понадёжнее скрыть свои тайны, самый ненавистный преподаватель Хогвартса, мрачный гений сарказма, бывший упивающийся Смертью, бывший шпион Ордена Феникса, действительный кавалер ордена Мерлина (и совершенно не важно, какой именно степени), профессор Зельеварения Северус Снейп выходил на ночную охоту. Вот и сегодня, облачившись в свою неизменно иссиня-черную мантию, вложив в рукав сюртука волшебную палочку, а в карман – портативную колдокамеру (очень кстати недавно приобретённую в Хогсмиде), он вышел из своих покоев. Оставив без внимания потаённые закутки слизеринских подземелий, Снейп направил свои неутомимые стопы в башню Ревенкло. Ту часть замка, где обитали несносные гриффиндорцы, Мастер Зелий по обыкновению предпочёл оставить на десерт… как приз… При воспоминании об этом …хм …«призе» нечто назойливое, находящееся в тесном пространстве брюк, жалобно дёрнулось, устав от невнимания и одиночества. Снейп, чуть помедлив, глубже втянул в лёгкие воздух и решительно, с неподражаемой грацией и достоинством продолжил свой путь, не обращая внимания на завистливые взгляды портретов. Замок спал… Ничто не нарушало благословенной тишины, кроме лёгкого потрескивания горящих факелов, да тихих вздохов какого-нибудь заскучавшего призрака. Северус Снейп, двигаясь легко и бесшумно в развевающейся чёрной мантии, сам был похож на привидение. Скользя по гулким коридорам, сливаясь со зловещими тенями старого замка, он сам становился тенью, наводя ужас на всё живое. Ночь – его стихия. Ночью без опаски можно выпустить своих демонов на свободу. Ночью он почти счастлив… С каким упоением, с какой тихой радостью Снейп ловил в самых потаённых уголках замка нарушителей, выколачивая из них жалкие остатки самообладания. С каким злорадством снимал баллы и назначал взыскания малолетним бездельникам из ненавистных ему факультетов. С какой хищной жадностью упивался всеми оттенками эмоций, мелькающих со скоростью курьерского поезда на лицах незадачливых полуночников. А если этими полуночниками оказывались гриффиндорцы – триумфу Снейпа не было предела. В эти сладостные минуты мести он как будто компенсировал всю желчь, всю злобу, всё раздражение и… боль, накопленные за день. * * * …А раздражения хватало, и боли тоже… В эти пустые головы трудно было вложить хотя бы крупицы знаний без потерь для самого себя. Невыносимо гадко каждый день входить в класс с искренним желанием поведать чутким и пытливым умам обо всех глубинах и тайнах самой завораживающей из наук, чтобы позже наткнуться на осоловелые и пустые взгляды зомбированных студентов. Где им понять, а тем более оценить упоительную магию столь тонкого искусства, если они не в состоянии хотя бы воспроизвести то, что с таким упорным постоянством, с таким методичным мазохизмом вдалбливал в их не отяжелённые наличием интеллекта головы Мастер Зелий. Это раздражало. Это выбивало почву из-под ног, заставляя усомниться в самой возможности обучения вяло жующего, жалобно блеющего студенческого стада. Взять к примеру этого Лонгботтома. Уж на что Северус Снейп перевидал бездарностей и недоумков, но этот за годы своего обучения успел побить все мыслимые и даже немыслимые рекорды. Начиная от художественного заикания (посвистывания, похрюкивания, посапывания и проч.), и заканчивая неимоверным количеством разнообразных украшений своей собственной персоны (в виде нарывов, рогов, щупалец, клешней и проч.), полученных при попадании на оную (персону) ею же самой (персоной) приготовленных зелий. О взорванных котлах, испорченных ингредиентах и порванных мантиях не стоит даже упоминать. Хвала Мерлину – в этом году Снейпу не придется терпеть на своих продвинутых курсах эту «ошибку природы», по иронии судьбы так горячо ею (ошибкой) любимой. Но всё ещё оставался другой, не менее, а скорее даже более напрягающий профессора раздражитель. И этот «раздражитель», вызывающе (возмутительно возбу… вызывающе) сверкая зеленооким взглядом из-за стёкол нелепых очков, не упускал случая попортить ему, Северусу Снейпу, вконец расшатавшиеся нервы. Только благодаря многолетней стальной закалке двойного агента у декана Слизерина всё же ещё сохранялись остатки самообладания. И он прилагал неимоверные усилия, используя весь свой богатый арсенал презрительных ухмылок, едких насмешек и желчного сарказма, играя своим голосом, как морским прибоем (не забудем упомянуть и вскинутую бровь – левую, кажется), чтобы вызвать у подростка этот пылающий изумрудный взор, чтобы насладиться медленно разливающимся нежным румянцем, чтобы, наконец, поймать участившееся дыхание подростка… …Дальше можно прикрыть глаза и… фантазировать… …Снейпу было приятно… Приятно доводить мальчишку до белого каления, заставляя ошибаться в приготовлении даже простейших зелий. Приятно высмеивать перед всем седьмым курсом его очередную бездарно выполненную контрольную. Приятно снимать с Гриффиндора запланированную порцию баллов. Но что было гораздо приятнее – так это назначать Мальчику-Который-Попался вечернюю отработку в подземельях зельевара. Да, бесспорно приятнее… …Там, уже наедине с этим зеленоглазым чудовищем, изображая напряжённую мыслительную деятельность над контрольными эссе студентов, прикрыть затуманенные глаза и… мечтать…, пока это чудовище, такое желанное и недосягаемое, драит котлы размеренными возвратно-поступательными движениями… Несомненно приятнее… * * * Но это было раньше. А сейчас… Сейчас провоцировать Поттера на своих уроках Мастеру Зелий с каждым разом становилось всё сложнее. Чёрт бы побрал эту выскочку Грейнджер! Она вдруг вознамерилась взять шефство над успеваемостью Гарри Поттера. Эти благородные и, несомненно, амбициозные порывы гриффиндорской зубрилки ранее были обращены на рыжее долговязое недоразумение из династии Уизли, но, в связи с недрессируемостью последнего, с треском провалились. Чтобы доказать свою педагогическую состоятельность всем, и прежде всего самой себе, не привыкшей отступать даже перед Китайской стеной, эта «дипломированная» зануда с удвоенным энтузиазмом бросилась на новую жертву, справедливо полагая, что пример героического друга подействует на её непутёвого избранника лучше любой дрессуры. Взяв Поттера под свою почти материнскую опеку, она таскалась за ним повсюду, как курица за цыплёнком, не отцепляясь даже во время дневных и вечерних трапез в Большом зале. Как Йоркширским пудингом, она пичкала его дополнительной литературой – научными статьями, редкими изданиями. Она даже подписала его на несколько специализированных журналов. Наконец, она стала строго следить за его расписанием, задавшись целью сделать из Мальчика-Которому-Всё-По-Барабану-Особенно-Зелья – Мальчика-Который-Готов-К-ТРИТОНам-На-Отлично. В результате таких решительных действий мисс Всезнайки, Гарри стал больше времени проводить за учебниками. Его всё чаще замечали то в библиотеке, то в каком-нибудь пустующем классе, склонившимся над очередным толстенным фолиантом или старательно что-то выписывающим на пергамент. Грейнджер не могла не умиляться, а, может, и гордиться, теша своё самолюбие при виде делающего несомненные успехи подопечного. И действительно, результат титанических усилий лохматой бестии не замедлил сказаться. Гарри заметно подтянулся практически по всем предметам. Его домашние работы стали отличаться вдумчивостью и добросовестностью. На контрольных он уже не терялся, а твёрдой рукой выписывал хорошо усвоенный материал. Что касается выдержки Гарри, то после интеллектуального и психологического пресса Мисс-Не-Отстану-От-Тебя-Пока-Не-Сделаю-Всезнайкой, нападки злобного профессора Зелий казались не более чем крысиной вознёй в подвале хагридовой избушки. Гарри их просто не замечал. Чёрт бы побрал эту выскочку Грейнджер! Декан Слизерина пришёл к выводу, что нужно срочно что-то предпринять. Он уже стал тосковать по поттеровским отработкам. И раз не удавалось добиться желаемого результата на своих уроках, арену боевых действий следовало перенести из класса в другие помещения Хогвартса. В коридоры, примыкающие к Гриффиндорской башне, к примеру. Зная, как любит Поттер, игнорируя все писаные и неписаные школьные правила, бродить заполночь по пустынным закоулкам древнего замка в своей легендарной мантии и совать любопытный нос во все хогвартские тайны, Снейп не сомневался, что рано или поздно он поймает мальчишку. И плевать на мантию-невидимку! Северус и под ней распознает любого Поттера! Магия осязается кожей, чувствуется каждым нервом. И глаза здесь совершенно без надобности. С тоской вспоминая последнюю отработку Поттера (а это было довольно-таки давно), Мастер Зелий решил удвоить свои старания в поимке зеленоглазого гриффиндорца. Авось да попадётся… * * *
Antidote: ГЛАВА 2 КТО ШПИОН? Вот и сегодня, облачившись в свою неизменно иссиня-черную мантию, вложив в рукав сюртука волшебную палочку, а в карман – портативную колдокамеру (очень кстати недавно приобретенную в Хогсмиде), Северус Снейп вышел из своих покоев. Оставив без внимания помещения родного факультета, Мастер Зелий направил свои неутомимые стопы в сторону башни Ревенкло. Ту часть замка, где обитали несносные гриффиндорцы, Северус Снейп, как обычно, оставил на десерт. Чёрт! Память тут же услужливо подсунула недавнюю сцену за ужином в Большом зале. Это невыносимое создание так чувственно, так томно поглощало десерт (Йоркширский пудинг, кажется), так соблазнительно медленно слизывало пленительным языком остатки нежной сладости с влажных аппетитных губ, что Снейпу трудно стало дышать. Рука непроизвольно дёрнулась к воротничку. Отчаянно, нестерпимо захотелось быть этим пудингом… Чёрт! Только бы никто не заметил, как покраснели скулы и дрогнули ресницы зельевара. Необходимо держать себя в руках, и находясь за преподавательским столом в первую очередь. Тряхнув головой, Снейп отогнал это видение, чуть помедлив, вобрал в легкие больше воздуха и решительно, с неподражаемой грацией и достоинством, продолжил свой путь, не обращая внимания на завистливые взгляды портретов. После двух часов безрезультатного блуждания по притихшему замку, зельевар оказался вблизи портрета Толстой Дамы. За мерно вздымающимся внушительным бюстом спящего розово-кружевного облака находилась гостиная Гриффиндора, а далее, связанные с ней винтовыми лестницами, шли спальни. Наверное сейчас, в эту самую минуту, в одной из них на массивной дубовой кровати с витыми столбиками под пурпурным балдахином спало его чудо. Снейп представил себе разметавшееся на простынях гибкое, смуглое тело подростка, ещё такое юное и нежное, но уже крепкое и притягательно тугое, как натянутый звенящий лук, готовый выпустить на свободу жалящую стрелу. Непокорные волосы в художественном беспорядке рассыпались по подушке, ресницы чуть подрагивают, отзываясь на цветные зарисовки безмятежного сна. Его губы, наверное, в этот самый миг чуть приоткрыты… может, непроизвольно шепчут что-то во сне… может, даже чьё-то имя… Сердце профессора сдавило тупой болью. Как ни тяжело было признать, но имя «Северус» никогда не сорвётся с этих желанных губ… даже в кошмарном сне…. Снейп давно признался себе, что любит, отчаянно и безнадежно любит этого мальчишку, что одно его присутствие заставляет быстрее бежать кровь по венам, что единственный взгляд чарующе-волшебных изумрудов способен поглотить его исковерканную, израненную душу целиком и безвозвратно. Всё в этом юноше притягивало и пленяло зельевара. С какой горячей поспешностью, с каким безрассудным упрямством он бросался на защиту любого из своих друзей. Как болезненно реагировал на ложь в любых её проявлениях, даже в ущерб себе. Как отважно, с непреклонной решимостью принимал любой вызов. …И как доверчиво, с надеждой смотрел на мир чистым взором широко распахнутых ярко-зелёных глаз… И что греха таить – Гарри был чертовски красив. Нельзя было не залюбоваться этим юношей, когда он, в погоне за снитчем на бешенной скорости умудрялся выделывать такие головокружительные пируэты на своей многострадальной метле, что сердце Снейпа болезненно ухало куда-то под трибуны. Волосы Гарри безжалостно трепал ветер, глаза застились хрустальной поволокой, румянец азарта алел на персиковой коже, такой нежно-матовой, такой бархатистой… И не было никакой подростковой неловкости. Бёдра юноши надежно сжимали древко метлы, каждое движение излучало уверенность и демонстрировало силу стройного, гибкого тела. И всё было подчинено лишь одной единственной цели – победе. * * * Этой же цели всё было подчинено и тогда, когда более полугода назад состоялась последняя, решающая битва. Битва за Хогвартс. Только от её исхода зависело – будет ли дан шанс этому миру, или всё поглотит мрак безысходности. И Гарри, ясно осознавая, какой невыносимый груз ответственности ложится на его юношеские плечи, понимая, что в этом сражении он сам может погибнуть, в по-детски отчаянном порыве снова принял вызов. …И победил… Как и всегда… Они все победили. Тёмный Лорд канул в Лету теперь уже навсегда, оставив после себя горечь вызванных потерями слёз. Но раны затягиваются, слёзы высыхают. И Волшебный мир, набрав в свои очищенные легкие свежего воздуха, с надеждой устремился в будущее. Гарри не был захвачен безудержным водоворотом славы, неизбежно нахлынувшей на него после Победы. Не спешил примеривать лавры Спасителя мира со всеми вытекающими из этого привилегиями. Скромно, с достоинством приняв орден Мерлина и бриллиантовую Звезду Героя из рук министра Магии на грандиозном по своей напыщенности и фееричности торжестве, Гарри, в окружении ближайших друзей, незаметно удалился в Нору под заботливое крылышко Молли Уизли. Получив и свою, вполне заслуженную награду, то же самое, но без друзей предпочёл сделать и Снейп, а именно – незаметно удалиться. В отличие от Поттера, ему это удалось без особого труда. Остаток лета до нового учебного года они оба, каждый по-своему, занимались одним и тем же делом – старательно избегали общения с назойливыми журналистами, а также с алчущими их общества поклонниками и поклонницами. Вернувшись в Хогвартс, Снейп встретил всё того же Гарри Поттера – юного, отчаянного, порывистого, безудержно краснеющего и робеющего при всякой неловкости, и так же доверчиво, с надеждой смотрящего на мир чистым взором широко распахнутых ярко-зелёных глаз. Это и удивляло, и радовало, вызывая у профессора чувство уважения к семнадцатилетнему сорванцу. Снейп не мог не восхищаться им. Но с обжигающей ясностью он так же понимал, что безумно, безумно желает мальчишку. И этому грешному, запретному желанию нет выхода. До гибели Волдеморта он остервенело загонял все чувства к Поттеру куда-то очень глубоко, старательно прячась за едким сарказмом и неприкрытым цинизмом, постоянно балансируя на грани. Это выматывало. Но нельзя было дать истинным чувствам прорваться наружу, позволить подростку заметить хоть малейший проблеск симпатии. Это сломало бы Снейпа. И поэтому профессор Зелий методично, день за днём изводил гриффиндорца, осыпая грубыми насмешками и оскорбительными комментариями, при всех демонстрируя свою взлелеянную ненависть к Золотому Мальчику к вящей радости слизеринцев. Но это было до… …А после падения Тёмного Лорда Мастер Зелий позволил маленькому зёрнышку надежды прорасти, и хотя бы самому себе признаться в нежных чувствах к мальчишке. Позволить-то позволил, и даже достал эти чувства из того самого глубокого глубока. Но только куда девать саркастичного мерзкого ублюдка, самого мрачного и ненавистного профессора Хогвартса, шпиона и бывшего Упивающегося? Снейп не знал… Раз примерив маску, трудно от неё избавиться. А желание, выпущенное на свободу, только усиливалось. * * * Постояв ещё несколько долгих минут у входа в гриффиндорскую башню, зельевар вздохнул и отправился исследовать ближайшие проходы, коридоры, лестницы на предмет обнаружения недисциплинированных гриффиндорцев. Может быть, сегодня, наконец, повезёт и в одном из дальних затемнённых уголков он почувствует магию Поттера. Но осмотр подходил к концу, а ни один гриффиндорец так и не попался на пути мрачного донельзя профессора. Раздосадовано выругавшись, не скрывая своего очередного разочарования, декан Слизерина направился было в подземелья, но увидел узкую полоску света в самом конце глубокого бокового коридора. Сердце Мастера Зелий радостно подпрыгнуло в предвкушении. Стараясь двигаться бесшумно, не желая вспугнуть добычу, он медленно заскользил к светлому пятну, неотвратимо приближаясь к желанной цели. Постепенно до его слуха стал долетать едва улавливаемый шум льющейся воды, всё более усиливающийся по мере продвижения. Мерлин, какому гриффундорцу приспичило вдруг отправиться в душевые комнаты?! Посреди ночи! И с какой целью?!.. Но, может, это и не гриффиндорец вовсе. Скорее уж Пивз опять задумал какую-нибудь очередную пакость. Желая быстрей разобраться с этой маленькой вредной мерзостью, Снейп ускорил шаг. Но неожиданно замер, обратившись в слух – к шуму льющейся воды явственно примешивались и другие, едва различимые звуки, природу которых зельевар пока не улавливал. Сделав ещё несколько осторожных шагов по направлению к чуть приоткрытой двери, он снова застыл как вкопанный. Теперь до его слуха уже вполне различимо стали доходить все звуки. И источник их происхождения он вполне мог определить. Но только от этого понимания его собственное сердцебиение стало стремительно набирать обороты, а мистер Назойливость в его штанах прямолинейно заявил о своём длительном одиноком существовании. Сделав несколько глубоких вдохов и почти полностью успокоившись, Снейп вплотную подошёл к душевым комнатам Гриффиндора. Взявшись за ручку и уже заранее злорадно прикидывая, сколько баллов он с превеликим удовольствием снимет как минимум с двух озабоченных гриффиндорцев, профессор осторожно открыл дверь. Бегло оценив обстановку, Снейп бесшумно проник в раздевалку. Так и есть – в кабинках висели две мантии, две стопки одежды были аккуратно сложены на лавках, две пары потрёпанных ботинок, компанейски сгрудившись, пристроились под ними. Из душевой всё явственней доносился плеск воды вперемешку со стонами и вздохами. Мысленно потирая руки от предвкушения завтрашнего публичного разоблачения двух влюблённых (а слухи поползут – уж декан Слизерина об этом позаботится – потому как унижение Гриффиндора – это традиция и обсуждению не подлежит), Снейп с особой осторожностью приблизился к арке, ведущей в душевую. Раскрываться, однако, бывший шпион не спешил. Незаметно выглянув из-за арочного проёма, он сквозь полупрозрачную завесу пара какое-то время старался разглядеть, кого так своевременно угораздило попасться в его хищные сети. …Но тут глаза его расширились от удивления, а оборвавшееся сердце устремилось вниз, потянув за собой кадык. Не в силах расправить лёгкие, Снейп начал задыхаться, ноги предательски задрожали, и он чуть было не осел на каменный пол. …Прямо напротив него, в облаке влажного тёплого тумана в неистовом ритме чувственного желания, извивались от удовольствия два обнажённых тела… Порывисто устремляясь навстречу друг другу, изгибаясь в сладкой истоме, они стремились дарить и вбирать наслаждение. Дрожащие стоны, несдерживаемые вскрики эхом отзывались под высокими каменными сводами. Мир перестал существовать для этих двоих, прижавшихся к облицованной бледно-голубой глазурью прохладной стене. Нежно, но уверенно обхватив рукой гордо вздыбленные стволы друг друга, другой лаская самые чувствительные места партнера, они ловили дыхание чуткими, лёгкими поцелуями, слизывая струйки воды с раскрасневшихся зацелованных губ. Это было восхитительно-захватывающее и одновременно убийственно-уничтожающее зрелище. Восхитительное потому, что никогда в своей жизни Снейп не видел ничего более пленительного и возбуждающего, настолько наполненного откровенной чувственностью. И убийственное потому, что одним из участников этой шокирующей сцены был Поттер. В один миг все оголённые, лишённые спасительной оболочки чувства зельевара взметнулись сумасшедшим вихрем в его душе, готовые взорваться, возопить истошно во весь голос, стремясь прорваться на свободу, выплеснуться, сметая всё на своём пути. Созерцание обнажённого и столь желанного мальчишки, выгибающего спину, подающегося навстречу чужой услужливой руке, запрокидывающего голову, подставив шею чужим жадным губам, доводило Снейпа до безумия. А ведь он привык долгие годы надёжно скрывать свои даже самые сильные чувства и эмоции под маской холодного безразличия. В том числе и от себя. Но в данный момент это было выше его сил… Это было невыносимо… больно… Хотелось вырвать мальчишку из чужих объятий, прижать к себе, заслонить, спрятать от всего мира, стать для него единственным… Хотелось испепелить, раздавить, уничтожить того, кто осмелился прикоснуться к его несбыточной мечте, к ЕГО мальчику своими грязными руками, губами… …Стереть саму память мерзавцу, лишить всех воспоминаний о прикосновениях, ласках, поцелуях, принадлежавших ему не по праву. Убить всякую надежду даже на вероятность каких либо отношений в будущем. И если раньше, таясь от самого себя, Снейп даже думать себе не позволял о возможности быть с Гарри, то теперь безудержная, взбунтовавшаяся ревность, вырвавшись из-под контроля, пробудила в профессоре решимость, граничащую с одержимостью, почти безумием. Поттер будет принадлежать ему. Только ему. Даже если весь мир будет против. Или он не Снейп, не слизеринец. Огромным усилием воли Мастер Зелий подавил животные порывы, заставляя себя успокоиться и начать хоть немного соображать. Да, первым импульсом профессора было выйти из укрытия, разоблачить и их, и себя, вычесть неимоверное количество баллов с Гриффиндора, унизить, опозорить, надсмеяться… Но что бы это дало? Ничего. Для него – ничего. Снейп постарался выровнять сбившееся дыхание, расслабиться, вернуть себе утраченное самообладание. Срочно нужно было принять решение, набросать план действий, обернув случившееся в свою пользу. Для бывшего шпиона это было привычным делом – заставить мозг работать безотказно в экстремальной ситуации. Снейп сфокусировал свой взгляд на втором участнике событий. «Криви, кажется? С шестого курса. Увивался за Поттером со дня своего поступления в Хогвартс. Восторженный идиот. Добился таки своего. Ну нет, ты его не получишь! Я об этом позабочусь. И о тебе, кстати, тоже. Ты у меня навсегда даже думать забудешь о Поттере» Вернув себе хладнокровие, декан Слизерина быстро привел в порядок свои разрозненные, рассыпавшиеся мысли, сложив их в причудливую мозаику – план действий был готов. Дожидаться наступления разрядки Снейп не собирался – видеть, как Поттер кончает с другим… Ну уж, нет! Зельевар решил действовать немедленно. Выудив из кармана сюртука миниатюрную колдокамеру и сделав несколько снимков вконец распоясавшихся любовников, Снейп вернул её обратно и достал свою палочку. Чуть отступив в глубь полутемной раздевалки, коротко взмахнул рукой и едва слышно произнёс заклинание. После чего, круто развернувшись, профессор стремительно направился к выходу. Уже перед дверью бросил ещё одно заклинание, предназначенное непосредственно для данного помещения, и вышел в коридор, чтобы занять наблюдательный пост в глубокой тёмной нише за статуей омерзительной ведьмы. Реакция на действия декана Слизерина не заставила себя долго ждать – из душевой тут же донеслись крики вперемешку с руганью. Заклинание, произнесённое профессором, никак не способствовало наступлению оргазма – тёплая, ласкающая вода внезапно превратилась в ледяной, обжигающий, мощный поток. Так и не достигнув желаемого, двое пришибленных и неудовлетворённых подростков, оскальзываясь и чуть не падая, кинулись в раздевалку. Но на этом их злоключения не закончились – в комнате стоял густой, невыносимый смрад, невозможно было дышать, горло обволакивало и обжигало едкой дрянью, глаза щипало, вышибая слёзы. Нельзя было и думать о том, чтобы спокойно одеться. Кое-как похватав свои вещи, юноши бросились в коридор. Из своего укрытия Снейп невозмутимо наблюдал, как всё ещё чертыхаясь, пристыженные, голые и мокрые, с ворохом скомканной одежды в руках, Поттер и Криви стремительно уносили свои задницы в направлении гриффиндорской гостиной. Сделав напоследок ещё пару снимков аппетитных кормовых частей убегающих, Мастер Зелий, чуть переждав, направился в сторону подземелий. На его губах играла едва заметная мстительная ухмылка. Определённо, несмотря на гамму самых разнообразных чувств, пережитых за столь короткий промежуток времени, Снейп с уверенностью мог сказать, что сегодняшнее дежурство было плодотворным. Наконец-то… Из всего произошедшего этой неспокойной ночью, Мастер Зелий сделал как минимум два вывода: первый – Золотой мальчик придерживался нужной ориентации, что значительно облегчало задачу; второй – нет ничего невозможного. По крайней мере, для Снейпа. Долгожданная добыча таки попалась в его сети. Прикинув в уме все ходы и вариации дальнейшего развития событий с учётом полученной информации, зельевар позволил себе улыбнуться: «Ну что ж, Поттер, поиграем» Несомненно, кто-то там, наверху, кто-то очень могущественный решил именно сегодня выдать ему, Северусу Снейпу, премию, которую тот уже не чаял когда-либо получить. Первое, что необходимо было сделать и незамедлительно – это устранить зарвавшегося Криви. Выполнением данной задачи профессор решил заняться завтра же, не откладывая в долгий ящик. Распугивая на ходу задремавшие было тени, декан Слизерина летел к своим покоям мимо потрескивающих факелов, пыльных портретов, тёмных ниш со статуями и рыцарскими доспехами, унося с собой развевающиеся полы мантии, не останавливаясь, ничего не замечая вокруг. А зря… * * * Как только шаги профессора стихли, из ниши, похожей на ту, что чуть ранее занимал вышеупомянутый зельевар, выскользнула ещё одна тень, на сей раз вполне осязаемая. В жемчужно-серых глазах отражались не только пляшущие огни факелов, но и запоздалое недоумение одновременно с плохо скрываемым любопытством. Тень решила не торопиться с выводами о только что увиденном, а продолжить тайное наблюдение. Презрительно хмыкнув, тень высокомерно вздёрнула подбородок и направилась в те же подземелья. * * * Продолжение следует
scribe: Какое начало! Просто невозможно оторваться было, проглатывается за мгновение. Мерлин, какому гриффундорцу приспичило вдруг отправиться в душевые комнаты?! Посреди ночи! И с какой целью?!.. Вспоминается по этому поводу один анекдот. Прикинув в уме все ходы и вариации дальнейшего развития событий с учётом полученной информации, зельевар позволил себе улыбнуться: «Ну что ж, Поттер, поиграем» Несомненно, кто-то там, наверху, кто-то очень могущественный решил именно сегодня выдать ему, Северусу Снейпу, премию, которую тот уже не чаял когда-либо получить. Даже не буду загадывать, что автор Снейп сделает с зеленооким "раздражителем". Antidote, спасибо огромное.
Evgeshka: ОЧЕРЕДНОЕ СНАРРИ!!!!!!!!!!!!! УРЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ
Дарочка: Просто прелесть Тень решила не торопиться с выводами о только что увиденном, а продолжить тайное наблюдение. Презрительно хмыкнув, тень высокомерно вздёрнула подбородок и направилась в те же подземелья. хм...кто же это мог быть ?
Antidote: scribe Evgeshka Дарочка СПАСИБО за отзывы!!!))) Дарочка пишет: хм...кто же это мог быть ? Жемчужно-серые глаза никого не напоминают?!)))))
Gae4ka: Antidote пишет: второй – нет ничего невозможного, для человека с интелектом (с) Северус такая дуся! Спасибо.
КрошкаРу: Потрясающе! Сева прям ожил! Можно подумать, ему спать не с кем. Хотя с такой поттероманией конечно...
Lovly: (^0^) Классное начало, надеюсь, на такое же классное продолжение!
Тишь: Хм.. ох уж этот Снейп.. Запаслась терпением, очень уж интересно, как профессор использует сделаные снимки и каким образом это поможет ему в завоевании Поттера. Antidote, начало очень даже.. жду продолжения.
Antidote: Gae4ka КрошкаРу Lovly Тишь СПАСИБО за отзывы!!!))) рада, что заинтриговала))))) Тишь Непременно использует)))))))
полная версия страницы