Форум
HP-Ficathon07: “Фаталис”, СС/ММ, R, переводчик - alexi. Для sever_snape. Новое от 06.07
alexi: Название: Фаталис (предопределенный судьбой) Оригинальное название: Fatalis Автор: Samira Snape, Hui-Buh Переводчик: alexi Бета: Laconic Гамма: Pirra Разрешение на перевод: получено Источник: http://www.fanfiktion.de/s/4560b38700002861067007d0 Пейринг: СС/ММ Жанр: Drama Рейтинг: R Размер: макси Статус: в процессе Диклаймер: от авторов: Все герои принадлежат Дж.К.Роулинг – мы просто одолжим их на время и потом вернем обратно, заработать на них нам все равно не удастся. От переводчика: За всё, что происходит с героями, никакой ответственности не несу J Саммари: После своего бегства из Хогвартса, Северус Снейп снова вступает в контакт с Орденом Феникса. Правда выходит на свет, приближающаяся война бросает свои тени. Но иногда существует большая сила, чем ненависть. Примечание авторов: Фаталис является совместной работой Samira Snape в роли Минервы МакГонагалл и Hui-Buh в роли Северуса Снейпа. Идея этого романа возникла во время ролевой игры. Мы желаем вам приятного времяпровождения с этой историей и надеемся на отзывы. Примечание переводчика: Фанфик переведен на HP-Ficathon 2007 для sever_snape, которому хотелось ММ/СС с обязательным учетом шестой книги, без омоложений Минервы и без ретроспектив в прошлое. начало здесь
Ответов - 29
alexi: Глава 47 Оглушающее, беспорядочное смешение голосов встретило Северуса Снейпа, когда он переступил порог поместья Лестранжей. Пронзительное сопрано Беллы перекрывало все остальные голоса, и то, что Рудольфус Лестранж находился не в зале, а в коридоре, дало Снейпу понять, что этому тощему, осунувшемуся человеку общение с женой стало в тягость уже после двух дней нахождения за пределами стен Азкабана. – Как всё прошло в Ноктюрн-переулке? – спросил Рудольфус, и его голос прозвучал настолько тускло, что Снейпу показалось, будто хозяин дома прочитал эти слова на невидимой доске. – Так себе, – неохотно ответил Снейп. Он сбросил с себя многочисленные слои черной одежды, изменившие его лицо и исхудавшую фигуры до неузнаваемости. – Северус! – радостно воскликнула Алекта, прямиком от двери в гостиную устремляясь к вошедшему. После освобождения оставшихся Пожирателей из Азкабана, поместье Лестранжей напоминало бочку, набитую селедкой. Беллатрикс вела себя словно дива, требующая поклонения, а вторая женщина в их содружестве – Алекта – превратилась в некое подобие Молли Уизли, относясь ко всем с преувеличенной заботой. – Не прикасайся! – зашипел Северус и вытянул руку, чтобы удержать полноватую ведьму подальше от себя. Рудольфус хрипло засмеялся, и прозвучало это так, будто он был болен туберкулезом. Алекта мгновенно остановилась и разочарованно сдвинула изогнутые коричневые брови. Она была одета в платье из темно-зеленой тафты, которое во многих местах выглядело несколько тесноватым. Снейп предположил, что Беллатрикс в честь праздника должна быть одета в серебро, поэтому второй даме разрешили облачиться в высокочтимый зеленый цвет Слизерина. Его предположение подтвердилось, когда Беллатрикс, вместе с остальными Пожирателями, появилась в зале. – Ах, это ты... – разочарованно произнесла Беллатрикс, при этом каждая складка ее серебристого сатинового платья, казалось, жила собственной жизнью. – Я думала, милый Люциус окажет нам честь своим визитом, но он что-то редко появляется, – продолжила она. – Меня снова одолевают сомнения относительно его лояльности. Северус лениво размотал длинный шарф, косо взглянув на Рудольфуса, чье лицо стало еще бледнее при появлении Беллы. – Ты слишком строга с ним, ему просто нужно немного времени, чтобы побыть одному. Как-никак его жена и ребенок предали его, – по-матерински жалея Малфоя, проговорила Алекта, и Северус был доволен, что ему не пришлось вмешиваться в эту неприятную ситуацию и вступаться за фальшивого Люциуса. – Эта дрянь!.. – зашипела Белла, и ее полное недоверия отношение к Люциусу уступило место горькой ненависти к сестре. Снейп достал из кармана сверток и взглянул по очереди на окружающих: Алекта, ее брат, Петтигрю, Рудольфус, самоназванная графиня Беллатрикс и ее сподвижники: МакНейр, Грейбек, Рабастан, Долохов, Мульсибер, Джагсон и старшие Кребб и Гойл, выглядевшие так, словно в Азкабане у них была отобрана не свобода, а разум. Руквуд, как и Эйвери, скорее всего, находятся рядом с Темным Лордом, устроившим себе убежище глубоко под землей, в винном подвале. Похоже, даже Волдеморту не пришлось по вкусу то маленькое королевство, которое устроила Белла из поместья Лестранжей, как только Пожиратели вернулись. – Я собираюсь и дальше работать над усовершенствованием Аконитового зелья, – нейтральным тоном произнес Снейп, покачивая свертком в руке. Простое изложение фактов. Белла кивнула, словно разрешая, но Северус уже спускался по мраморной лестнице вниз. – Я тоже пойду. Работа может оказаться полезной, – прорычал Грейбек и с грацией зверя направился вслед за Снейпом. ****** О сне нечего было и думать. Час за часом проводил Снейп в узкой лаборатории, специально приготовленной для него. Он вздохнул с облегчением, когда удалось выпроводить Грейбека, который все равно ничего не делал, только следил, работает ли Снейп по-настоящему. Он повсюду лез своими лапами и все обнюхивал. Это надоедало и мешало. Снейп всегда испытывал ненависть к оборотням и их повадкам, но присутствие Грейбека было особенно отвратительно. Раннее утро нового дня рождалось в тумане, и Северус устал. Масло ослинника, которое из-за его консистенции он хотел подмешать в качестве опытного материала, расплывалось перед глазами. А ведь нет ничего опаснее, чем несобранность в лаборатории. Но Снейпу еще никогда не удавалось нормально поспать в присутствии Темного Лорда; впрочем, его сосед по комнате, Петтигрю, разделял это судьбу. За прошедшие пять дней Питер стал похож на высохший труп крысы и пах не лучше. Снейп прикрыл глаза и сделал глубокий вдох-выдох. Однако в это мгновение, словно стремясь доказать ему, что он не сможет насладиться кратким моментом тишины и покоя, дверь лаборатории распахнулась. Люциус Малфой – или, по крайней мере, человек, выглядевший как Люциус Малфой, – показался на пороге и, прежде чем переступить его, жадно глотнул из плоской фляжки. Это зрелище показалось Снейпу нереальным: импозантный мужчина, пьющий, как один из завсегдатаев «Головы вепря». Он пораженно потряс головой, и жирные пряди волос спутались ещё сильнее. Двойник Малфоя отнял от губ фляжку и уставился на Снейпа. – Ты выглядишь отвратительно, – холодно заключил Малфой. – Спасибо за комплимент, – непринужденно ответил Снейп и вернулся к своему эксперименту. – Надоедай кому-нибудь другому своим присутствием. По тебе уже все соскучились. Малфой захлопнул дверь позади себя, быстрыми энергичными шагами пересек пространство, отделяющее его от Снейпа, и рывком развернул исхудавшее, ослабевшее тело к себе. – Выслушай меня, Снейп, – ядовито произнес он. – Я рискую головой, а ты себя ведешь как последний мерзавец! Ты работаешь со мной! – он испустил горловое рычание и неудачно попытался пронзить Снейпа ледяным взглядом серых глаз. – Я не работаю с тобой, – невозмутимо произнес Снейп. – Или ты вдруг начал разбираться в зельях, Люциус? – он произнес это имя с такой ненавистью, что собеседник резко отпрянул назад. Снейп разгладил мантию, которую носил так долго, что ткань глянцево блестела от грязи и жира. – Ты – последняя сволочь, Снейп, и всегда был ею, – прорычал Люциус с незнакомой интонацией в своём, обычно неестественно шёлковом голосе. Затем достал из кармана свернутую бумагу и хлопнул ею по столу так, что склянки и бутылочки, стоящие на нем, жалобно зазвенели, ударившись друг о друга. Неразборчиво бормоча проклятья, Малфой покинул лабораторию, наконец оставив Снейпа одного. Почти робко Снейп взял письмо и развернул его. Он не знал, что его ожидает, и боялся, что все чувства и мысли, в настоящее время великолепно поддающиеся контролю, снова начнут причинять ему сложности. Нервно косясь на дверь, он быстро прочитал записку. Охранные заклятия на лаборатории сразу бросились бы в глаза, поэтому Снейп, освобождая место на одном из лабораторных столов, чтобы написать ответ, решил просто оставаться настороже. 6 ноября 1997 года Тебе, единственной. Подруга птиц, пожалуйста, больше не пиши. Это может привести к множеству проблем, и некий ястреб уже сейчас в ожидании точит свой клюв. Да и волки становятся беспокойными, так как клетка переполнена. Никто никому не доверяет, все голодны, после того, как двери их клетки широко распахнулись. Они чуют гнилые яйца в гнезде, и одно воняет особенно сильно. Старый филин, с его переменами настроений, находится в неустойчивом положении, и у ворона нет доверия к нему, чтобы посылать в Фантазию. Ты знаешь, что дни сочтены, поэтому запасись терпением. Семнадцать дней и ночей – ничто, по сравнению с годами дракона. С. ****** – С тобой что-то не в порядке, – услышал Снейп ледяной голос Беллатрикс, когда поднялся на первый этаж. С новостью для Минервы в кармане и с чувством стеснения в груди, он довольно четко представлял, с кем разговаривает хозяйка дома. Ноябрьское солнце слабо светило из-за отодвинутых портьер сквозь огромные окна поместья Лестранжей. С тех пор, как здесь появился Темный Лорд, в доме больше не было тепло. Снейпу показалось, что его дыхание рождает белые клубы пара в падающем свете утра, но, скорее всего, это просто переутомление играет с ним шутку. Беллатрикс вульгарно развалилась в кроваво-красном шезлонге, устроив босые ноги на коленях Рудольфуса, взгляд которого был устремлен в никуда. Люциус, выпрямившись и скрестив руки на груди, сидел в одном из кресел. В салоне находился еще Антонин Долохов. Остальные «обитатели» дома, скорее всего или находились у Темного Лорда в апартаментах, или безуспешно пытались уснуть в своих комнатах, пропитанных атмосферой смерти и несчастья. Без единого слова приветствия, Снейп скользнул к столу, за которым, попыхивая горьким дымом и раскладывая пасьянс, сидел Долохов. Не спрашивая, Снейп достал одну сигарку из жесткого кожаного портсигара, и Долохов, отрываясь от карт, с усмешкой взглянул на него. – Честно говоря, дорогая Белла, я не понимаю, чем вызвал у тебя такие подозрения, – произнес блондин со своего места, пока Снейп размышлял о том, что из всех последователей Волдеморта, Долохов кажется наиболее приятным. Русский никогда не бросал слов на ветер, работал быстро, чисто и надежно. В отличие от Беллатрикс или МакНейра, он не испытывал наслаждения от пыток. Убийство было для него работой, и, странным образом, Снейп всегда это понимал. – У меня сложилось впечатление, что ты нас избегаешь, – кисло ответила Беллатрикс. Долохов молча предложил Снейпу присесть. Тот прикурил сигарку, с наслаждением затянулся пряным дымом и опустился на стул. Долохов перевернул все карты и перемешал колоду, прежде чем снова разложить по столу и молча предложить Снейпу выбрать одну из карт. – Ни в коем случае! Я просто пытаюсь найти Нарциссу, – с нарастающим раздражением рявкнул прямолинейный Аластор Муди, в обличии самого большого интригана – Люциуса Малфоя. Снейп указал на одну из карт и снова затянулся. Дым заполнил легкие. Глаза Долохова сверкали любопытством, когда он повернул карту и подсунул её Снейпу под нос. – Крестовый валет, – низким голосом произнес Долохов. – Хороший выбор, если ты играешь в покер, в противном случае он принесёт лишь несчастье. Снейп всегда играл и ставил всё на одну карту. Безразлично пожав плечами, он перенес внимание на хозяев дома. Рудольфус казался совершенно вымотанным, похоже, Азкабан подействовал на него сильнее, чем на остальных. Даже Беллатрикс, в своём безумстве, выглядела рядом с супругом словно юная непорочная девица. Снейп помнил, насколько красивой она когда-то была. Тогда он восхищался её естественной грацией и сдержанностью, от которой ничего не осталось, кроме враждебности по отношению ко всем, кто слабее. Снейп непроизвольно облизал губы, сладковато отдающие табаком. Они слегка саднили. Мозолистыми пальцами он осторожно ощупал безобразный шрам, пересекающий рот, за которым он ухаживал, словно за редким растением в теплице мадам Спраут. Потом тускло улыбнулся. – У меня потрясающая идея! – заявила Беллатрикс, поднимаясь на ноги. Ступни скользнули в чёрные туфли, и Рудольфус внезапно стал выглядеть потерянным. – Неужели? – проронил лже-Малфой. – Да, – продолжила Беллатрикс, и на её лице появилось жуткое выражение радостного ожидания. – Кто достался тебе для финальной битвы, Люциус? – Гермиона Грейнджер. – Великолепно! – обрадовалась Беллатрикс. От её радости Снейпу стало плохо. – Это же грязнокровка, верно? Тогда ты сможешь уже сейчас доказать свою лояльность. – Боюсь, не совсем понимаю, о чём ты говоришь... – ответил блондин. Антонин Долохов холодно усмехнулся, и Снейп мысленно побился головой о стол. Настоящий Люциус Малфой мгновенно бы догадался, куда клонит свояченица. Но Беллатрикс ничего не заметила. – Ну, как не понимаешь?! – выкрикнула она. – Поиздеваться над магглами, что же ещё?! И вы оба, Долохов, и ты, Снейп, – вы пойдете с нами! ******** Базильдон, небольшой городок, расположенный перед лондонскими воротами, был настолько скучным, что в восемь часов утра улицы казались вымершими. Вместе с тремя остальным закутанными в плащи фигурами, Снейп аппарировал возле ровно подстриженной изгороди типичного британского садика. В кухне маггловского дома горел свет. – Люциус и я идём наверх, вы двое – очистите нижний этаж, – решила Беллатрикс и поспешила через аккуратный газон. В отличие от неё, Снейп вовсе не торопился, и Долохов рядом с ним абсолютно спокойно шагал к входной двери, за которой бесшумно исчезли остальные. В кухне миссис Грейнджер жарила яичницу и сосиски для сытного английского завтрака. Она была одета в купальный халат, расписанный цветами, и её волосы были такими же пышными и непослушными, как у дочери. Незаметно, не издав ни одного звука, мужчины застыли за её спиной. Снейп заметил, как Долохов напряженно заглядывает женщине через плечо, и решил подождать, хотя ожидание никогда не было его сильной стороной. Но на Долохова можно было положиться. Когда миссис Грейнджер в очередной раз перевернула хрустящие, прожаренные колбаски, по-прежнему не замечая незваных гостей, Долохов поднял большую, грубую волшебную палочку. – Авада Кедавра, – прошептал он, и женщина безмолвно опустилась на пол. Именно это и имел в виду Снейп, думая о чистой профессиональной работе. Но, хотя он и знал, что Долохов уберег женщину от худшего, смотреть на это спокойно он не мог. Пока Долохов снимал с плиты сковороду и накладывал себе еду на тарелку, чтобы спокойно позавтракать, Снейп вышел в коридор и прислушался к звукам, доносящимся со второго этажа. Сначала было тихо, затем раздался пробирающий до мозга костей вой. Этот вой и причитания длились... Снейп не знал, как долго, но прошло не менее получаса, так как Долохов успел съесть весь завтрак и выкурить две сигарки. Беллатрикс, подпрыгивая и триумфально улыбаясь, спустилась по ступенькам. – Люциусу захотелось ещё немного насладиться видом, – объявила она, и Снейп с трудом подавил желание стереть эту ухмылку с безумного лица. – Где Антонин? – поинтересовалась Белла, останавливаясь у подножия лестницы и расширенными глазами глядя на Снейпа. От нее пахло кровью, и Снейп только молча кивнул в сторону кухни, а потом, протиснувшись рядом с ней, неохотно принялся подниматься на второй этаж. – Только не испорти Люциусу всю игру, – добавила Беллатрикс, но Снейп не обернулся, нацепив на лицо каменную маску. Когда он переступил порог спальни супругов Грейнджер, на него обрушился запах крови и рвоты. Мужчина – конечно же, мистер Грейнджер, – лежал на боку между простынями. Его конечности без остановки дёргались, и кроваво-красная пена пузырилась на губах. Глаза закатились, он неразборчиво что-то бормотал. – Я снял с него заклятье, но легче не стало, – сдавленно проговорил Малфой-Муди. Выглядел он напряженным и испуганным. Его, вернее, малфоевское бледное лицо покрывал пот. Остекленевшими глазами мужчина смотрел на нечто, что оставила от жертвы Беллатрикс, и что снова и снова содрогалось в судорогах. Если бы ситуация не была настолько отвратительной, то Снейп, пожалуй, порадовался бы тому, что Белла, в её злобе, пожалуй, смогла бы многому научить аврора. – Лишлинабу... гра–гра–гра... квостропитилууууу... – вытолкнул мистер Грейнджер, прежде чем его тело снова забилось в судорогах. Снейп слишком хорошо знал, во что превращает человека длительное Круцио. – Здесь уже ничем не поможешь. Доведи дело до конца, – безразлично произнёс он, взглянув на блондина, стоящего рядом. – Бллаалллаа... зааааггаааа… мммввууууу... – лепетал мистер Грейнджер, в очередном приступе рвоты выплескивая новую порцию крови на пижаму. – Это… неправильно, – еле шевеля губами, шокировано произнес Шизоглаз. – Это необходимо, – холодно отрезал Снейп. Затем поднял волшебную палочку: – Авада Кедавра! И тут же отвернулся. Проходя мимо растерянного лже-Малфоя, он ледяными пальцами засунул ему в карман письмо.
alexi: Глава 48 Минерва как раз находилась в своём кабинете, размышляя о необходимых защитных заклинаниях и прочих, связанных с этим, мероприятиях – после побега численность Пожирателей намного превосходила численность членов Ордена, – когда появился патронус Тонкс. Нечто серебристое, отдаленно напоминающее собаку, доставило следующую новость: – Минерва, приди как можно быстрее! Над Базильдоном был выпущен Темный Знак – случилось что-то ужасное! Это срочно! Минерва мгновенно собралась, не забыв, однако, превратиться в мисс Венусту. То, что Аластора не было на месте, не особенно радовало, но в крайнем случае, Помона сможет присмотреть за школой. Оставив ей небольшое сообщение, Минерва сразу же покинула кабинет, чтобы аппарировать в Базильдон с границы Хогвартса. ******* Не потребовалось много времени, чтобы найти нужный дом: ужасающий зеленый череп точно указывал на место преступления. – Хорошо, что ты смогла так быстро прийти, Мин… э… хм… Леокадия! Это ужасно! Родители Гермионы… Минерва, остановленная Тонкс у входной двери, не слушая, протиснулась мимо неё. И была вынуждена нервно сглотнуть, делая следующий шаг. – Мин… Кади! Нет! Слишком поздно. Минерва была уже в кухне. Эта картина навсегда врезалась в её мозг. Мать Гермионы, одетая в домашний халат в цветочек, лежала на боку. От включенной плиты исходило тепло, и жара усиливала медленно проявляющийся трупный запах. С трудом сглотнув, Минерва молча присела и осторожно повернула безжизненное тело на спину, заглянув в пустые глаза миссис Грейнджер. Отвернувшись, Минерва огляделась: остатки завтрака и два окурка. Неужели убийца был настолько бесчувствен, что смог с наслаждением позавтракать здесь и покурить в завершение? Два преступника – два окурка! Какая мерзость! У Минервы по спине побежали мурашки. И тут она самой себе показалось омерзительной: стоит и мысленно прикидывает обстоятельства происшедшего. Голос прозвучал безжизненно, когда она снова заговорила: – Её отец?.. – Наверху… в спальне… – тихо ответила Тонкс. Когда Минерва в ответ на эти слова повернулась и попыталась выйти, чтобы подняться наверх, молодая аврор схватила ее за рукав: – Нет!.. Пожалуйста!.. Не ходи туда! Это выглядит ужасно! Минерва высвободилась и решительно взглянула на Тонкс. – Пропусти! Я должна увидеть всё собственными глазами – в конце концов, мне придется сказать об этом Гермионе. Когда она перешагнула порог спальни, ей потребовалось всё самообладание, которым она обладала, чтобы удержаться от рвоты. Вонь от крови и рвоты смешалась со сладковатым трупным запахом. Мистер Грейнджер лежал на сбитых простынях, испачканных кровью и содержимым его желудка. На какое-то мгновение взгляд Минервы утратил резкость. Ей показалось, что это она лежит на кровати скорчившись, только в другом мире и другом времени. Волосы еще не были седыми, но кожу вокруг глаз украсили морщинки от смеха. И Минерве стало ясно, что там лежит не она сама, а тень прошлого. Её вторая половинка. И она вспомнила, что после той потери никогда не чувствовала себя единым целым. Содрогнувшись, она отогнала воспоминания и снова вернулась в Базильдон, к мистеру Грейнджеру. Между двумя смертями можно было сразу заметить разницу. Внизу, с его женой, всё произошло быстро. Мертвая выглядела спокойной и расслабленной, и если бы её глаза не были открыты и устремлены в пустоту, могло показаться, что она просто спит. Здесь всё выглядело по-другому, все буквально кричало о пытках и мучениях, которые пережил несчастный, и Минерве при виде трупа сразу же пришло на ум имя: Лестранж! Беллатрикс Лестранж! Только она способна к такой отвратительной жестокости – вот только то, что жертва оказалась мертва, не подходило хладнокровной пожирательнице! Она с радостью заставляла страдать – наиболее красочным примером были Фрэнк и Алиса Лонгботтом, её жертвы, которые сошли с ума от пыток. Очень странно... Минерве необходимо было срочно поговорить с Аластором, чтобы узнать, кто начал это чёрное дело. Где его носит вообще? Может быть, он даже присутствовал при этом? Или Северус?.. Смерть мистера Грейнджер показалась Минерве скорее избавлением от более страшной участи – участи живого трупа. Минерве срочно нужно было выйти. Прочь, на свежий воздух! Уверенными шагами и с пепельно-серым лицом она вышла на улицу и опустилась на ступеньку перед входом, глубоко вдыхая. Настало время положить конец всему этому! Ни один невинный не должен больше умереть! Но больше всего её ужасал один вопрос: как рассказать о случившемся Гермионе? Здесь, на воздухе, каменная маска наконец-то дала трещину, и шок отступил. Слезы выступили на глазах, покатились по щёкам. Слезы печали и, одновременно, негодования на собственную беспомощность! Тонкс опустилась рядом с Минервой, пока остальные авроры обыскивали место преступления. По ней было заметно, что она тоже плакала. – Почему? – устало спросила молодая женщина. – Почему родители Гермионы? Минерва почувствовала себя бесконечно старой, и её голос прозвучал так же. – Разве не понятно? Она лучшая подруга Гарри и магглорождённая! Это предупреждение… и послание – финальная битва приближается! ****** Тёмный знак над пригородом Лондона! Неназываемый продемонстрировал свою силу! Утром шестого ноября подлое нападение закончилось смертью двух магглов в Базильдоне. Из достоверных источников стало известно, что жертвами этого акта стали никто иные, как родители Гермионы Грейнджер. Той самой Гермионы Грейнджер, осмелившейся вместе с Избранным дать отпор Тому-чье-имя-не-должно-быть-упомянуто. Сейчас ОН отомстил и отнял семью у одаренной молодой ведьмы. Я хотела лично поговорить с мисс Грейнджер, но, по словам профессора Леокадии Венусты, преподавателя трансфигурации Хогвартса, ныне закрытой школе для волшебников и ведьм: «В настоящий момент она находится в неподходящем состоянии». «События последних нескольких дней вынуждают пойти нас на это, – продолжает профессор. – Сначала бесследно пропал новый директор школы, затем произошло нападение на родителей мисс Грейнджер. К сожалению, ученики находятся в большей безопасности дома». То, что Хогвартс больше не является безопасным местом, мы с вами знаем, дорогие читатели. Сначала был убит Альбус Дамблдор, затем отравлена профессор Минерва МакГонагалл. Посмотрим, когда и где обнаружат тело Корнелиуса Фаджа. На вопрос, где сейчас находится мисс Грейнджер, профессор Венуста охотно ответила: «Мисс Грейнджер вместе с друзьями, мистером Поттером и мистером Уизли, останутся здесь, в замке. Её друзья, мистер Лонгботтом и мисс Лавгуд, не смогли оставить мисс Грейнджер в такую тяжелую минуту и решили морально поддержать девушку, в настоящий момент находящуюся в больничном крыле, – это пример настоящей дружбы». На мой следующий вопрос, кто же присматривает за молодыми людьми, симпатичная дружелюбная ведьма честно ответила: «О состоянии здоровья мисс Грейнджер заботится мадам Помфри, и мистер Муди, как только вернется со срочного совещания с министром по поводу этого трагического события, присоединится к ней. И, конечно, я – по просьбе мисс Грейнджер». Наконец-то, мои дорогие читатели, хоть кто-то готов открыто говорить с нами, наконец-то! Но достаточно долго правду от нас скрывали. Профессор Венуста подтвердила и тот факт, что двойная смерть – угроза Избранному и его друзьям. «Но мистер Поттер не хочет оставлять своих друзей одних, да и второе нападение Пожирателей на Хогвартс более чем невероятно: для этого школа слишком хорошо защищена. Закрытие стало мерой предосторожности, так как мы все знаем, что невозможно предсказать планы Неназываемого». Хорошо, что ваши дети сейчас дома, дорогие читатели! Заприте двери! Заприте окна! Не доверяйте никому! Наложите столько защитных заклинаний на ваш дом, сколько сможете. ОН продемонстрировал свою силу – смерть одета в черный балахон! Никто не знает, кто окажется Его следующей жертвой! Возможно, вы! Или ты! Или, возможно, даже ТЫ! В надежде, что смогу написать следующую статью, а вы сможете ее прочитать – Рита Москита. Испуганная ведьма, желающая жить». **** Минерва, читая статью в своем кабинете, сухо хохотнула – Москита сыграла ей на руку. Лучше и быть не могло! Она отпила глоток чая. Это было единственное, что она могла делать в настоящий момент, – ждать и пить чай. Гермиона всё ещё находилась в больничном крыле после обморока, вызванного нервным потрясением. Девушка все время плакала и дрожала, вытягивая руки перед собой, поэтому мадам Помфри усыпила ее. Минерва МакГонагалл серьезно подумывала о том, чтобы увезти подопечную из школы. И сделает это, если психическое состояние Гермионы существенно не улучшится в ближайшие две недели, то есть к Поминальному воскресенью. Это была ее обязанность – как декана Гриффиндора, как главы Ордена: позаботиться о безопасности Гермионы, если уж она не смогла избавить девушку от кошмара, которым для нее стала смерть родителей. Минерве не хотелось даже думать, как бы она чувствовала себя в подобной ситуации, и была рада, что никогда никому не сообщала, где живут ее родители. Хоть какой-то островок безопасности в этом ненадежном времени, когда над каждым свободолюбивым человеком нависла угрожающая тень. Профессор понимала, что боль от потери родителей для такой юной девушки, как Гермиона, очень сильна. Ведь и для самой Минервы родители всегда являлись поддержкой и опорой, несмотря на их преклонный возраст. Невозможно было представить каково это – потерять их, хотя они уже и достигли почтенного, даже для волшебников, возраста. Минерва снова принялась за работу. Защитные заклинания должны быть укреплены, потайные ходы должны быть заперты. И как только Муди появится, она поговорит с ним насчет запретного круга: Пожиратели войдут внутрь замка и, не найдя выхода, окажутся в ловушке! Но, учитывая размеры Хогвартса, вряд ли это возможно... Внезапно, без предупреждения, дверь в кабинет Минервы распахнулась с такой силой, что ударилась о стену и отскочила от нее. Профессор испуганно взглянула на причину шума. В дверном проеме стоял мрачный Аластор Муди. Выражения его лица, казалось, не в силах передать всей глубины его плохого настроения. – Подонки! – прорычал он, перешагивая через порог и с грохотом захлопывая за собой дверь. – Жалкий, грязный, кровожадный, опустившийся сброд – все вместе взятые! Минерва, недоумевая по поводу подобного выступления, не отводила взгляда от Муди, подхромавшего к ее письменному столу и затем тяжело рухнувшего на стул, стоящий перед ним. – И этот халтурщик зельевар тоже не лучше! Всех в Азкабан! Всех! ...Жалко, тюрьма уже не пригодна! Иначе оказал бы каждому честь и лично проводил бы туда... Крысы, подхалимские крысы!.. Черви! Отклонившись назад, Минерва спокойно наблюдала за Аластором. Потом пододвинула к нему чашку чая. – Один раз змея – все время змея! Не желает работать со мной по-настоящему, только норовит поиздеваться да позлить! – Муди отпил глоток чая. – А то, что он способен убивать, недавно доказал еще раз: мистер Грейнджер – это его рук дело. Он убил его после того, как эта отвратительная дрянь Лестранж допытала того до безумия... Я не смог ни одному из них помешать. Минерва глубоко вздохнула. Значит, Северус был тем, кто завершил жизнь отца Гермионы, после того как Беллатрикс пытками свела несчастного с ума. Как выглядят жертвы Беллатрикс Лестранж, Минерва знала слишком хорошо. В конце концов, она была знакома с Алисой и Франком Лонгботтомами, которые после пыточных проклятий, наложенных на них именно Беллатрикс и Рудольфусом Лестранж, превратились в тень самих себя. Апатичные тела без крохи сознания, не принимающие всерьез окружающих, близких, родных. Она помнила, как сильно страдал Невилл, когда со своей бабушкой навещал родителей. Минерва часто бывала у четы Лонгботтом и видела немую боль, застывшую в глазах юноши, – по меньшей мере, Гермионе это не придется пережить. А то, как выглядело тело отца Гермионы, – эта картина все еще стояла перед глазами, как только она их закрывала, – указывало на то, что он безмерно страдал. Кровь и изломанное в судорогах тело говорили сами за себя. «Его смерть не была преступлением, она стала освобождением!» – казалось, что эти слова произнес Альбус. И снова Северус оказался только инструментом. – И после всего этот ублюдок имеет наглость требовать, чтобы я убил мистера Грейнджер! Я, видите ли, должен довести дело до конца. Очень надо!.. Ха! Не все такие бессердечные убийцы, как этот отравитель... И глазом не моргнув, Минерва! Не моргнув и глазом! Рука Минервы, держащая чашку, задрожала при этих словах. Значит, она права! Северус вместе с Аластором участвовали в этом... Вполне понятно, что они не смогли ничего предотвратить – ценой за это стали бы разоблачение и смерть. Минерва бесшумно поставила чашку на блюдце – слова Муди переполнили чашу терпения. – А думал ли ты о том, что смерть в этом случае вовсе не была убийством? Ты хотя бы на минуту задумался о том, как в эту минуту чувствовал себя Северус? Он снова стал орудием Света и Тьмы, снова был вынужден оборвать чью-то жизнь, чтобы избавить от страданий! Очнись, Аластор! Почему же ты, как Люциус, не потребовал от Лестранж самой закончить работу? Ты знаешь, что каждая жертва, побывавшая под ее пыточным заклятием, теряет рассудок, не выдерживая, пока эта сумасшедшая набалуется?! И почему ты не можешь хотя бы раз взять себя в руки, общаясь с Северусом? Ваше глупое упрямство никому не поможет! – Минерва перевела дух, прежде чем продолжить. – И вместо того, чтобы расходовать энергию на бесплодные ругательства, ты бы лучше подумал о нашей защите. Двадцать третьего мы будем выглядеть убого, если до этого что-нибудь не придумаем! Мы уступаем в численности, и, к сожалению, невозможно наложить защитный круг вокруг Хогвартса из-за размеров замка. Где, собственно говоря, ты так долго пропадал? Но Аластора тоже переполняли эмоции, и его ответ походил скорее на рык: – К твоему сведению, я был в Министерстве. Авроры придут на помощь во время битвы. …Что я еще мог сделать, кроме как разрешать этому мелкому отравителю шипеть на меня? Я видел убийство, сохранил свое инкогнито и снова сыграл для тебя роль почтовой совы, Минерва! – Вытащив письмо из кармана, Муди с ненавистью бросил его на стол. – Надеюсь, ты меня извинишь – я должен вернуться обратно к крысам. Они уже и так подозревают что-то. – Уже подойди к двери и взявшись за дверную ручку, он остановился и криво усмехаясь обернулся к Минерве.– Кстати, хорошее интервью, профессор Венуста... Даже у меня лучше бы не получилось. Затем шагнул за порог и захлопнул за собой дверь. Минерва тотчас же схватила письмо. Сердце сжалось, пусть даже она знала, что он был прав. Переписка была слишком опасной затеей, но для нее она стала страстью, и ей придется бороться с этой привычкой. К тому же есть еще винной бокал, но его можно использовать лишь в самом крайнем случае. Жизнь Северуса была для нее важнее, чем собственная тоска. Ведь ей так хотелось увидеть его живым через две недели... Четырнадцать долгих дней, и если все пойдет хорошо, то она будет, наконец, свободна, и он назовет ее «Мерви»... Но с другой стороны... Минерва не могла больше ждать, она не хотела больше ждать! Ей хотелось услышать голос Северуса! Поэтому она встала и, заперев кабинет, отправилась в личные покои. Целенаправленно подойдя к полке, на которой стоял бокал, она взяла его в руки и села на диван. Поставив бокал перед собой на стол, Минерва, с бешено колотящимся где-то в горле сердцем, наклонилась над невероятно бесценным сосудом. – Северус... – робко позвала она. Нейтральное «да?..» донеслось в ответ, и Минерва почти задохнулась, потому что ее сердце принялось биться еще быстрее... Она так давно не слышала его голос! Он звучал музыкой в ее ушах. – Ты один?.. С тобой все в порядке? Последовала пауза, в течение которой пришлось ждать ответ. Тревога усилилась, и Минерва спросила себя, правильно ли она поступила. Возможно, она подвергла его новой опасности. – Минерва, это ты? – холодно, но в тоже время неуверенно, прозвучал голос Северуса в ее голове. Почти также нетвердо, но с почти незаметной ноткой «а с кем ты еще поддерживаешь контакт подобным образом?!», она ответила: – Да... Это Минерва. И снова пришлось долго ждать реакции. – Нет, ответ на оба вопроса, но ничего другого и нельзя было ожидать, – голос был тише, чем мысль, но Минерва все же почувствовала себя странным образом успокоенной: он жив и она может его слышать. Робость, неуверенность и тревога слились в ее голосе, демонстрируя беспомощность по отношению к нему. – Я не вовремя? Может быть, мне связаться с тобой попозже? В этот раз Северус отреагировал быстро: – Пожалуйста, останься! – прозвучало почти боязливо, но в голосе был холод, который невозможно было проигнорировать. Минерва вздрогнула. Что он должен именно сейчас переживать? – Я... рада тебя слышать, – она не была уверена, было ли это действительно правильным, настолько подвергать его опасности. Его ответом снова стало сухое: «Да». Если бы Минерва не знала, что он не один, то сочла бы ответ за нежелание говорить. Затем она услышала нечто, похожее на легкое дыхание, и Северус тихо и деловито добавил: – Чем могу помочь? Ее голос становился все нерешительнее, ей казалось, что он пытается оттолкнуть ее, оградиться. Хотя в своем последнем письме называл единственной... – Я не должна больше писать тебе... – Это слишком опасно, – неопределенно произнес Северус. – Все время опасно... – Минерва остановилась, точно не зная, что она должна сказать, но прекращать разговор не хотелось: ей было необходимо слышать его. – Муди сомневается... он очень зол. В ответ до нее донеслось жестяное грохотание. Возможно, это был смех. – У меня есть заботы поважнее, чем Муди. Пожалуйста, скажи, что я могу для тебя сделать. Я не могу слишком долго... – он замолчал. И Минерва испугалась. И не смогла изгнать тревогу из собственного голоса. – Я заканчиваю... просто хотела услышать тебя... Должна тебе сообщить одну новость, для безопасности... – пришлось бороться со слезами и тревогой, сжавшей горло. Она прошептала: – Там будут авроры. Голос Северуса звучал сухо. Поблагодарив, после короткой паузы он добавил: – Это то, что оно есть, – и голос исчез. Ощутив в себе странную пустоту, Минерва, сдавленным от слез голосом, произнесла в ответ, хотя он и не мог больше ее слышать: – И то, что оно есть, будет вечно. Глава 49 Северус Снейп стоял, опираясь на один из лабораторных столов и мысленно удерживая защитные барьеры, чтобы оградить себя – и тем самым уберечь и Минерву – от нежеланного гостя, коим являлся Волдеморт. Казалось, воспоминание о голосе, полном заботы, все еще вибрирует в мозгу. «Как тогда», – внезапно подумал он, невольно содрогнувшись. И тут же с привычным хладнокровием постарался прогнать эту мысль. Громкие голоса, раздавшиеся в коридоре, ведущем в лабораторию, еще раз доказали, насколько это важно: хотя бы мысленно оставаться недосягаемым. Костяшки пальцев побелели, когда Снейп, концентрируясь, вцепился в деревянную поверхность стола. Разговор с Минервой, который он пытался сейчас вытеснить из памяти, оставил странное чувство пустоты. Снейп прилагал все усилия, чтобы заполнить этот проём незначительной мелочью, которую он сможет показать Темному Лорду, взбреди тому в голову проверить его лояльность. Поэтому Снейп делал то, что ему больше всего помогало: работал. Одну за другой, он тщательно проверял записи, пока Крэбб и Гойл перед его дверью что-то громко обсуждали. Шум продолжался уже несколько часов, и Северусу начало казаться, что оба только для того стоят возле двери, чтобы контролировать его. Сейчас никому нельзя было доверять. К тому же, всем было известно, что Снейп никогда и не был особо доверчивым человеком. Спустя два часа – он как раз нарезал лепестки наперстянки на ровные полосы, – после странного грохота голоса Крэбба и Гойла неожиданно смолкли. Северус прислушался, но не нужно было гадать, кто оказал ему честь своим посещением, так как Люциус Малфой, или, по крайней мере, мужчина, выглядевший как Малфой, – появился в дверном проеме. – Крэбб, Гойл, прочь! – решительно скомандовал блондин. – Идите наверх, добудьте себе поесть или займитесь чем-нибудь столь же бесполезным, чем вы там обычно занимаетесь! Спокойно отложив в сторону нож, Снейп с безразличием наблюдал, как двое мужчин покорно уходят. Малфой также смотрел им вслед и, дождавшись, когда те поднялись по лестницы, изящно закрыл дверь. – Снейп, – одно-единственное слово, протяжно произнесенное Муди-Малфоем, было переполнено ненавистью. – Да? – с теми же интонациями ответил Северус, подходя поближе к инструментам, с помощью которых обрабатывал растения. – То, что ты сотворил в Базильдоне, зовется убийством. Этому нет ни оправдания, ни извинения. И когда настанет время, тебя привлекут за это к ответу, – тихо, но с нескрываемой яростью, произнес аврор. – Тебя упекут в тюрьму, даже если мне придется лично, собственными руками заново выстроить для этого Азкабан. – Я дам тебе знать, когда потребуется твоя помощь, – саркастично отозвался Снейп. Муди-Малфой грохнул кулаком по столу, и лезвие ножа завибрировало от силы удара. – И я с удовольствием прослежу за тем, как ты сгниешь там, вероломная змея, – прогремел Муди настолько громко, насколько позволял ему голос Малфоя, но Снейп и глазом не моргнул. – Не знаю, что ты сделал, что она тебе доверяет, но меня тебе не обмануть, – продолжал Муди. – Меня не проведешь! Снейп не сомневался, кем является «она». Пожав плечами, с абсолютно непроницаемым лицом, он снова взял нож и продолжил свое занятие. – Ты закончил? У меня дела, – коротко бросил он, ровно складывая фиолетовые листья. – Наоборот, я только разогрелся, – громко возмутился Муди из-за того, что Снейп так бесцеремонно выпроваживает его. – Я собираюсь сказать тебе то, что должен был сказать уже годы назад... Договорить он не успел: Северус резко вскинул руку – дрожащее лезвие ножа в тонких пальцах. Муди мгновенно умолк и откинул назад длинные малфоевские волосы. Секундой позже дверь распахнулась и, мерзко улыбаясь, в лабораторию проскользнул Фенрир Грейбек. – Ну что, голубки, – многозначительно подмигивая в знак приветствия, произнес оборотень, и Северус обменялся с фальшивым Малфоем взглядом, выражающим все и ничего. – Я что, помешал? – осведомился Грейбек, когда не получил ответа на свое приветствие, и настолько близко прошел возле Снейпа, что тухлый запах застаревшей крови, постоянно следующий, словно тень, за опаснейшим из всех оборотней, ударил зельевару в нос. – Здесь не комната отдыха, – резко ответил Снейп, борясь с взбунтовавшимся желудком. – Мне надо работать. Почему бы вам обоим не отправиться в гостиную для продолжения беседы и не оставить меня в покое? – Ну-ну. Я здесь потому, что мне хотелось поговорить с тобой, глупышка, – скабрезно ухмыляясь, пропел Грейбек. Муди презрительно вскинул бровь и, сам того не зная, стал выглядеть как настоящий Малфой. Снейп, молча, с напускной ленью, рассматривал оборотня. Грейбек не только был уродлив, он к тому же вызывал какой-то липкий ужас. Кроме отвратительного запаха, в глаза бросались длинные, желтые когти и горящие глаза. Всклокоченные волосы, неестественно острые зубы и слегка согнутое вперед тело довершали общий вид, создавая отвратительную картину. – Чего ты хочешь? – наконец спросил Снейп, с силой бросая нож на рабочий стол, где тот и остался лежать, чуть дребезжа. – Как продвигаются твои исследования? Разве Волчье зелье не должно было быть давно готово? – Грейбек протянул свои когти к нежным лепесткам. – Не думаю, что я обязан отчитываться перед тобой, – ядовито улыбнулся Северус, пытаясь взмахом руки отогнать незваного гостя от ингредиентов. – Похоже, я плохо слышу, – скрипучим голосом, больше напоминающим звук маггловской циркулярной пилы, ответил Грейбек. Малфой сухо кашлянул. – Твой слух просто прекрасен, – возразил Снейп, хотя ему показалось, что Муди своим кашляньем пытается намекнуть ему на более дружелюбный тон. – Тебе даже не удалось держать этого идиота Люпина под контролем. И я должен такому неудачнику, как ты, объяснять, почему зелье еще не готово? Малфой судорожно вздохнул. Похоже, он пытался сформулировать нечто успокаивающее, но Снейп знал, что у Муди слишком мало опыта в таких играх, чтобы мгновенно придумать что-нибудь подходящее: авроры и дипломатия настолько же гармонировали друг с другом, как Грейбек и псарня. Когда к оборотню вернулся голос, Снейп был приятно удивлен способностью того иногда подключать мозги. – Туше, Снейп, – с выражением, которое можно было охарактеризовать лишь как непристойное, произнес Грейбек. – Тогда позволь мне хотя бы «поздравить» тебя с тем, что наш Лорд сделал такой превосходный выбор из числа Ордена для тебя. Мне хотелось бы с тобой поменяться. Если бы Снейп хуже контролировал себя, то сейчас содрогнулся бы; его взгляд остался неподвижным. Он знал о тяге Грейбека к молоденьким мальчикам, его извращения стали легендой. Снейп без труда поверил в то, что Грейбеку больше пришелся бы по вкусу Рональд Уизли, чем взрослая ведьма. И, честно говоря, он бы немедленно согласился на обмен, но слово Лорда было законом, а сомнение в нем – предательством. – Мисс Венуста может оказаться трудной задачкой, – вмешался Малфой, тем самым, избавив Снейпа от необходимости отвечать. – Ты прав, мой дорогой Люциус, ты прав, – Грейбек отвел от Снейпа ехидно-гипнотический взгляд волчьих глаз. – Я оставлю этой рыжеволосой шлюшке сувенир, который она никогда не забудет, – он облизал потрескавшиеся губы, и грязный смех наполнил лабораторию. ****** Глубокой ночью Снейп прислушивался к тому, как Петтигрю ворочается на своей кровати, отчаянно пытаясь заснуть. Гардины были задернуты, и в гостевой комнате Лестранжей царила темнота, если не считать слабого света одинокой свечи. Снейп старался ни о чем не думать, но после разговора с Минервой несколько часов назад, это казалось, стало совершенно невозможным. Питер, укрывшись под одеялом, что-то бормотал себе под нос, и Северус прекрасно понимал страх того перед поднимающимся безумием, вызванным постоянным недосыпанием. – Хочешь чего-нибудь? – в конце концов, спросил он темноту. – Что ты предлагаешь? – последовал немедленный ответ. Голос звучал плаксиво от переутомления. Снейп перекинул ноги, похожие больше на две сухие палки, обтянутые пергаментом, через край кровати и сел. Порывшись в ночном столике, он достал простую бутылочку. Петтигрю тоже сел на кровати. И так небольшие глазки настолько заплыли, что Снейп практически их не увидел, когда подошел к кровати своего соседа по комнате. Простое присутствие Темного Лорда превратит их всех в инфери... – Сон-без-сновидений, – пробормотал Снейп, протягивая Питеру флакончик. Пухлые, неловкие пальцы вырвали бутылочку из его руки, и Питер жадно выпил содержимое, как будто это было не зелье, а последние капли воды в пустыне. – Спасибо, – пробормотал он, прежде чем измождено откинуться на кровать и заснуть. Снейп, одетый только в грубую белую льняную рубашку, с каким-то ожесточением смотрел на Петтигрю, сжимающего флакон в толстых пальцах, как сжимают дети любимую мягкую игрушку. Северус отказался от мысли получить сосуд назад и поплелся обратно к своей постели. Громкое храпенье Петтигрю странным образом успокаивало – подобного чувства Северус не испытывал уже много дней. Бодрствуя, он мог хоть на миг остаться один – по крайней мере, в этой комнате. Сидя на краю кровати, Северус оперся на свои костлявые колени; и чем старательнее он пытался не вспоминать о разговоре с Минервой, тем настойчивее возвращались воспоминания, – все воспоминания, которые он до этого запрещал себе. Защитные барьеры рассыпались. «Просто хотела услышать тебя...» – снова и снова шептала Минерва в его гудящем черепе. Работа не помогла прогнать эти мысли. Забота в ее голосе – которую он так ненавидел, ненавидел и еще раз ненавидел! – всколыхнула в нем воспоминания о Тогда. Испуганный подросток, только что переживший самую ужасную ночь в своей короткой жизни. Он вспомнил о постыдном утре, когда энергичная профессор МакГонагалл неожиданно сменила естественную строгость и силу на сочувствие. Тот юноша из прошлого поклялся себе тогда стать холодным и безжалостным. И остался верен своему слову. До того самого момента, когда поверил, что все прошло, и проявление слабости допустимо. Когда послал первое письмо Минерве МакГонагалл… – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь это искупить, – виновато произнесла юная версия МакГонагалл в его голове, и Снейп задохнулся. Глаза вспыхнули, как и тогда. Оскорбительный миг сомнения, когда Снейп зажмурился, задрал ночную рубашку и неуверенными пальцами обхватил полутвердый член. Если ему не удастся закрыться, то он может сразу же присоединяться к тем насекомым, которых Беллатрикс убивает ради развлечения. Но ведь это помогало раньше – вечность назад, – и Северус затаил надежду, что и сейчас достигнет цели. Он принялся двигать рукой с нетерпеливой жестокостью. Наполовину желание, наполовину наказание. Второй рукой он приподнял сорочку еще на пару сантиметров. Пальцы на ощупь нашли слева от тонкой полоски черных волос группу круглых шрамов. Множество застаревших шрамов, размером примерно с сикль. Та робость, с которой он дотрагивался до них, резко контрастировала с грубыми, быстрыми движениями правой руки. Она... Его челюсти сжались, когда он испытал оргазм, и теплая жидкость брызнула на сжатый кулак. Северус резко распрямился и открыл глаза. Ситуация показалась знакомой – бессчетные ночи в спальне Слизерина. И то, как он взмахнул волшебной палочкой, чтобы убрать следы своего действия – движение было почти машинальным. Поднявшиеся в душе чувства стыда и отвращения к самому себе тоже являлись старыми знакомыми, неизменно сопровождающими Северуса с юных лет, – иногда становясь отчетливее, иногда расплываясь. Потушив свечу, Снейп свернулся на своем матраце клубком, словно старый замерзший кот. ***** – Братья и сестры, – начал Волдеморт, обращаясь к узкому кругу своих сторонников, собравшихся в гостиной дома Лестранжей. – Всеми нами высоко ценимый Люциус развлек меня интересной статьей из «Ежедневного Пророка». Он сделал торжественную паузу, в которой зазвучал принужденный смех присутствующих. Снейп, Петтигрю, Амикос и Долохов сидели за игровым столом. Алекта устроилась на коленях брата. Темный Лорд – перед камином с тлеющей золой. Было около полудня, но за окнами стоял настолько густой туман, что казалось, что там ночь. Малфой, Грейбек, Руквуд и братья Лестранж замерли в креслах. Глубокие порезы, покрывающие лицо Руквуда, указывали на то, что кое-кто, судя по всему, позволил себе бестактность, тотчас же оцененную Лордом по заслугам. Беллатрикс стояла позади своего господина, прислонившись к узкой каминной полке. На ней было белоснежное платье, которое выглядело пародией на врожденную элегантность Нарциссы Малфой. – Вы, четверо, являетесь героями дня, – понизив голос, продолжил Волдеморт, скелетообразной рукой описывая круг, который включил в себя Снейпа, Малфоя, Долохова и Беллатрикс. – Эта маленькая демонстрация силы научит птичий орден бояться. Они закрыли школу, и нам будет легче проникнуть в нее и уничтожить этих жалких повстанцев. Алекта влажно поцеловала брата в лоб, прежде чем восхищенно взглянуть на Снейпа и Долохова, которые в молчаливом согласии прикурили сигары. – Поттер находится там же – и мы схватим его, – продолжил Темный Лорд, и в его глазах вспыхнул нездоровый красный отблеск. – Он слаб и заботится о своей маленькой подружке. В Поминальное воскресенье мы выиграем битву. Его рот вытянулся в тонкую линию – жест, наиболее близкий к улыбке. Беллатрикс поспешно кивнула, МакНейр согласно хмыкнул. – Дети не смогут нас остановить, но все равно нужно быть начеку, на случай, если в Хогвартсе окажется больше авроров, чем мы думаем. Мы должны быть готовы к любой неожиданности, похоже, там происходят странные вещи... Или я должен поздравить кого-то из присутствующих с избавлением от этого простофили Фаджа? Пока Волдеморт продолжал свою речь, Снейп пытался рассмотреть Муди-Малфоя, который, казалось, намного лучше справлялся со своей ролью, чем пару дней назад. Это подозрение усилилось, когда Малфой поднялся и, без позволения, со сладким высокомерием начал говорить: – Мой Лорд, может, к этому мы вернемся позже? Фадж не должен быть нашей заботой. Даже если Темный Лорд и был ошарашен подобным выступлением, то искусно скрыл это. Отступив на шаг, он облокотился на полку рядом с Беллатрикс. Паукообразные пальцы заскользили по полке, пока Лорд не дотронулся до ее руки. Снейп видел, как ведьма содрогнулась. Дрожь от прикосновения, от которого многие умерли бы на месте, но в ее глазах сияло только наслаждение. – А эта мисс Венуста? Она опасна? – мягко спросил Волдеморт, когда Малфой снова сел. Всем собравшимся было ясно, что вопрос с подвохом: события в Голландии и участие в них Венусты были достаточно известны. Грейбек поднялся с дикой решимостью во взгляде, губы искривились в жуткой кривой улыбке. – Симпатичная ведьма, дружелюбная профессорша, – передразнил оборотень слова Москиты, затем развязно захохотал. – Я лично проверю, насколько она вкусненькая. Волдеморт, кажется, остался доволен этим заявлением: слишком захватывающим было чувство после этой статьи – мысленно уже держать победу в руках. – А этот сумасшедший аврор? – лишь осведомился он, но голос прозвучал не особенно тревожно. – Все под контролем, – ответил Руквуд, и зловещая усмешка спряталась в свежих шрамах.
Dana-z: Кажется начинается самое страшное... Жестокость последних глав поражает. Без каких-то чересчур натуралистичных описаний (слава Богу), без нагнетания, без истеричности героев ощущаешь ужас, совершенное бессилие перед махиной войны, перед ее жестокостью. Насколько тяжела участь Снейпа и Муди трудно себе представить - убивать, ибо в противном случае жертв будет куда больше, жить в исковерканном, безумном мире и не сойти с ума, не потерять хоть какую-то надежду, на то что все не бесполезно. Не потерять веру в то, что война кончится и зло будет побеждено. Герои ведут себя естественно, и это большой плюс этого романа. Мало кто поверит в Снейпа (да и Аластора) проливающего слезы над телами. Но простыми фразами, намеками, мазками так точно передано их состояние - глухая, обреченная безнадежность Снейпа, у которого вдобавок теперь есть что терять и бессильная ярость Муди, вынужденного играть роль неясную, отвратительную ему. И страх - липкий, заползающий в разум, отнимающий волю, делающий слабым. Минерва-Венуста готовая бороться и отдать ради все, но только не жизнь возлюбленного и не жизни детей восхищает и поражает. В память врезался момент с Петтигрю и сравнение Снейпа со старым котом.. alexi Еще раз огромное спасибо за перевод.
alexi: Dana-z Ух ты, какой подробный отзыв. Спасибо большое! Да, ты совершенно верно всё подметила. Именно эти чувства всё больше и больше захватывают героев, заставляя их временами сомневаться в возможность благоприятного исхода. Твой отзыв настолько ясно выражает происходящее, что у меня даже нет слов, которые можно добавить к нему. Очень точно схвачено. Особенно радует, что ты заметила сравнение Северуса с котом Ещё раз огромнейшее спасибо что читаешь, и оставляешь отзывы. *шепотом* а то я уже сомневаться начала, нужно ли это кому-нибудь :)
Lorelis: Нужно! Еще как нужно. Я Вашего перевода жду, как воздуха в запертом шкафу. Каждый вечер хожу проверять обновления. Муж матерится - не по возрасту, говорит, дорогая жена, ваше это чтение фанфиков. А что делать?:)
alexi: Lorelis Спасибо Передайте привет мужу и скажите, что любви все возрасты покорны
Dana-z: alexi пишет: Передайте привет мужу и скажите, что любви все возрасты покорны Это точно)
Снарк: alexi Спасибо за новую главу. Продолжаю переживать за Северуса и Минерву.
alexi: Снарк Пожалуйста :) Рада, что продолжаете читать.
sculd: Ждем продолжения
alexi: sculd Получите Глава 50. В последние дни Минерва не могла ни минуты посидеть спокойно. Слишком многое стояло на кону – для всех участников событий! Она с головой погрузилась в работу, желая выиграть сложную шахматную партию, – так она преуменьшала опасность предстоящей битвы, чтобы хотя бы немного успокоить себя, – и поэтому должна была все время опережать ЕГО на три хода вперед. В пылу подготовки она почти забыла о себе: когда она в последний раз спала, смеялась или с нежностью думала о Северусе? Минерве это казалось предательством ее любви. Она должна жить – но жила ли она, или лишь действовала? Может быть, она как раз теряет себя? Этого ни в коем случае нельзя было допустить – слишком сильно она боролась за Северуса и его желание выжить, чтобы теперь оказаться той, с кем происходит подобное. В своих комнатах она, наконец, смогла насладиться горячим душем. Вода, с шумом обмывающая тело, успокоила ее и отодвинула на задний план темную угрозу, о присутствии которой Минерва постоянно помнила. Она решила посвятить этот вечер лишь хорошим воспоминаниям. Высушив волосы и тело заклинанием, закутанная в ночную рубашку и купальный халат, она направилась в гостиную и устроилась на диване, возле камина, в котором мирно потрескивал огонь. С бокалом вина на столе и альбомом с подвижными колдографиями на коленях, Минерва отправилась в путешествие во времени. Казалось, что фотографии – это свидетели другой жизни. Так много чудесных моментов, которые она почти забыла... С легкой грустью Минерва рассматривала двигающиеся снимки. Одна была снята на рождественской вечеринке учителей. Северус и Помона, сидящие рядом, кажется, увлечены дружеским разговором. Они курят ту отвратительно воняющую штуку, которую Помона сама выращивала, – чувствительному носу Минервы запах казался почти невыносимым. Филиус, похоже, был того же мнения, потому что на фото можно видеть, как он возражает против курения, но ни Северус, ни Помона не обращают на это внимания. Дымят и оживленно разговаривают дальше, оставив бедного Филиуса возмущаться в одиночестве. Минерва усмехнулась, перевернула страницу, и усмешка превратилась в улыбку. Раздача подарков между коллегами. Обычай, который завел Альбус, так же как и «Ангела-хранителя»*. Вообще-то, Северус должен был получить от нее первое издание книги Арсениуса Бунзена, так как она снова, каким-то непонятным образом, вытянула во время жеребьевки его имя. Вместо этого он, по недоразумению, получил подарок, приготовленный Поппи для Альбуса: красно-золотой шарф с подходящими перчатками и носками. Альбус ценил подобное, Северус – нет! Хорошо, что дарующие оставались неназванными, поэтому ей за неловкое хихиканье достался от Северуса только злой взгляд и резкое требование изменить цветовую комбинацию, ведь преподаватель трансфигурации должна с этим легко справляться. Но прежде чем она успела ответить на его требование, Альбус протянул Снейпу подарок, предназначавшийся для него. Минерва отпила глоток вина. Эти времена, казалось, исчезли миллионы лет назад. Настанет ли когда-нибудь снова счастливое время? Время без страха и печалей? Минерва надеялась на это. Взгляд скользнул к следующей фотографии, и женщина сердечно рассмеялась. Как только она могла забыть об этой колдографии? За рождественским ужином Альбус отважился надеть на Северуса шапку Санта-Клауса. Если бы это рискнул сделать не Альбус, а кто-то другой, то, возможно, шутнику пришлось бы туго. А так Северус только холодно взглянул на Альбуса и, без единого комментария сняв шапку с головы, положил на край стола. Потом его губы слегка сжались в презрительном жесте, и он перевел взгляд на Минерву, сидящую рядом. Она, старательно скрывая улыбку, словно извиняясь, пожала плечами, как будто хотела сказать: «Это же Альбус». Признаться, граничило с чудом, что он тогда не покинул Большой зал, взмахнув напоследок мантией, усмехнулась Минерва, прежде чем перевернуть лист. Дальше шли колдографии с ней и Альбусом, но встречались снимки и с Северусом. Они играют в шахматы, и она, сконцентрировавшись, смотрит на шахматную доску. Северус, само собой, играет черными фигурами. Непроницаемый взгляд темных глаз замер на ней. О чем он тогда думал?.. На следующем фото она стоит рядом с ним на квиддичной трибуне. Судя по всему, играют Гриффиндор против Слизерина. Он, как всегда, одет в черное, а она в любимую шотландскую клетку. Она радуется забитому мячу, а он выглядит так, словно укусил лимон. И снова этот непроницаемый взгляд, искоса брошенный на спутницу, ослепительно улыбающуюся, аплодирующую вратарю и совершенно не замечающую его взгляда. Прежде Минерва никогда не обращала внимания на эту маленькую деталь. Она листала дальше. Фотографии праздников, пикников, торжественных событий – все это, похоже, было мучением для Северуса, и выражение его лица на этих колдографиях, говорило об этом. Между тем Минерва допивала уже второй бокал вина и чувствовала себя не такой напряженной, но и тот факт, что она почти ничего не ела и еще меньше спала, сыграл свою роль: плотная шерстяная усталость накрыла женщину с головой. Но в постель она не пошла, а продолжала медленно листать страницы. Пара фотографий с ней и Северусом, которые она время от времени коротко и нежно поглаживала пальцами с меланхолической улыбкой на губах – все казалось таким невозможным и отдаленным на миллионы световых лет. Она дошла до колдографии, которая, при более внимательном рассмотрении, привела ее в изумление. На снимке она стояла с кубком школы в руках. Ее факультет, ее гриффиндорцы выиграли школьный кубок, и Минерва, подняла его вверх, счастливо улыбаясь всем сидящим в Большом зале. Коллеги, окружающие ее, Альбус – все аплодировали ей. Северус стоял сзади – это она хорошо помнила. Он не очень хорошо воспринял проигрыш, когда в первый год обучения Гарри, гриффиндорцы вырвали у него из-под носа почти завоеванный кубок. ...Но что же это? Он... он улыбается? Он смотрит на нее и улыбается? Никто не заметил этого. Никто, кроме Альбуса. Тот коротко, таинственно улыбнулся Северусу, прежде чем снова поздравить декана Гриффиндора. Минерва, не в силах оторвать взгляд от колдографии, выпила еще глоток вина и легла на диван, натягивая плед на плечи и рассматривая изображение, – он действительно улыбался. Улыбался ей! Странное чувство возникло где-то в желудке – словно тысячи бабочек поселились в нем и одновременно замахали крыльями в попытке улететь. Снова и снова Минерва проводила пальцами по смеющемуся Северусу, пока ее глаза не закрылись, и она не погрузилась в спокойный сон. Закутанная в плед до кончика носа, Минерва видела сны. Она стоит на лестнице в коридоре, поджидая ошеломленных, неуверенных первоклассников... Маленький тощий мальчик с черными сальными волосами, кажется, чувствует себя не в своей тарелке: его толкают, задевают локтями. Через подсобное помещение она вводит учеников в Большой зал на распределение. Темноволосый мальчик робко, испуганно подходит к ней, когда она называет его имя, и садится на табурет, чтобы узнать, какой факультет назовет ему Распределительная шляпа. «Не бойся», – слышит она свой голос, когда надевает ему на голову шляпу, которая отправит его в Слизерин. Затем картина меняется. Она обнаруживает себя в больничном крыле, возле кровати, на которой лежит ученик с черными волосами, и слышит свои собственные слова: «Не знаю, смогу ли я когда-нибудь это искупить...» Минерва во сне перевернулась на другой бок. Снова перемена обстановки. Бывший ученик вырос в молодого человека. Альбус представляет его коллегам как нового учителя и Мастера зелий Хогвартса. Улыбаясь, он протягивает Северусу кольцо с гербом Слизерина, как декану факультета, и Минерва дружески протягивает ему руку: «Хорошей совместной работы, Северус!» И картинка снова меняется перед глазами спящей женщины. «Ты не можешь от него этого требовать, Альбус!» Это была ночь возрождения Волдеморта, и Альбус только что послал Северуса к его господину... Минерва, со странным чувством тревоги и страха за коллегу, идет к Дамблдору, чтобы поговорить с ним. «Минерва, если он не пойдет, то подпишет себе смертный приговор». Чуть вздрогнув, Минерва пробормотала во сне: «Надеюсь, он вернется невредимым... Я боюсь за него, Альбус». Внезапно Минерва оказалась в учительской. За столом сидел Северус и читал, скользя палочкой по строчками. – По крайней мере, ты не сидишь, как обычно, уткнувшись носом в страницу. Северус недоуменно поднял голову. – Что? – Носом в книгу... Наконец-то возникло хоть какое-то расстояние между ними. Северус подозрительно покосился на волшебную палочку и наконец кивнул. – Это та дистанция, которую посоветует госпожа доктор? – раздался сухой смех, и Минерва увидела, как он откинулся на спинку стула. Она с радостью присела напротив: ей безумно нравились их словесные перепалки. – Все зависит от расстояния... от длины, насколько она уместна. Северус, однозначно задетый, поднял бровь. – Длины чего? Волшебной палочки или продолжительности чтения? Достав волшебную палочку, Минерва создала в воздухе чашку чая и, элегантно подхватив, отпила из нее. – Палочки, конечно. Она наблюдала, как брови Северуса при этом высказывании поднялись на головокружительную высоту. – И какая же, по твоему мнению, подходящая? – спросил он, подсовывая ей свою палочку под нос. Минерва не смогла подавить лукавую усмешку при виде этой акробатики бровями. – Ну, это очень индивидуально... у каждого свои предпочтения. В ее сне Северус встал и, с неподвижным лицом, взглянул на нее сверху вниз. И лишь высоко поднятые брови указывали на его раздражение. – Я спрашивал о твоих предпочтениях. – Как будто меня, как женщину, интересует длина!.. Главное, какого результата с ее помощью можно добиться. Северус спрятал свою волшебную палочку и повернулся к двери, чтобы открыть ее. – Ты просто дилетант. Конечно, все решает именно длина! – и вышел, захлопнув за собой дверь. Минерва улыбнулась во сне, но, к сожалению, картина снова изменилась. Стало темнее, повеяло неясной угрозой, и глаза женщины беспокойно задвигались под закрытыми веками. Они находились на Астрономической Башне, и Грейбек пытался убить Дамблдора. Появился Северус – ненависть и отвращение отчетливо виднелись в черных глазах. А затем она увидела летящий к ней зеленый свет, сквозь который сверкали красные глаза. Холодные красные глаза, полные ненависти и безжалостности. Эти глаза уставились на нее, и она услышала голос, похожий на шипение змеи – грубый, мертвенно холодный. – Не вставайте на моем пути, Венуста. Это пытались сделать другие и поплатились жизнью. Красные глаза сменились черными, напряженными, застывшими на котле. – Северус! Вокруг сновали порабощенные Луной создания ночи. Они смотрели на него в бледном ночном свете и жадно глотали зелье. Взошла Луна, и кошмарное превращение оборотней началось. Выражение лица Северуса осталось неизменным. И снова раздался ледяной голос: – Убейте их! Принесите мне их сердца как доказательство, что вы меня поняли! – Волдеморт, с безумным огнем в красных глазах, стоял рядом с Северусом, с улыбкой наблюдая, как три оборотня терзают вопящих от ужаса и боли людей, привязанных к столбам. Мгновением позже у ЕГО ног лежали три еще кровоточащих сердца. Темный Лорд свел паукообразные пальца вместе, и безумие в глазах смешалось с радостным ожиданием: «Превосходно!» Дыхание спящей Минервы участилось, она беспокойно металась по подушке. – Нет!.. Северус!.. Осторожно! Все снова изменилось. Теперь это были личные покои Северуса. И картина. А на ней оборотень, с животной жадностью бросившийся на человека, чтобы растерзать его. Оборотень стал превращаться. Мелькнуло лицо с желтыми глазами, в которых отражалось безумию. Свалявшиеся волосы, длинные бакенбарды и жуткие, острые зубы. Жадная пена капала из уголков рта, когда он протянул свои желтые когти к... Жертва на картине превратилась в саму Минерву. И Грейбек накинулся на нее. Она изо всех сил пыталась сопротивляться, но он был сильнее. Вонзив когти в ее плечи, оскалив зубы, зверь наклонился – Минерва почувствовала его тухлое дыхание, ощутила капающую на нее слюну, когда оказалась лежащей под ним. «Настало время сказать миру прощай, Венуста! Я надеюсь, вы такая же аппетитная, как и ваш запах». Оборотень опустил голову, и почудилось, что она чувствует, как его зубы вонзаются в ее плоть. «НЕТ! НИКОГДА!» – НЕТ! – Минерва вырвалась из кошмара, потом, выпрямившись, села на диване, с трудом переводя дыхание. Огонь в камине погас, лишь тлеющая зола напоминала о нем. – Я хочу жить, – прошептала женщина темноте, и когда ее сердце немного успокоилось, глубже закуталась в плед. – И не покорюсь судьбе без боя! Откинув одеяло, Минерва достала волшебную палочку и снова зажгла огонь. Да! Она хотела жить! Ради Северуса! С ним! Она не сдастся! Применив еще несколько заклинаний, одним из которых было «Ассио», она призвала книги по анатомии оборотней и углубилась в работу. Она хотела жить! Во имя надежды! Для Северуса! Всю оставшуюся ночь Минерва просматривала книгу за книгой. Если она собиралась выжить, то у нее был только один шанс – убийство! Если Грейнбеку удастся добраться до нее, то прицельный удар серебряным кинжалом в сердце был единственным шансом спастись. ****** Завтрак Минервы составляли две чашки черного чая – ничего более существенного она просто не смогла проглотить. Кроме того, предстояла тяжелая миссия. Она должна поговорить с Гермионой. Минерва тихо вошла в Больничное крыло. Молодая ведьма сидела на кровати, обхватив колени руками и глядя в окно. Профессор бесшумно подошла к ней и, присев на край кровати, осторожно положила руку на плечо. – Гермиона?.. Казалось, девушка мысленно находится в прошлом, но теплая рука на плече вернула ее к настоящему. – Профессор... Внезапно Минерва оказалась в крепком объятии. Гермиона вцепилась в нее, словно нуждалась в опоре. Осторожно обняв девушку в ответ, женщина почувствовала, как воротник блузки становился мокрым от молчаливых слез. – Почему?.. Минерва ничего не могла сказать такого, что не вызвало бы новые слезы, поэтому она просто крепко обнимала Гермиону, легко покачивая и успокаивающе гладя по волосам. Она могла бы рассказать, что ее мать умерла легко и безболезненно, но разве это принесет девочке успокоение? Или она должна сказать, что смерть для ее отца стала освобождением?.. – Это были Лестранжи? – услышала она всхлипывания Гермионы на своем плече. – Я слышала, папа был... сначала... он был бы сейчас как... как родители Невилла? Профессор с трудом сглотнула – это были именно те вопросы, которых она боялась. Она немного отодвинула Гермиону от себя, чтобы видеть ее глаза, погладила по заплаканному лицу и серьезно посмотрела на нее. – Гермиона, я была там... я видела... место преступления. И задержала дыхание, пока Гермиона руками, словно маленький ребенок, вытирала лицо. – Дальше, – потребовала она от Минервы. – Твоя мать выглядела такой мирной, как будто спала, – не думаю, что это дело рук Лестранжей... – И Минерва была уверена, что это был не Северус – об этом ей твердил ее внутренний голос. Но кто же тогда? – А вот... твой отец... это было не так легко... – запинаясь, продолжила Минерва. Она продолжала смотреть на Гермиону, изучая выражение лица девушки, готовая прекратить разговор в любой момент. Гермиона, со слезами на глазах, кивнула. – Они мучили его, пока он не сошел с ума, верно? Как и родителей Невилла... У Минервы от мужества Гермионы сжалось горло. Она кивнула и мягко продолжила. – Возможно, это было еще хуже... – Тогда... тогда это было лучше для него? Его смерть? Прикрыв глаза, Минерва кивнула. – Да... – Известно... – Гермиона тяжело сглотнула, ее голос прерывался и дрожал... – кто... кто его?.. Минерва надеялась, молилась, чтобы Гермиона не задала этот вопрос – но надеялась напрасно. Тяжело вздохнув, она кивнула, склонив голову, и ответ стал выдохом. – Да... – Это был профессор Снейп? Одинокая слеза прокатилась по щеке Минервы, когда она заставила себя взглянуть на Гермиону – казалось, та постарела на несколько лет. Ничего детского в ее облике не осталось. – Да, это был Северус. Отвернувшись от Минервы, девушка снова обхватила колени руками и стала смотреть в окно. – Скажите ему... спасибо. Удивленная Минерва на миг застыла, потом осторожно протянула руку и погладила девушку по волосам. Реакция Гермионы оказалась для нее слишком тяжела, но она подарила немного света в это темное время – девочка смогла понять главное. Но наблюдать Гермиону в таком состоянии... В настоящий момент Минерва не смогла бы выдержать здесь и минуты дольше. Когда она почти дошла до двери, то еще раз услышала сдавленный от слез голос. – Спасибо, профессор... за вашу честность. Холод пробежал по спине Минервы, и пришлось проглотить ком в горле, чтобы придать голосу хоть немного твердости. – Само собой разумеется... Затем она покинула Больничное крыло. Ей нужно было время, так же как и Гермионе. *"Ангел-хранитель" предложенное мной и принятое автором название для игры. Суть: на листочках пишутся имена и присутствующие должны выбрать одну из бумажек, не зная заранее имени, написанного на ней. Затем выбираются подарки и анонимно преподносятся тому, чьё имя стояло в записке.
sculd: Здорово, страшно романтичная Минерва (Что-то о Северусе знает уже слишком много народу). Снова ждем
Lorelis: Наконец-то! Лопнуть можно, ожидая!
alexi: sculd Спасибо. (Что-то о Северусе знает уже слишком много народу). Это всё Гарри. "Поделился" с друзьями по секрету Lorelis Ой, теперь даже не знаю, как и сказать, что следующая глава будет нескоро Учёба захватила в цепкие лапы и не выпускает. Но я о вас помню и перевожу в тетрадку в перерыве между лекциями Спасибо, что ждёте
alexi: Глава 51 Время тянулось мучительно медленно. Когда Снейп, бездельничая, сидел в гостиной Лестранжей, ему иногда казалось, что минута превращалась в час, а час так же долог, как день, а день – длиной с обезображенную жизнь. Рудольфус Лестранж сидел в позе портняжки на полу, и, казалось, целую вечность не делал ничего другого, как рассматривал трещину в полу. Северус устроился в шезлонге и пытался отвлечься с помощью книги «Квартиер сыворотка – ложь или иллюзия» от тягостной действительности. Одно окно стояло открытым настежь, и в него проникал прохладный осенний ветер, в дыхании которого уже можно было почувствовать приближающуюся зиму. Сегодня, видимо, в качестве приятного исключения, дождя не было, и туман немного рассеялся. Но все же этот день был таким же тягостным, как и все дни в Лестранж-менор: и те, которые прошли, и те, что еще предстояли. – Снейп?.. – после долгого молчания тихо, дрожащим, словно гнилая ветка на ветру, голосом, позвал Рудольфус. Подняв голову от книги, Снейп увидел, как Рудольфус скоблил ногтем трещину; плечи настолько опущены, что, кажется, скоро достанут до пола. Северус молча, с непроницаемой миной взглянул на него. – Снейп… – повторил Рудольфус, не поднимая взгляд, и на этот раз в его голосе не было ни тени эмоций. Лишь руки дрожали над деревянным полом. – Да? – ответил Снейп, стараясь, чтобы голос прозвучал нейтрально, если уж он не был способен проявить дружелюбие или участие. – Я боюсь, – признался Рудольфус, обращаясь скорее к расщелине между половицами, чем к мужчине, с которым находился в одном помещении. Северус Снейп отлично знал, что значат эти два безобидных слова. Рудольфус Лестранж выказал слабость, даже если только высказал вслух то, большинство из них испытывали в настоящий момент. Слабость опасна. Опасна для жизни. Особенно с фанатичной женой и господином без души под одной крышей. – Замолчи! – выдавил Северус. – Но мы умрем! – вызывающим отвращение плаксивым тоном возразил Рудольфус. – Орден слишком силен. Гарри Поттер слишком силен. Он уже один раз победил. А мы?! Мы просто пушечное мясо! Это не может хорошо кончиться! Эти разговоры об окончательной победе – чепуха! Мы умрем, все, умрем как... – Заткни свою проклятую пасть! – грубо прикрикнул Снейп, быстро поднимаясь. – Ты больше этого не скажешь, и для тебя будет лучше, если ты об этом даже думать не будешь! – Схватив дрожащего хозяина дома за рукав, он поднял его на ноги. – Но ты тоже чувствуешь это, – причитал Рудольфус дальше, совершенно не предпринимая попытки освободиться. – Я вижу это в твоих глазах. – Ты ничего не видишь! – огрызнулся Снейп и потряс мужчину словно куклу. Ему даже показалось, что он слышит, как стукаются друг об друга кости. Он должен заставить Рудольфуса замолчать, прежде чем тот своими высказываниями не подвел их обоих под Аваду. – Вижу! – визгливо подтвердил супруг Беллатрикс. – Мы все умрем, как мухи... «Как мухи, которых твоя драгоценная супруга так охотно убивает», – пронеслось в голове у Снейпа, прежде чем он смог вернуть контроль над мыслями. Как только он понял, что не способен управлять ситуацией, то еще сильнее затряс Рудольфуса. – Проклятье… Замолчи! – угрожающе прошипел он, сужая глаза. При каждом потряхивании Лестранж только всхлипывал. Едва Снейп произнес «замолчи», как дверь в гостиную распахнулась, и в дверном проёме появились Фенрир Грейбек вместе с Вальденом МакНейром. Снейп резко отпустил Рудольфуса, и тот, словно сломанная кукла, опустился на пол и остался сидеть с широко раскрытыми глазами. – Сначала Люциус, а теперь еще и Руд? Ну, ты лучше знаешь, верно, Снейп?.. – издевательски произнес Грейбек, двусмысленно пощелкивая языком, когда его ядовито-желтые глаза остановились на присутствующих в салоне. – Тебя мне только не хватало, – с отвращением бросил Снейп, не скрывая своей антипатии и пытаясь дойти до двери, чтобы покончить с нелепой ситуацией. МакНейр пробурчал нечто неразборчивое, и Грейбек захохотал над попыткой бегства Северуса. Смех был похож на скрип открывающейся двери с очень ржавыми петлями. – Ты мог бы быть немного любезнее, – проговорил Грейбек, закрывая массивным телом выход из комнаты. – Все же ты скоро будешь с нами праздновать победу. Северус сухо сглотнул и обернулся к Рудольфусу, который, сидя на половицах, раскачивался взад-вперед, словно больной ребенок. Грейбеку, похоже, ничего не показалось необычным, так как он самодовольно продолжил: – Ты и я, Снейп, и мой дорогой Вальден, и Антонин, Люциус, Белла, даже Питер – мы все будем стоять рядом с Темным Лордом и впишем наши имена в историю. Дети наших детей будут благоговейно умолкать при упоминании наших имен – волшебников, которым удалось сделать этот мир лучше, избавив его от грязнокровных отбросов. – Да, да, что бы ты ни сказал. А теперь пропусти меня, – холодно отозвался Снейп, настойчиво пытаясь пройти мимо двух магов. – Вот это верные мысли, – проскрипел МакНейр, и Грейбек снова разразился отвратительным, лающим смехом. Снейпу наконец удалось выйти в коридор, в котором было на удивление холодно. Уже через мгновение он понял, откуда этот звенящий холод: у входа в винный подвал стоял Лорд Волдеморт, красные глаза медленно скользили по молниеносно умолкнувшим соратникам. В течение нескольких минут, показавшимися часами, не происходило ничего, кроме неприятного обмена взглядами, в использовании которых с Лордом никто сравниться не мог. – Рудольфус, мне нужно с тобой поговорить, – тон был таков, что Снейпу сразу же стало понятно, что смертельный страх хозяина дома, должно быть, просочился до глубин подвала. И им всем было очень хорошо известно, как обходился Темный Лорд со слабыми звеньями цепи, если до этого виновный не внимал простому предупреждению. ******** В элегантном особняке Лестранжей было непривычно тихо. С тех пор, как заключенные вырвались из Азкабана, у Снейпа не было практически ни одной свободной минуты, поэтому царящая в настоящий момент тишина, казалось чем-то нереальным. Наступил вечер, и за окнами совсем стемнело, когда Северус поднялся по лестнице к своей комнате. Но как это всегда происходит, спокойные минуты долго не задерживаются. Так произошло и с Северусом. На лестничной площадке его поджидал Аластор Муди, и на малфоевском лице читалась злость. Это лицо подходило для множества эмоций: высокомерия, холодной ненависти, лени, – но бешеная ярость всегда заставляла Люциуса выглядеть немного смешным. Муди в очередной раз приложился к поблескивающей золотом фляжке, с помощью оборотного зелья поддерживая облик Малфоя. И Снейп решил, что к его собственному изуродованному лицу отвратительное настроение подошло бы намного больше, чем к тонким чертам Малфоя. Снейп решил проигнорировать Муди, но и здесь не повезло: тот просто-напросто перегородил проход. Похоже, в этом особняке это становится надоедливой привычкой. Профессор расслабленно оперся на перила и взглянул на Малфоя. Очень хотелось закурить одну из сигарет Долохова, чтобы время, потраченное на неизбежный разговор, не оказалось потраченным совсем уж бесполезно. Можно было бы, по крайней мере, выкурить при этом отличную сигарету. – Не спеши, – гнусавым малфоевским баритоном процедил Муди, хотя молчащий Снейп не высказывал ни малейшей попытки проскользнуть мимо. – Нам надо поговорить. – Возможно, ты хочешь что-то мне сказать, мне же совершенно не хочется говорить с тобой, – категорично возразил Снейп, еще тяжелее опираясь на перила. Ему совершенно не хотелось ближе, чем необходимо, приближаться к этому мужчине. Самодовольное поведение Муди всегда бесило Северуса намного больше, чем он мог выразить словами. Но с тех пор, как конфликт между тьмой и светом настолько обострился, Снейп люто возненавидел всех волшебников, высокомерно считающих, что правда на их стороне, например, Муди, постоянно заявляющего об этом. Снейп научился понимать, что не существует зло или добро в чистом виде, не бывает мира правильного или неправильного. Жизнь – коллекция пегих зон, и сам Северус постоянно жил в этом цвете. Он подходил к границам, где серый пересекали белые прожилки или поглощали черные тени. Муди для него был не лучше чем Беллатрикс: оба разделяли фанатичную веру в правоту своих действий и истинность борьбы за правое дело. То, что Муди при этом не был человеком, полностью лишенным совести, в глазах Северуса являлось незначительным различием. – Делай, что хочешь, Снейп. Мне на тебя, мягко говоря, насрать, – снова заговорил блондин, хотя Снейп упрямо молчал. Малфоевский голос упал до шепота – они оба слишком хорошо знали, что у стен здесь есть уши: – Но то, что ты делаешь с Минервой, даже для такого как ты – недопустимо. – Что ты хочешь этим сказать? – прошипел взбешенный Снейп, и то, как ненависть вспыхнула в глубине черных глаз, указывало на потерю контроля. Его реакция была слишком сильной, слишком внезапной, слишком эмоциональной. Казалось, даже Муди растерялся, но, тем не менее, продолжил. – Ты и сам это хорошо знаешь, – приглушенно прорычал тот, насколько позволил голос Люциуса. – Это что, психологический способ вести войну? Сначала довести почти до потери рассудка, затем выматывать дальше? Минерва выглядит как живой труп – и ты будешь виноват, если ее слабость станет ошибкой, которая будет стоить ей жизни! – Не имею ни малейшего понятия, что ты имеешь в виду, – голос Снейпа звучал отрывисто. – Ты используешь ее. Ты всегда был нелояльным лицемером и приспособленцем. Ты и сейчас все делаешь для своей пользы, как всегда делал, – продолжил преображенный пожиратель. – Но на этот раз речь идет не только о спасении твоей собственной шкуры. Ты обвел Минерву вокруг пальца – даже не знаю как, да и не хочу представлять себе – слишком абсурдно, чтобы вдаваться в детали, но ты позаботишься, чтобы ей стало лучше, иначе... – Это я слушать не собираюсь, – резко перебил Снейп. Отпустив перила, он с неожиданной силой, которую нельзя было ожидать от этого исхудалого тела, оттеснил Малфоя в сторону. Не оглядываясь, длинными шагами Снейп прошел последние метры, отделявшие его от комнаты. – Алохомора, – вполголоса произнес Снейп, и дверь бесшумно отворилась. В комнате можно было найти, что угодно, только не тишину. Северусу не нужно было даже смотреть, чтобы представить, что здесь происходит, но то неестественное очарование, которое притягивает людей к созерцанию чего-то отвратительного, заставило его взглянуть. На полу между двумя кроватями, напоминая коврик, из зеленого тафта, валялось женское платье, похоже, Алекты. Снейп мог видеть дородную спину и ягодицы пожирательницы, в недвусмысленной позе раскинувшейся на кровати Питера. К радости Северуса, она полностью закрыла Питера своим телом, но хрюкающие звуки были Снейпу настолько знакомы, что он смог бы выделить их из тысячи. Алекта же, оседлав Петтигрю, стонала ненатурально высоко. То, как упитанное тело Алекты поднималось и снова опускалось, в сопровождении из мешанины бессмысленных звуков, показалось Снейпу отвратительным… с одной стороны. А с другой… Здесь происходило нечто похожее на то, что чуть раньше случилось между ним и Рудольфусом в гостиной. Это был не секс, это было только отчаяние, отчаяние и еще раз отчаяние. Два человека, также как и он, смотрящие смерти в глаза и пытающиеся перехитрить ее, пробуют заглушить страх и предчувствие гибели. Снейп пожалел, что открыл эту дверь. Петтигрю хрипел, как поросенок, а голос Алекты достигал потрясающе высоких нот, подвластных только колоратурному сопрано. И в промежутках шлепающие звуки снова и снова встречающейся плоти, вызвавшие у Снейпа легкое чувство тошноты. Как бы там ни было, найти здесь тишину и одиночество он не сможет, впрочем, как и в любой другой комнате особняка. Северус с грохотом захлопнул за собой дверь, не заботясь о том, что шум будет услышан. Он был уверен, что небо, ад и все, что находится между ними, сговорились против него. ***** Слабый свет убывающей луны проникал сквозь подвальные окна. Множество горящих факелов окрашивали помещение в смесь тени и полутеней. В винном подвале уже давно не хранился алкоголь. Лестранжи превратили эту часть поместья в обитель жестокости. Здесь можно было найти все, чему радовалось сердце палача: разнообразно изготовленные плети на стенах, тиски и щипцы, дыба, пододвинутая к одной из оштукатуренных стен, и даже Железная Дева в углу. Задняя часть подвала, где раньше располагался ледник, была переделана в темницу. Все покрывал толстый слой пыли – Беллатрикс запретила домашним эльфам появляться здесь, считая их присутствие осквернением этого места, которое служило ей земным раем. Жирные пряди волос свисали перед глазами Северуса, напряженно глядящего в котел, который он отлевитировал в подземелье из своей лаборатории. Тяжелый теплый пар поднимался от перламутровой жидкости, заставляя зельевара обливаться потом. Время приготовления подошло к концу. Настало время пробы нового зелья. Для этого Грейбек пригласил пару друзей. Северус изо всех сил старался общаться с ними как можно реже, насколько это, конечно, было возможно. Глубоко спрятанная травма стала причиной того, что он по-прежнему старательно избегал оборотней. Встреча в школе с чудовищем – Ремусом Люпином заставила Снейпа – возможно, единственный раз в жизни, – бояться. И, после этого, все изменилось – в нем и вокруг него. Огонь под котлом погас с последним нежно-персиковым отблеском, выглядевшим в этой нездоровой обстановке весьма не к месту. Дружки Грейбека сгрудились возле котла и уже тянули лапы за флаконами, медленно наполняемые Снейпом. Сам же Грейбек, принюхиваясь, обходил три колонны, точнее – столба в центре помещения, к которым были привязаны ничего не подозревающие, оглушенные магглы, приведенные Рабастаном и Амикусом с одной из их вылазок. – Держи себя в руках, Киркогрим! – рыкнул один из мужчин на своего дружка, у которого на губах выступила пена. Очевидно, он не мог вынести ожидания. Лицо Северуса выражало напряжение, когда он протянул Киркогриму флакон с зельем, над которым так долго и упорно работал. На головы магглов были натянуты черные мешки, и только легкое колебание грудных клеток указывало на то, что они живы. Люциус Малфой и Беллатрикс Лестранж стояли возле Волдеморта, нетерпеливо переводящего взгляд с зельевара на пленников. Грейбек, как будто у него были глаза на затылке, резко развернулся, когда каждый из его соратников получил флакон. И, словно повинуясь тайному знаку, пятеро оборотней одновременно осушили стеклянные сосуды. Хотя в эту ночь луна и не была полной, но Снейп, благодаря напряженному исследованию и многочисленным опытам нашел способ не только контролировать оборотней с помощью зелья, но и сознательно вызывать их превращение. Киркогрим и его четверо приятелей издали ужасающие звуки, многократно отраженные эхом от стен. Они мотали головами из стороны в сторону, словно в экстазе; глаза, казалось, вспыхнули огнем; когти мгновенно удлинились, и густая, серая шерсть покрыла крепкие тела. С неподвижным лицом Снейп наблюдал за превращением мужчин, и только холодный пот, выступивший на висках, являлся доказательством ужаса, испытываемого им. Темный Лорд приблизился к нему, и Северусу стало еще холоднее. Краем глаза он видел, как Грейбек взмахнул волшебной палочкой, чтобы разбудить пленников. Когда преобразование было закончено, и вокруг котла бродило пятеро волкоподобных чудовищ, Темный Лорд приказал: – Убейте их! Принесите мне их сердца, как доказательство того, что вы меня поняли! Оборотни оскалили зубы. Шерсть вздыбилась, и Снейп мысленно взмолился, чтобы зелье подействовало. Если уж ему суждено умереть – то лучше на поле битвы. Для него не было ничего более унизительного, чем во второй раз быть одураченным оборотнем и заплатить жизнью за свое легкомыслие. Но зелье подействовало – Снейп был действительно Мастером своего дела. Удивительно красиво двигаясь, оборотни развернулись к мужчине, наделившему их столь злосчастной судьбой. Грейбек приглашающим жестом указал на пленных. Этой безмолвной команды хватило, чтобы чудовища напали. У пленников не было ни одного шанса. Пять монстров растерзали их тела, как тряпичных кукол. Снейп, которому безучастность стоила нескольких лет жизни, наблюдал, как у еще живых людей было содрана с костей плоть. Представление длилось лишь несколько минут, в течение которых не было слышно ничего другого, кроме пронзительных криков магглов и жадного чавканья оборотней. И снова «только» было относительным понятием – минуты равнялись часам. Темный Лорд казался довольным – Снейп, с ужасающей уверенностью, скорее почувствовал его тонкую улыбку, чем увидел в полумраке. От пленников остались только окровавленные лохмотья. Оборотни, ступая бесшумно, словно тени, подошли и осторожно, как если бы это было драгоценным украшением, опустили на каменный пол перед Волдемортом три куска, еще совсем недавно бывшие человеческими сердцами. Неназываемый, сложив вместе кончики паучьих пальцев, подался вперед; в его голосе смешались сумасшествие и радостное ожидание: – Превосходно! – торжественно произнес он, и Беллатрикс зааплодировала. Люциус Малфой отступил назад, но это заметил только Снейп. После короткого, ничего не говорящего обмена взглядами, светловолосый маг слился с многочисленными тенями подземелья и ушел от этого жуткого зрелища.
sculd: Живинько! Атмосфера безумия нарастает. У Аластора крыша едет явно тоже, он здорово вписался в компанию. С нетерпением ждем продолжения.
Rene: alexi пишет: И им всем было очень хорошо известно, как обходился Темный Лорд со слабыми звеньями цепи, - угу-угу, - "кто сегодня из-за своей трусости впал в немилость у Лорда, кто является позорным пятном на репутации УПСов, кому не место в нашей теплой компании? " :)))))))))))) Ох, как мрачно - то все в этом сюрреалистичном дурдоме имени Вольдеморды, *заговорщицким шепотом*, - может прихлопнуть его побыстрее ,а ? ээээ, у Хмури похоже сдвиг по фазе, хотя, с его-то точки зрения все логично (все-таки, вот они, индивидуальные особености восприятия, разные "коридоры реальности").... теперь мне частично понятно, откуда ветер дует .. :( (ты хоть предупреди, когда мне платочками начинать запасаться ;) ) спасибо, alexi , ты как всегда вовремя с очередной "дозой" ;)
Lorelis: Ох. Они там все варятся в котле вольдемортовского безумия.
Rene: sculd пишет: У Аластора крыша едет явно тоже, он здорово вписался в компанию. - ага , *мрачно*, еще как вписался , сволочь недокалеченная! Похоже, даже оставшиеся конечности для него весьма излишни.
alexi: sculd Да, крыша у Муди съехала, но это ещё не всё. Он себя ещё покажет. :) Rene Если рассматривать происходящее с точки зрения бравого аурора, которым является Муди, то у него для всех Пожирателей заранее забронировано место в Азкабане и он с радостью лично отведёт туда каждого. Просто он считает себя борцом за Свет, а все остальные, в особенности Снейп, просто ничтожества, без разницы, что их заставляет следовать за Волдемортом. *заговорщицким шепотом*, - может прихлопнуть его побыстрее ,а ? Сделаем! Уже совсем скоро Lorelis Верно подмечено :) Всем большое-большое спасибо
Rene: alexi , alexi пишет: росто он считает себя борцом за Свет, а все остальные, в особенности Снейп, просто ничтожества, без разницы, что их заставляет следовать за Волдемортом. - прекрасно понимаю, и однозначно соглашаюсь, я ж просто это о своих тараканах :))), меня здесь интересует позиция и поведение Хмури во вполне определенном ключе, но ты и сама знаешь (на ум пришла ассоциация с Яго :))))) ... ушла перечитывать Шекспира) alexi пишет: Сделаем! Уже совсем скоро- ну вот же тебе спасибище, - ты настоящий друг! :))) *уселась поудобнее ожидать окончательного добиения Вольдеморта и а-ля компании*
alexi: Глава 52 Минерва направлялась в свой кабинет. Замок был погружен в странную тишину, лишь изредка нарушаемую последними обитателями школы: Гарри, его друзьями и членами Ордена. Казалось, прошло много лет с тех пор, как эти коридоры наполнял детский смех, звук шагов, разговоры, шум, шорохи и скрип старых ступеней под сотнями ног. Сейчас же в замке царила угнетающая тишина, все сильнее и сильнее давящая на сердца живущих здесь людей. Ее шаги эхом отдавались в пустом коридоре, и шелест мантии казался оглушающим. «Какая здесь мертвая тишина!» – пронеслось в голову у Минервы; и она наконец поняла, что имел в виду Северус, рассуждавший в письме о «громкой» тишине. Завернув за угол, она увидела худощавую фигуру в заплатанной, поношенной мантии, стоящую перед дверью кабинета, и на какой-то момент в сердце вспыхнула безумная надежда – Северус! Но, присмотревшись внимательнее, Минерва поняла, что, к сожалению, ошиблась: ее поджидал Ремус Люпин. Минерва задумалась, не превратиться ли ей обратно в мисс Венусту, но с другой стороны – Ремус входит в Орден и, скорее всего, Гарри уже рассказал ему, что она жива, когда навещал его. Простит ли ее Ремус за маленькую, но, к сожалению, нужную хитрость, когда она его отравила? – Минерва! Для мертвеца ты выглядишь прекрасно! Ремус попытался улыбнуться. Он выглядел изможденным, но, скорей всего, это не было связано с отравлением волчьей ягодой. Или не только с ним. – Мы можем поговорить? – почти робко спросил он. Профессор достала волшебную палочку. Люпин испуганно покосился на нее и, похоже, вздохнул с облегчением, когда всего лишь открылась дверь кабинета. – Конечно, мы можем поговорить, Ремус, – успокаивающе произнесла Минерва, и жестом пригласила его войти. Люпин галантно уступил Минерве дорогу и прошел за ней внутрь, бесшумно закрыв за собой дверь. Заказав эльфам чай и бутерброды на двоих, Минерва опустилась на стул. Заказ почти сразу появился на столе. Налив в чашку чаю, профессор протянула ее Ремусу. Тот с благодарностью кивнул. Затем она наполнила свою чашку и, подсластив как обычно, добавила немного молока – наконец-то хоть что-то привычное, постоянное, в то время как мир Минервы МакГонагалл безостановочно менялся. Крохотный кусочек нормальности. – Ты, наверное, спрашиваешь себя, почему я здесь... – нерешительно начал Ремус. Можно было легко заметить, насколько неприятна для него эта ситуация. – Я хотел извиниться... и поблагодарить тебя. Удивленная его словами, Минерва отставила чашку. Она была готова ко многому, но не к благодарности. В конце концов, она отравила его! Но прежде чем она успела возразить, Ремус продолжил: – Знаю, что сначала должен заслужить доверие Ордена – твое доверие, но хочу, чтобы ты знала – я не оставлю вас в беде! Я буду бороться. За Гарри! За свободу! По губам Минервы скользнула мягкая, примиряющая улыбка. – Ремус... ты находился под влиянием Грейбека и ничего не мог сделать. Проклятье было завязано на его крови, поэтому твоей вины в происшедшем нет. И нет ничего, что я должна тебе простить. И тот факт, что ты сейчас сидишь со мной, а не с мисс Венустой, должен показать тебе, что Орден – как и я – доверяет тебе. Просто забудь то время. Все в прошлом. – Минерва, угощая, протянула тарелку с бутербродами, и Ремус, улыбаясь, взял один. – Собственно говоря, это я должна извиниться: именно я заставила Гарри отравить тебя... Ремус тихо рассмеялся: – Это было очень по-слизерински, Минерва. Но спасибо: это спасло меня. Минерве показалось, что с сердца упала огромная гора. Ей нравился Ремус, его спокойный, рассудительный характер. И его знания по защите от темных сил были важны для Ордена. Очень важны! Кроме того, он – хороший боец. Казалось, годы разницы между ними исчезли: в ее глазах он уже давно не был учеником. – Сначала я введу тебя в курс событий... Минерва начала подробно рассказывать последние новости о действиях Ордена и подготовке к Битве. Шли часы; они обменивалась идеями, намечали планы операций, не замечая, как наступает вечер, сменяясь ночью. Минерва была рада, что Ремус снова на их стороне, особенно теперь, когда она так редко видела Аластора – тому требовалось постоянно поддерживать маскировку. В лице Ремуса она нашла отличного тактика и опору. Казалось, к ней вернулся старый друг. Но Минерва постоянно отвлекалась. Это хорошо, что Ремус находится здесь, но ей не хватало Северуса. Его писем, его советов, его подбадривающих слов, его «это то, что оно есть»... – ...что ты об этом думаешь? Минерва?.. – Ремус осторожно прикоснулся к ее плечу. – Может, лучше продолжим завтра? Ты выглядишь усталой, – мягко добавил он, грустно улыбаясь. Затем, поднявшись, поставил чашку на стол. – Я пойду спать. Спокойной ночи, Минерва. – Он бесшумно вышел. Спать?.. Звучит неплохо. Минерва мечтала о сне, вот только сны ее были не очень приятными. Этот кошмар про Северуса, Волдеморта, Аконитовое зелье... И ее схватка с Грейбеком. Царство за каплю зелья Сна-без-сновидений! Минерва собиралась последовать совету Ремуса и пойти отдохнуть, даже если это снова означало кошмары. Но, как всегда, все получилось иначе, нежели задумывалось, и, открыв дверь, чтобы выйти в коридор, она увидела Аластора. – Мне нужно поговорить с тобой, Минерва! С этими словами ее впихнули обратно в комнату и подвели к стулу. Повинуясь мягкому давлению, она села. На лице Аластора было странное выражение, которое она раньше, кажется, не видела – забота?.. Взглянув на аврора внимательнее, Минерва почувствовала поднимающуюся из желудка тошноту. – Что случилось, Аластор? Что-то с... Северусом? Пока она пыталась успокоиться, Аластор, глядя на нее в упор, видимо, мысленно подбирал нужные слова. Он выглядел взволнованным и растерянным, что совершенно не шло ему. – Эээ... Что?.. Этот смеситель ядов? Нет, с ним все в порядке, речь о тебе, Минерва! Она с облегчением выдохнула. С ней все в порядке, не считая нехватки сна. – Не знаю, о чем ты говоришь, Аластор. Кроме хронического недосыпа, у меня все хорошо. Аластор в тревоге вышагивал по помещению, очевидно, подбирая слова и, наконец, решился: – Я не хочу, чтобы ты участвовала в битве!.. Зелье действует! Оно работает! Снейпу удалось. Это было ужасно, Минерва. Оборотни превращаются независимо от фазы луны! Минерва на миг прикрыла глаза – по крайней мере, с Северусом все в порядке! Но прежде чем она смогла ответить, Аластор добавил: – Ты знаешь, я видел много ужасных вещей. Но то, что я увидел там... у меня кровь в жилах застыла... Пять чудовищ практически разорвали живых людей и, по приказу этого проклятого красноглазого изверга, словно послушные домашние собачки, сложили возле его ног их сердца. Непостижимо!.. И знаешь, что сказал этот монстр?.. Выслушав Аластора, Минерва смертельно побледнела. Ей казалось, что Муди пересказывает её сон, только число оборотней не совпадало. Глядя на Аластора так, словно перед ней танцевал Кровавый барон в одном нижнем белье, она ровным голосом произнесла: – Превосходно... Аврор в свою очередь изумленно уставился на Минерву. В его глазах читался невысказанный вопрос: откуда она все знает?.. – Снейп что, послал тебе сообщение, о котором я не знаю? Откуда тебе это известно? Но, раз уж ты в курсе, то поймешь, почему я хочу, чтобы ты как можно дальше убралась отсюда! Ты не должна закончить жизнь как закуска для оборотня! Эти выродки ада не должны заполучить тебя! Минерва, выпрямившись, сидела на стуле и смотрела сквозь Аластора. Перед ее глазами снова разыгрывался ночной кошмар. Она снова видела Северуса возле котла, слышала мертвенно-холодный голос Волдеморта. Грейбек склонился над ней и безжалостно вонзил когти в её тело… Но прежде, чем его клыки вновь погрузились в ее горло, она почувствовала, как кто-то схватил ее, приподнял и принялся трясти. – Минерва… Минерва! Очнись! Что, во имя авроров, с тобой? Черт побери, скажи же, наконец, что с тобой?! Встряска и резкие слова вернули её в реальность, и Минерва попыталась освободиться от железной хватки. – Ай! Оставь меня! Что ты себе позволяешь? Да что все это значит? Аластор прекратил трясти её. Однако по-прежнему крепко держал за плечи. – По крайней мере, с тобой сейчас можно говорить. Итак, откуда ты знаешь, что там произошло? Снейп снова дал о себе знать? Минерва едва заметно покачала головой. Ей не хотелось говорить, откуда она все это узнала: было неприятно. Она, всегда считавшая предсказания чепухой, обладает даром предвидения?.. – Нет... я... мне... Мне это приснилось. Магический глаз Аластора, казалось, пронзил ее насквозь. – Что точно тебе приснилось? – прорычал он тоном, не допускающим возражений. «Почему это его интересует?» – внезапно подумала Минерва. Неужели он считает, что Волдеморт хочет воздействовать на нее через сны, как когда-то поступал с Гарри? Неужели все это – психологическая война, чтобы ослабить Леокадию Венусту? Минерва рассказала Аластору о кошмаре, и они полночи обсуждали мельчайшие детали и возможности, а также то, почему она останется и будет сражаться с Грейбеком, невзирая на протесты Муди. Она не сбежит! Она будет бороться и постарается выступить достойно! Прежде чем уйти, Аластор достал небольшую бутылочку из кармана и поставил на письменный стол. – Выпей это и иди спать. Зелье из запасов Министерства. Сон-без-сновидений. Ты, упрямица, должна набраться сил, или, может быть, запереть тебя в сундуке вместе с Фаджем, пока все не закончится? – Аластор!.. Ты можешь кое-что передать Северусу? Глубоко вздохнув, аврор повернулся к ней, пытаясь придать взгляду строгость. Но Минерва даже не смутилась. – Пожалуйста, скажи ему: «Это то, что оно есть». Он поймет. – Даже с учетом того, что ты разозлишься, – прорычал Муди, и на его лице можно было отчетливо увидеть, как неприязнь к получателю послания, так и недоумение относительно содержимого, – Северус Снейп был и остается корыстным ублюдком, который заботится только о собственной выгоде... Он влияет на тебя, не замечаешь? И он отвлекает тебя от главного... Концентрируйся на деле, а не на нем. Минерва и не рассчитывала на другую реакцию – скорее соплохвосты станут ласковыми домашними животными, чем между этими двумя зародится дружба. – Я знаю, что делаю, Аластор. Пожалуйста, ты ему передашь? – Муди снова недовольно покосился на нее. Казалось, он борется сам с собой. Но затем все же коротко кивнул и тут же покинул кабинет. Минерва какое-то время задумчиво смотрела на закрытую дверь, затем взяла флакончик и отправилась в свои покои. Там, забравшись в постель, она наконец-то смогла уснуть, пусть даже с помощью зелья, глубоким, крепким сном. Без сновидений. ****** Звон колокола разносился над Базильдоном, и щебень скрипел под ногами при каждом шаге. Минерва, опустив взгляд, следовала в похоронной процессии рядом с Ремусом за двумя гробами из дуба. Рон и Гарри поддерживали Гермиону, которую Поппи напоила сильным успокоительным. Девочка напоминала собственную тень. Весь Орден – за исключением Аластора, снова умчавшегося в змеиное гнездо шпионить, – собрался здесь, чтобы отдать родителям Гермионы последний долг. Минерва (сейчас в облике Леокадии Венусты) не воспринимала слова священника, борясь с возникающими перед глазами жуткими картинами из дома Грейнджеров, и со слезами, связанными с этими воспоминаниями, и с чувством беспомощности, и поднимающимся страхом, что они все же могут проиграть. «Пепел к пеплу, прах к праху...» – словно издалека доносился голос священника. И лишь один звук проник в мозг. Жесткий, отвратительный звук – земля, падающая на гроб. Минерва содрогнулась. Хотя погребение выглядело иначе, чем в волшебном мире, Минерва могла представить себе, что чувствовала Гермиона. Со смертью Альбуса в жизни самой Минервы не стало человека, ставшего для неё подобием отца в Хогвартсе, близкого и верного друга. Она была лично знакома с той черной бездонной дырой, в которой сейчас тонула девочка. Ей вспомнились похороны Альбуса. Хагрид, несущий тело, взгляды присутствующих... Неужели все должно было произойти именно так? Неужели не было иного выхода? Стук падающей на гроб земли повторился. Каждый раз Минерва невольно вздрагивала. Она никогда больше не хотела этого слышать. Больше никто не должен умереть такой ужасной смертью! Никто не должен плакать о любимых, ставших жертвами насилия! Наверное, Ремус почувствовал слабость Минервы. Он подхватил её под руку и притянул ближе, поддерживая. Молча, не отводя взгляда от прямоугольных дыр в земле. Внезапно волосы на затылке Минервы встали дыбом. Правая рука скользнула в карман черного пальто, и пальцы судорожно сжали волшебную палочку. На ней, как и на всех остальных, была надета маггловская одежда – ведь это были маггловские похороны, и на них присутствовали родственники Гермионы, ничего не знающие о волшебниках. Беспокойство не проходило. Или она становится параноиком, как Аластор, или за ней наблюдают... Минерва оглянулась. Ремус заметил ее волнение и тоже оглянулся, но, похоже, не обнаружил ничего подозрительного. Ласково коснувшись плеча Минервы, он нежно сжал его. – Никакой опасности нет, – выдохнул он. – Не бойся. – Что-то не в порядке, – прошептала она в ответ. – Я чувствую чьи-то взгляды. – Минерва могла поклясться: что-то идет не так, и если даже Люпин ей не верит, волшебную палочку она не выпустит. Она готова! После последнего благословления мимо них прошли Гарри и Рон, ведущие плачущую подругу. – …Обещаю, нет, я клянусь, Гермиона, всем, что мне дорого, – я не успокоюсь, пока убийцы твоих родителей не заплатят за это, – услышала Минерва голос Гарри. Она молча смотрела им вслед. Надо будет поговорить с ним, но не здесь и не сейчас. Минерва, безуспешно борясь со слезами, с трудом заставила себя подойти к могилам, чтобы бросить вниз горсть черной земли. Она была благодарна Ремусу, стоящему рядом. Приобняв Минерву, он медленно отвел ее подальше от могил. И она снова почувствовала взгляд. Ну, конечно, ей это не привиделось! За ней наблюдают! Но когда она оглянулась, то никого постороннего не заметила. Очень странно! ***** – Я должна поговорить с вами, мистер Поттер. В голосе Минервы была твердость, не допускающая возражений. Поэтому надежда волшебного мира поднялась и послушно последовала за своим деканом из гостиной. – Чаю? – немного мягче спросила она, когда они оказались в ее кабинете. – Э... да... спасибо, – неуверенно помялся Гарри. – Вы, без сомнения, задаетесь вопросом, почему я решила поговорить с вами наедине, – продолжила Минерва, приготовив чай и достав печенье. Она спокойно протянула Гарри чашку. Минерва специально обратилась к юноше по фамилии, чтобы добиться нужной дистанции в этом щекотливом разговоре. Она не хотела повторить ошибку Альбуса и слишком задушевно говорить с мальчиком, так как тогда он, скорее всего, быстро забудет ее слова, как забывал все предостережения Альбуса. – Ваше обещание Гермионе на кладбище вынудило меня пригласить вас сюда. Вы ставите под угрозу нашу победу, мистер Поттер. Гарри, как раз поднесший чашку ко рту, отставил ее, задетый за живое. – С чего это вы взяли? – судя по глазам, он начал злиться. – Гермионе нужна моя помощь, моя поддержка, понимаете, профессор? Она – моя лучшая подруга, и у меня просто сердце разрывается, когда я вижу ее такой. Вы можете это понять, профессор? Кто, как не я, может представить, как она себя чувствует? Я тоже потерял родителей по вине Волдеморта! Глаза Гарри странно блеснули при упоминании имени Волдеморта, рука сжалась в кулак. Минерва попыталась его успокоить. – Я просто хочу, чтобы вы не неслись слепо к своей гибели, мистер Поттер. Чтобы вы успели подготовиться... – Я подготовлен наилучшим образом! – тотчас же заупрямился Гарри. – И я остановлю убийцу! И Снейп сполна получит за убийство профессора Дамблдора! Без разницы, что он сделал для вас, профессор. Смиритесь с этим! Минерва в свою очередь поставила чашку и, упираясь в стол руками, наклонилась к Гарри, глядя ему прямо в глаза. – Неужели вы забыли все то, чему вас научил Альбус?! Твое оружие – любовь, Гарри, не ненависть! Ненависть – оружие Волдеморта! И своим упрямством ты только помогаешь ему, вливая в него силу и подвергая нас всех опасности. Я не могу этого допустить! Ярость исказила лицо Гарри, когда он, упрямо, словно маленький ребенок, выпалил: – Вы просто переживаете за своего отравителя! Какое заклинание он на вас наложил, что вы так заступаетесь за него? Империо? Или вы потеряли рассудок от страсти? Он был и остается проклятым убийцей! И не важно, как часто он спасал вам жизнь! При этих словах Минерва выпрямилась и медленно поднялась, впиваясь взглядом в глаза своего студента: зелень встретилась с зеленью, и оба моргнули. Она была шокирована этими грубыми, резкими словами и списала это на недостаток воспитания в маггловской семье. Тогда Альбус не разрешил ей взять с собой в Хогварц маленького ребенка, оставшегося без родителей, чтобы вырастить его в замке, среди магов, но Минерва по-прежнему была уверена, что при подобающем воспитании Гарри бы никогда не отважился так говорить с ней. Она, без сомнения, смогла бы заменить ему мать, но... слишком поздно. Больше всего на свете Минерве хотелось ребенка, которому она могла бы показать мир, после того, как у нее самой эту возможность отняли. Наконец Минерва собралась. Тихо, раздельно, словно печатая каждое слово, она холодно произнесла: – Мистер Поттер! Не таким тоном! Вы забыли, с кем разговариваете. То, что происходит между мной и профессором Снейпом, вас совершенно не касается. Вашей неконтролируемой, слепой яростью вы подвергаете опасности Орден, ваших друзей и весь волшебный мир. Следите за своим темпераментом и попридержите язык! Не вздумайте еще раз заговорить со мной подобным тоном! Мы все хотим вооружить вас, но вы выбрасываете оружие. ЛЮБОВЬ! Это оружие, которое победит Волдеморта! Идите и подумайте над моими словами! Разговор окончен! Гарри внезапно стал похож на маленького, одиннадцатилетнего мальчика, впервые выслушивающего наставления от сурового декана Гриффиндора. Похоже, только сейчас он понял, насколько дерзко разговаривал со своим преподавателем. Покраснев от стыда, он опустил голову и поднялся. – Обязательно, профессор МакГонагалл, и... пожалуйста, простите мне мое поведение, – последние слова кающегося грешника. Гарри буквально вылетел за дверь. Упав на стул, Минерва провела руками по лицу. Если Гарри не сможет укротить свою ненависть, то они все погибнут. – Ах, Северус, мне бы хотелось, чтобы ты был здесь...
Lorelis: Ура! Наконец-то! В общем-то, это одно из самых ожидаемых мной обновлений на этом форуме. И именно за ним я ходу сюда каждый день. И как же здорово, когда появляются новые главы. Спасибо, что не оставляете перевод. Уж очень хорошо у вас получается:)
alexi: Глава 53. Первая часть Темный Лорд восседал на кресле, стоящем на возвышении в гостиной Лестранжей, и одно лишь присутствие хозяина вызывало у Снейпа глубокую депрессию. Он был уверен, что остальные испытывают то же самое, но каждый из присутствующих нашел свой способ контролировать страх. Беллатрикс выбрала безумие; Антонин отгородился высокомерием, подпуская ближе лишь тех, кого считал ровней. Грейбек же пошел разрушительной дорогой открытой, жадной ненависти, а сам Северус использовал внутренний холод для того, чтобы удерживать опасность как можно дальше от себя. Время было позднее, но слабая надежда на отдых рухнула в последний час, и причина была очевидна: под одной крышей с вампирами, жаждущими крови и поэтому с трудом поддающимися контролю, спалось еще хуже, чем по соседству с Волдемортом. А присутствие всех вместе надежно гарантировало как бессонные ночи, так и дни. Беллатрикс презрительно назвала вампиров «подкреплением», но Снейп знал, что она, скорее, имеет в виду – передовой отряд. Никто из присутствующих, за исключением Волдеморта, не чувствовал себя уверенно в присутствии Сангуини и его клана. Особенно Грейбек, находящийся в постоянном напряжении, и Алекта, то и дело, нервно хватающаяся за шею. Снейп держал стакан с виски, из которого ни разу не отпил, и наблюдал за Руквудом, разговаривающим с одним из вампиров. Мардук – высокого роста с миндалевидными глазами, огромным римским носом и копной непослушных темно-каштановых кудрей. В отличие от других представителей клана, его кожа была не бледной, а золотистой. Снейп предположил, что Мардук, скорее всего, родом из Израиля или Египта. Как только он, чтобы убить время и прогнать тягостное чувство из груди, собрался мысленно начертить перед собой старые границы этих стран, дверь в гостиную открылась. Пожиратели и их ведущие ночной образ жизни гости обрадовались неожиданной возможности прервать разговоры. Показавшийся в дверном проеме Петтигрю под прицелом дюжины пар глаз показался еще более неуклюжим, чем обычно. Снейп прекрасно знал, как Петтигрю ненавидит находиться в центре внимания. Явно растерянный, Питер поплелся через комнату, не забывая при этом кивать каждому, кто на него смотрел, и напоминал при этом нелепого жирного голубя. Но Снейп знал, что пухленький Петтигрю отнюдь не символ мира. Наоборот, от него можно было ожидать лишь новых жутких новостей. И действительно, хотя Петтигрю и выглядел как сама кротость, бросаясь на колени перед Темным Лордом, сквозь грязные пряди, падающие на потный лоб, Снейп заметил горящие злобой глаза и торжествующую ухмылку. Волдеморт, похоже, также этого не пропустил. Раздавшийся голос прозвучал хрипло, нежно, почти по-человечески. – Хорошие новости, Питер? Грейбек нервно шаркнул ногами по полу, и Сангуини бросил на него один из редких взглядов, обычно не свойственных вампирам: в нем не было ни малейшей жажды крови – лишь голое презрение. История непростых отношений между оборотнями и вампирами напоминала тлеющую войну, однако Темный Лорд решился собрать их вместе. Питер поднял голову, и Снейп увидел во взгляде бывшего сокурсника неприкрытую радость. Алекта тихо кашлянула. – Да, мой Лорд, новости хорошие, – захлебываясь, пропел Петтигрю. – Говори, – единственное, что произнес Волдеморт. За исключением тихого позвякивания – Беллатрикс помешивала свой мартини, – в помещении стояла мертвая тишина. – Они все страдают, – поспешил ответить Питер. Уверенность, что он правильно выполнил поручение своего господина, ясно звучала в голосе. – Судя по всему, Поттер в гневе. И по-настоящему тревожится за свою подружку-грязнокровку. Она совсем расклеилась. Уверен, он станет действовать необдуманно, не сдерживая ярости. Рано утром Снейп стал свидетелем того, как Питеру поручили специальное задание: он был послан на похороны Грейнджеров. Благодаря своей анимагической форме, Петтигрю был буквально создан для подобных заданий, и Северус неоднократно завидовал ему по этому поводу. Пока остальные выполняли грязную работу, крысе было позволено разведать обстановку. «Лишь бы когти не запачкать», – с презрением подумал Снейп, но тут же одернул себя. В его эмоциональных барьерах и так достаточно слабых мест. Не хватало еще, чтобы именно разочарование и ярость по отношению к Петтигрю стали смертельной ловушкой. Подобная ирония со стороны судьбы была бы слишком жуткой даже для Северуса Снейпа. Темный Лорд коротко кивнул, и в помещении воцарилась угрожающая тишина ожидания: что еще они услышат?.. Снейп покосился на Мардука, ковыряющего бумажкой между острых зубов. Глаза Руквуда остекленели. – Со стороны этой девчонки Грейнджер нам ничего не грозит, – продолжал Петтигрю. – И со стороны Венусты тоже. Она показалась мне обыкновенной истеричкой: всю службу почти не могла стоять на ногах без посторонней помощи, – он криво усмехнулся окружающим. Казалось, его робость перед собравшимися в комнате исчезла без следа. – Сентиментальные самки! – выпалила Беллатрикс и, хотя ей никто не давал слова, Лорд проигнорировал эту реплику. Снейп, удивленный подобной снисходительностью, приподнял бровь. Со стороны Грейбека донесся шаркающий звук, когда он потер руки. Сангуини был настолько дерзок, что начал обсуждать с парой соратников Венусту и ее способности. Ее действия от имени Ордена в Голландии и контакт с обитающими там кланами были широко известны. Петтигрю без разрешения поднялся и неловко улыбнулся Алекте. Недоумевающий Снейп решил было, что Господин в предвкушении победы совершенно забыл напоминать своим верным слугам о необходимом почтении. Послушание и покорность по отношению к Лорду были основными правилами при обучении Пожирателей смерти. – Силенцио, – резко произнес Волдеморт, и Северус нервно сглотнул, понимая, что поторопился с выводами. Это было не заклинание, лишь шепотом произнесенная угроза, но ее хватило, чтобы заставить всех замолчать. Лорд плавно поднялся. Его серая кожа была похожа на пепел в давно потухшем камине. Изящно, словно хищная кошка, он развернулся, и можно было почти физически ощутить его могущество. Казалось, им пропитались даже дорогие обои и гобелены. На миг почудилось, что рубиново-красные глаза стремятся зафиксировать и сжечь поочередно всех присутствующих. Каждый ожидал мгновенного приговора, но к чертам, присущим Волдеморту, относилась и непредсказуемость действий. – Это хорошо, Питер... Это хорошо, мои верные друзья, – тихо начал Лорд, и мертвый голос проник в души, подобно тупым, болезненным последствиям Круцио. – Вы можете быть свободны, а я покажу нашим друзьям окрестности и предоставлю возможность для вечерней трапезы. При этом Волдеморт причудливо поклонился Сангуини, который так поспешно упал на колени, словно кто-то ударил его кирпичом между лопаток. Краем сознания Снейп понял, что нервно сдавливает кожу между большим и указательным пальцами, пока Волдеморт величественно плыл мимо него, унося с собой леденящий холод. Крэбб, Гойл, Руквуд и Рабастан Лейстранж отправились за Лордом в прихожую, а затем вышли из дома. За ними последовали вампиры. Комната наполовину опустела, в ней остались только Беллатрикс, Алекта, Петтигрю, Мульцибер и сам Снейп. Беллатрик первой прервала молчание. – Салют, – непривычно тихо произнесла она, поднимая свой бокал с мартини. – За нашу победу. Снейп и Мульцибер одновременно подняли стаканы с виски, в то время как Петтигрю и Алекта были больше заняты друг другом. Виски огнем обожгло горло, и это чувство напомнило Снейпу о жжение на губах, когда там была свежая рана. Это было в начале июля, и рана уже давно превратилась в шрам. С тех пор произошло многое, и в тоже время – ничего. – Как думаешь, Снейп, – продолжила Беллатрикс, и Северус был ей почти благодарен, что она отвлекла его от неприятных мыслей, – наш повелитель больше не доверяет нам? Иначе почему он разрешает этому отродью находиться в моем доме? – голос звучал ядовито, в нем смешались разочарование и смирение. А ведь Беллатрикс была последней, от кого Северус ожидал чего-то иного, кроме кровожадного безумства. – Это просто перестраховка, – неопределенно протянул он, опуская пустой бокал на пол рядом с ногой. Мульцибер, соглашаясь, кивнул и продолжил пить – возможно, ему просто не хотелось оставаться в одиночестве. Но, судя по его взгляду, он был так же заинтересован в разговоре, как Петтигрю – в полной женщине на коленях. Лицо хозяйки дома помрачнело. – Вампиры и оборотни, – почти выплюнула она, недовольная ответом Снейпа. – Отбросы! Кровососы, ублюдки! Мрази! – Они принесут нам определенную пользу... – ответил Северус и нацепил самоуверенную усмешку. Это, кажется, больше понравилась Беллатрикс, нежели его сдержанность, так как ее рот искривился в улыбке – безумной, гротескной гримасе, более подходящей ей, чем сюрреальная мина разочарования. – Когда Орден будет разгромлен, они станут следующими. Мы избавимся от этого отродья, когда больше не будем нуждаться в них, – она выдала это таким тоном, словно действительно верила, что в ее власти распоряжаться чужой жизнью и смертью.
Lorelis: Так давно не было обновлений - пришлось перечитать все сначала, чтобы увязать. Если до предыдущей главы напряжение все нарастало - то в этой словно энергетический провал. Будто все силы ушли на ожидание и нервы. Очень хочется счастья Гризабелле. Спасибо, что не бросаете перевод.
alexi: Глава 53. Часть вторая Ночь тянулась прочь, словно усталая улитка. Из-за густого тумана, липшего к окнам скудно обставленной гостевой комнаты, было незаметно, что начало светать. Стрелки на магических часах, стоящих на комоде, показывали 5:47 утра. Снейп, прямо в ботинках, сидел на кровати, оперевшись спиной на стену. Раскрытая книга лежала на подтянутых к груди коленях. Он несколько раз перечитывал одни и те же строки, чувствуя, как Петтигрю не таясь наблюдает за ним, причем так пристально, что это становилось неприятным. ─ Что? ─ резко спросил Снейп, не отрывая взгляда от текста и рисунков. Он водил желтоватым ногтем по пергаменту, словно это помогало не потерять нужную строку. ─ Да так, ничего, ─ ухмыляясь ответил Петтигрю. ─ Просто подумал, тебе, наверное, будут интересны детали похорон Грейнджеров. ─ А почему они должны меня интересовать? ─ буркнул Снейп и царапнул ногтем макушку «Г». ─ Разве тебе не хочется маленькой мести? ─ предположил Питер и, скрестив ноги в позе портняжки, наглым образом уселся на матрац Северуса. Взглянув поверх книги, зельевар заметил, что дырявые носки, с торчащими грязными пальцами, пачкают постель. ─ Похоже, тебе не нужны обе ноги или ты просто любишь играть с огнём? ─ обрывисто произнёс Снейп и с громким звуком захлопнул книгу. Правильно оценив угрозу, Петтигрю мгновенно спрыгнул с кровати. Что бы там ни побудило Питера поверить в дружелюбие Северуса, но у того сегодня был тяжёлый день; и Петтигрю ─ боязливый и полный уважения, нравился зельевару гораздо больше. В три шага добравшись до второй кровати, толстяк опустился на своё спальное место в той же позе портняжки. Снейп за это время не произнес ни слова, и Питер снова уставился на него. Но на этот раз в самодовольном взгляде проскользнуло выражение «Готов-Ко-Всему». Зная, что лишь Тёмный Лорд способен выдержать его пристальный взгляд, Снейп уставился на Петтигрю, который действительно был не в силах долго смотреть в чёрные глаза. Но потребность говорить оказалась сильнее страха. ─ Я просто подумал, что Ремус до сих пор значится в твоём чёрном списке, а я могу рассказать пару новостей, чтобы время прошло быстрее... ─ прервал молчание Питер. «Иначе говоря, ты хочешь показаться важным», ─ подумал Снейп, сжимая закрытую книгу, но ничего не сказал. ─ Я имею в виду... из-за того, что тогда произошло, ─ продолжал Питер, ─ с помощью Аконитового зелья открываются новые возможности для мести. Я сам видел, что он опять работает на Орден. Обнимал эту Венусту, словно она его сучка. ─ Петтигрю отрывисто засмеялся. «Кто здесь сучка?..» ─ мелькнуло в голове у Северуса, но губы привычно поспешили спасти собственную шкуру. – Ты по-прежнему считаешь себя слишком важным, гриффиндорец. Снейп тогда старался не показывать окружающим, насколько глубоким был шок после встречи в оборотнем. Слово «встреча» показалось насмешкой, но ничего более подходящего ему на ум не пришло. Первая ночь была полна боли и ужаса, и после этого он решился на свой собственный путь. Путь, приведший его в ряды Пожирателей. Душевные раны так до конца и не зажили, как бы не пытался он доказать обратное. Боль навечно поселилась в нем после той встречи. Неизлечимо. Но никогда в жизни он не признается в этом одному из мародеров. Петтигрю был и остаётся их дружком, и Снейп не собирался предоставлять ему шанс почувствовать триумф, потому что тот много лет назад был участником и, возможно, одним из организаторов той злой шутки, что повергла жизнь Северуса в хаос и неопределённость, прежде чем он стал способен защитить себя от нападок. Прежде чем в нем что-то сломалось. ─ Что это значит? ─ спросил Петтигрю, и Снейп с ужасом понял, что потерял контроль. Чувства и воспоминания были табу ─ опасными и, в некоторых случаях, смертельными. Сейчас он не может до конца рассмотреть мысль о Люпине и Минерве на могиле мужчины, смерть которого была на его совести. ─ Это значит, что и ты, и Люпин не настолько важны, чтобы мстить вам за прошлое, идиот, ─ сладко улыбаясь, выплюнул Северус, но дико колотящийся пульс наказывал его за кажущуюся спокойной ложь. Петтигрю недовольно фыркнул. И в эту минуту даже выглядел моложе – разочарованный, пухлый мальчуган. Северус понял, что толстяку просто хотелось ещё раз растревожить его старые раны. Он снова раскрыл книгу и, как только отвёл взгляд от противника, напряжение в комнате упало до почти приемлемого уровня. Северус мысленно возвёл барьеры, дарованные ему окклюменцией, чтобы выжить. ─ Пойду в душ, ─ отстранённо бросил Питер. Северус не поднял взгляда. ─ Мне без разницы, ─ пожал он плечами и перелистнул страницу. Контроль был восстановлен – власть над собственными эмоциями и разрушающими воспоминаниями вернулась. Петтигрю, подойдя к шкафу, достал чистое белье. Он молчал, и Снейп не позволил себе чувства удовлетворения из-за того, что последнее слово все же осталось за ним. В голове не должно быть ничего, кроме цепочки формул и заклинаний. Буквы и цифры. Чернила на пергаменте. Одеяло отдавало потом и дымом. На подушке криво стояла пепельница с тремя окурками. На ночном столике громоздились книги, а за окном все ещё колыхалась бесформенная масса тумана. Снейп читал. Когда Петтигрю наконец исчез в ванной, и Снейп наслаждался редким моментом покоя и тишины, раздался легко узнаваемый скрип сапог в коридоре. Полоска света под дверью на короткое мгновение скрылась в тени, и сразу после этого в щель протолкнули клочок бумаги. Осторожно развернув его, Снейп тотчас же узнал почерк Аластора Муди. Корявые, без украшений печатные буквы, запомнившиеся Северусу с тех дней, когда они были подписью на ордере на арест. «Это то, что оно есть, мерзкий ублюдок».
alexi: Глава 54 Поминальное воскресенье неотвратимо приближалось, и с каждым днем росло внутреннее напряжение обитателей замка. Минерва также ощущала его. Не находя покоя, бродила она по школе, по окружающим ее землям, и бессонные ночи всё больше давали о себе знать, печатью ложась на лицо. Заметно похолодало, и дыхание превращалось в легкие облачки пара, даже в коридорах внутри здания. Несмотря на согревающие чары, стены были холодны как лед, и, казалось, что ничего не осталось от прежнего, теплого сияния Хогвартса. Всё было унылым. Даже некогда радостно сверкающие доспехи жалко обвисли на креплениях в коридорах. «Ноябрь ─ это время великих депрессий», ─ однажды написал ей Северус и, как всегда, оказался прав. Когда, собственно говоря, он писал ей в последний раз?.. Это было так давно... целая вечность прошла с тех пор. Гарри и Рон преданно пытались поддержать Гермиону, вернуть ей радость к жизни, хотя им самим приходилось бороться с плохим настроением и беспокойством по поводу происходящего. Ремус выглядел помятым после очередного полнолуния ─ Аконитового зелья на этот раз у него не было. Немногие зельевары способны приготовить его. Аластор в последнее время всё реже и реже появлялся в Хогвартсе. Скорее всего, ему не удавалось незаметно ускользнуть оттуда, где он сейчас был, и Минерва была вынуждена в одиночестве сражаться с тенями, грозящими захватить её душу. Но как?.. Кошмары не оставляли её в покое, и угроза, исходящая от Грейбека, становилась всё реальнее. Однажды прогуливаясь по замку, Минерва очутилась перед дверьми в Большой зал, и, повинуясь внутреннему голосу, открыла тяжёлую дверь и вошла. Зал был пуст и тёмен. Сейчас ничто не напоминало о тепле, уюте и веселых праздниках, устраивавшихся здесь когда-то. Уже давно в зале никто не ел. А праздники?.. Когда был последний? Сердце сжалось, и слёзы выступили на глазах Минервы. Она подняла взгляд к заколдованному потолку, отражающему погоду на улице, – такую же серую и мрачную, как и настроение в замке. Несколько раз взмахнув волшебной палочкой, Минерва разожгла огонь в каминах, чтобы вернуть в зал тепло, и пошла по центральному проходу к столу преподавателей. Холод не должен завладеть этим местом! Студенты всегда чувствовали себя здесь свободно. Большой зал был сердцем Хогвартса, и если уж замок станет местом сражения, то он не должен выглядеть холодным и мертвым. Пусть он будет светлым, сияющим привычным блеском, как вызов Волдеморту! Они не подчинятся! Они будут стоять до конца! И она не сдастся без борьбы! Минерва поднялась по ступенькам к столу и, едва касаясь кончиками пальцев спинок стульев, дошла до своего места и опустилась на него. Наполнится ли когда-нибудь этот зал смехом детей? Она взглянула на стул Альбуса, по-прежнему стоящий в середине, и снова пришло болезненное понимание, что теперь ей постоянно будет не хватать его. Он был её другом, наставником, помощником. В её глазах смерть Альбуса была бессмысленной. Минерва была уверена, что можно было найти иной выход. Её взгляд пробежался по залу, и ожили воспоминания о прошлых торжествах. Выпускные балы, Рождественские пиры, Хэллоуин, церемонии распределения... Все это не должно остаться только лишь воспоминанием, решила она. Минерва взглянула на стул, на котором обычно сидел Северус, и на котором снова будет сидеть, если они победят – если! И тогда он наконец обнимет её и назовёт «Мерви»... Вид зала и мысли о прошлых днях, подали Минерве идею: она устроит праздник, возродит старые традиции! Надо оживить у людей чудесные воспоминания... Одна единственная радостная мысль – и можно взлететь, она крепко верила в это! Здесь должен состояться пир! Снова взявшись за волшебную палочку, Минерва первым делом позаботилась о подходящем освещении. Как и на каждый праздник церемонии распределения, она украсила зал сотнями парящих в воздухе свечей. Столы факультетов соединила в один большой стол, гордо застывший посреди зала, и присоединила к нему стол учителей – никаких различий, всеобщее единство! Вместо отдельных столов — длинных и узких, образовался большой, квадратный. И это единство должно отразиться и в украшении зала. На боковых стенах Минерва разместила гербы факультетов, а на центральной – герб Хогвартса, размером чуть больше, чем остальные. Все факультеты, объединённые под гербом школы, – сплоченность! Во главе стола она поставила стул Альбуса и, снова взмахнув волшебной палочкой, превратилась в мисс Венусту: скоро должны были появиться авроры, а ей хотелось как можно дольше сохранять инкогнито. В конце концов, даже среди них может находиться шпион Волдеморта. Затем, вызвав одного из домашних эльфов, она отдала распоряжение приготовить праздничный ужин. Эльф с радостью, многократно поклонившись, принял заказ и, после того как Минерва попросила пригласить всех членов Ордена, а также Гарри и его друзей в Большой зал, бесшумно исчез. Почти сразу же после этого столы в зале начали накрываться. Перед каждым стулом появились позолоченные тарелки, за ними последовали хрустальные бокалы, в гранях которых преломлялся свет свечей, отбрасывая радужные блики. Огонь в каминах вернул воздуху приятное тепло, и Большой зал засиял прежним блеском, который так любила Минерва и с которым было связано огромное количество воспоминаний. Но у неё не было возможности погружаться в них, так как из-за закрытых дверей донеслись голоса и звуки шагов – очевидно, прибыли авроры. Минерва, теперь уже как Леокадия Венуста, выпрямилась, расправила мантию и направилась мимо стола к входу в Большой зал, чтобы поприветствовать прибывших. Картина, открывшаяся в холле, даже многое повидавшую Минерву МакГонагалл, заставила изумленно застыть. Аластору действительно удалось собрать международную армию – просторный холл был заполнен аурорами до отказа. Они выстроились на лестнице, и Минерва, стоящая чуть выше, приветливо кивнула им. «Словно первокурсники, впервые попавшие в замок», – мысленно улыбнулась она, но время на раздумья не было, так как к ней уже направлялся один из ауроров. – Магнус Кустос, – представился мужчина, оказавшийся почти на голову выше Минервы. Тепло улыбаясь, он протянул ей руку. – Мы прибыли по письменному распоряжению Аластора Муди, исполняющего обязанности директора школы. Вы не могли бы сообщить ему о нас? Минерва пожала протянутую ладонь. – Леокадия Венуста, преподаватель трансфигурации, – ответила она на приветствие. – К сожалению, профессора Муди сейчас нет в замке, но он поручил мне вас встретить. Добро пожаловать в Хогвартс, господа. Относительно молодой – в глазах Минервы – аурор, казалось, был обескуражен фактом отсутствия директора, ведь они сообщили о своем прибытии заранее! – Ну, что ж, если так, то надеюсь, что получу от вас всю нужную информацию, мисс Венуста. – Не беспокойтесь. Я в курсе всех дел и уполномочена говорить с вами обо всем, мистер Кустос, – Минерва улыбнулась. «Кустос» – защитник, да еще и «Магнус» – великий. Имя является знаком. Интересно, Муди специально вызвал именно его? В конце концов он заботился о ней и, наверное, хотел бы видеть как можно дальше отсюда. Как и Северус... Но Минерва МакГонагалл никому не позволит отправить себя в... пустыню или на Северный полюс, даже если Северус и Аластор охотнее всего выслали бы ее именно туда. Минерва провела ауроров в Большой зал и кратко обсудила обстановку с предводителем отряда авроров. Чуть позднее в зале появились остальные обитатели замка и члены Ордена. Минервы представила всех друг другу, хотя, разумеется, имена Поттера, Грейнджер, Уизли и так всем были известны. Постепенно присутствующие расселись вокруг стола на свободные места, только стул Альбуса Дамблдора оставался пустым. Никто не отважился занять место великого волшебника. Гарри сел справа от пустого стула, Минерва, как всегда, слева. Рядом с Гарри сидели Рон и Гермиона, за ними их остальные друзья. По левую руку от Минервы расположились члены Ордена: Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс, Молли и Артур Уизли, близнецы, Билл и Чарли Уизли, Мундунгус Флетчер, Стургис Подмор, Дэдалус Дигель, Эльфиас Дог, Арабелла Фигг и Хестия Джонс. Образовался большой круг. Не было сидящих во главе или конце стола, и Минерва вспомнила рыцарей Круглого стола. Единство и равенство. Никто не был выделен, никто не был лишним. Минерва вспомнила о книгах сэра Вальтера Скотта. Король Артур никогда не давал кому-либо повода чувствовать себя избранным и тем самым избегал споров и ссор. Какую молитву – о ней упоминалось в романе – они произносили перед каждым собранием? ...Дай нам Боже мудрости... чтобы распознать правду... выбрать нужное, и силы, чтобы справится с этим. Аминь. Даже если будучи ведьмой Минерва не верила в Бога, эта молитва лучше всего выражала то, что было у нее сейчас на душе. Но никто не поймет, если она в качестве приветствия произнесет молитву древних рыцарей. Хогварц был для нее Камелотом – обещание, воплощение Золотого времени. И это не значило материальное благополучие или тихое счастье. Скорее, это означало время. Время, когда в центре – Личность. Время величия, даже если оно коротко; время надежды, даже если она слаба. И члены Ордена были рыцарями Круглого стола. Рыцари были готовы отдать жизнь за идеалы Камелота, веру и короля, так как все они жили одной мечтой – быть свободными. Только в этом случае короля звали не Артур, а Гарри. Минерва поднялась. – Дорогие друзья, я рада, что вы откликнулись на наше приглашение. Проведем же этот вечер в радости от встречи и с мыслями о тех, кто, к сожалению, не может быть с нами. И мне хочется открыть пир словами Альбуса: «Болван! Глупец! Чепуха! Пискотня!» Спасибо большое. Она снова села, и в тишине раздались смешки. Затем столы заполнились разнообразными блюдами, как всегда бывало на праздничных ужинах. Настроение у присутствующих, казалось, улучшилось, и зал наполнился гулом голосов и звяканьем посуды. Внезапно из-за стола поднялась Гермиона. – Прошу прощения, у меня есть небольшая просьба... Вернее, пожелание... – произнесла она, и все посмотрели в ее сторону. – Мне бы хотелось попросить Орден разрешить мне немного изменить нашу одежду и одежду наших гостей в знак единства. Волдеморт должен видеть, что ему не удастся внести раздор в наши ряды, какую бы жестокость он не проявил! В мгновение ока в зале воцарилась тишина. Именно индивидуальность каждого члена составляла силу Ордена, но кто сможет отказать в просьбе Гермионе Грейнджер? Минерва, искренне радующаяся, что Гермиона смогла выбраться из бездны горя и печали и приняла приглашение, открыла было рот, но прежде чем она успела произнести хотя бы слово, поднялся Ремус Люпин. Он тоже заметил улучшение в состоянии девушки. – Это большая честь, Гермиона. Можешь начать с меня, – он улыбнулся своей ученице, и Минерва одобрительно кивнула. Со всех сторон донеслось ободряющее бормотание. Гермиона по очереди подходила к каждому. Повинуясь взмаху ее палочки, участники оказались облаченными в в золотистые свитера, манжеты и воротники которых, однако были окрашены в цвета факультетов. На груди и спине красовался герб Хогвартса: никакого различия между факультетами — единство, к которому давно призывала мудрая говорящая шляпа. Затем все вернулись к ужину, и зал снова наполнился разговорами. Люди ели, смеялись и делились воспоминаниями. Вино текло рекой, позволяя расслабиться – никто сейчас не думал о битве, никто не вспоминал об опасности, неотвратимо надвигающейся на них. – Помнишь, как мы утерли нос этой Амбридж? – услышала Минерва хихиканье Фреда. – Как такое можно забыть? – тут же подхватил Джордж. – Это, без сомнения, был самый грандиозный розыгрыш за всю историю школы, да еще в нем все принимали самое активное участие... Абриджаба заслужила это: всех до самых печенок достала, всех старалась побольнее уколоть. Минерва отпила глоток вина и задумалась, глядя на рубиново-красную жидкость. Да, Долорес Амбридж, ослепленная желание создать дурную славу Альбусу и Гарри, стала для школы кошмаром. Минерва очень хорошо помнила разговор о выборе профессии, на котором она лично поклялась, что сделает все возможное и невозможное для того, чтобы Гарри стал аврором, и пообещала свою помощь, отчасти, чтобы утереть нос этой жаждущей власти, высокомерной овце. Каждый учитель, лояльно относившийся к Альбусу, не избежал проверки, даже Северусу выпало это сомнительное удовольствие. «Просто чудо, что он тогда не вышвырнул ее из подвала», – улыбнулась Минерва. – Наше болото все еще осталось в школе, как памятник... И знаете, что? Тот перуанский порошок мгновенной тьмы мы тогда с успехом опробовали... – вновь раздался голос Джорджа. – Кстати, мы для каждого привезли достаточно порошка. Потрясающий успех плюс защитные одеяния... К сожалению, они не могут по-настоящему помочь, когда дело доходит до Непростительных проклятий... – Кстати о Непростительных, – вмешался Рон, с горящими от возбуждения и воспоминания щеками и ушами. – Помните, как Хорек перепугался, когда ему прямо на лицо опустился паук? А еще лучше было превращение самого Малфоя в хорька. Он это действительно заслужил! Даже Гермиона засмеялась, вспомнив, как фальшивый Грюм наказал Драко Малфоя. – О, да, – всхлипнула она от смеха. – Но самым замечательным оказалось выражение его лица, когда он понял, что ему нельзя попасть в клуб Слагхорна. Минерва снова отвлеклась от происходящего. Драко Малфой изменился и уже давно не является высокомерным слизеринским гаденышем. События последних месяцев преобразили его, но говорить об этом сейчас кому-либо не стоит. Все равно никто не поверит. Как, интересно, у него дела? Минерва была рада, что Драко здесь нет. Несмотря на то, что он ловко притворяется, все же Драко Малфой не был бойцом, не был безжалостным убийцей, каким его охотно видели другие. И профессор действительно была рада, что он находится далеко от места грядущей битвы. Да, можно призвать его, но ведь не для того она рисковала, чтобы он погиб здесь! В то время как остальные делились воспоминаниями о годах учебы в школе, смешили друг друга рассказами о Локхарте и других профессорах, Минерва мысленно уносилась все дальше и дальше, неторопливо цедя вино из бокала. Какой, кстати, он уже по счету? Она окинула взглядом сидящих в зале и улыбнулась чуть пьяной улыбкой. «Чем-то похоже на Последнюю Вечерю, – подумала она, и ее щеки слегка покраснели. Гарри Поттер, избранный, Мессия; его друзья и Орден – ученики, слепо следующие за ним до конца. Гарри, сидящий по правую руку от Альбуса... Бога Отца Всемогущего, что придет судить живых и мертвых... Будем надеяться, что ему не придется умереть за свою веру, как этому Иисусу. И Северус... Северус в роли Иуды, хотя на самом деле не предавал Альбуса, но это я, к сожалению, смогу доказать лишь намного позже. А сейчас на его месте сидит Ремус... Минерва испугалась собственных мыслей. Цинизм никогда не был ей присущ – возможно, это Северус заразил ее. Она обманывала, травила и похищала людей. Кое-кто решит, что общение со Снейпом не пошло ей на пользу, но Минерва думала иначе. Он расшевелил ее, обострил чувства, освободил от наивности и подготовил к предстоящему. Без него она бы ввязалась в завтрашнюю битву вслепую и, без сомнения, погибла. Минерва наклонила бокал, любуясь рубиново-красной жидкостью, но мысли ее были далеко за стенами этого зала. Скоро, она была уверена, совсем скоро это произойдет. Он будет стоять прямо перед ней, и она коснется пальцами всех его отметин и шрамов и покроет их поцелуями. Он же, наконец, заключит ее в объятия и назовет «Мерви», и она расскажет ему все, и мечта станет реальностью... Минерва покачала бокал. – Это то, что оно есть, – пробормотала она и отпила глоток. В этот момент ее вырвали из мечтаний. – ...Что? – видимо не в первый раз, спросил Ремус. – Извини, Кади, я не понял, что ты сказала, – Ремус виновато улыбнулся, а Тонкс, сидящая чуть дальше, удивленно на нее покосилась. – Я просто сказала, замечательно, что в Хогвартсе снова праздник... – Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Мы слишком долго позволяли Сама-знаешь-кому запугивать нас, – вмешалась в разговор Тонкс, язык которой заметно заплетался. Похоже, она тоже выпила чуть больше обычного. – Вот бы он подпрыгнул, если бы знал, что нам известен его план. Его красные глазки просто повылазят, когда мы его под задницу пнем! Минерва многозначительно взглянула на Ремуса: Тонкс следовало отправиться в постель. Вино, похоже, ударило ей в голову, и прежде чем она выпьет еще и наутро окажется неспособной сражаться, лучше незаметно уйти. Ремус, кажется, считал также. Поднявшись, он тихо попрощался и вышел из зала вместе с Тонкс. Минерва смотрела им вслед. Скоро – она была уверена, – скоро она тоже больше не будет уходить из Большого зала одна. Минерва подергала за кожаный шнурок, на котором висело кольцо Северуса, – его обещание будущего и его способ быть с ней рядом, пока он не сможет делать это лично. – Но самое замечательное – это лицо Снейпа, когда профессор МакГонагалл вернулась из Мунго, – раздался голос Гарри. Имя Северуса заставило Минерву прислушаться. – Он дрожал перед ней, словно нерадивый ученик, – продолжал Гарри, – я этого никогда не забуду. Он как раз собирался назначить мне отработку, а из-за Амбридж в часах Гриффиндора и так почти не осталось очков, но до этого не дошло – профессор МакГонагалл перебила его и сказала: «Добавим-ка вместо этого несколько баллов». А потом дала нашему факультету столько очков, что даже если бы Снейп снял эти десять баллов за драку с хорьком, это не помешало бы нам выиграть кубок. Минерва снова улыбнулась. Да уж, Северус тогда лишь растерянно уставился на нее. Она поразила его своим возвращением из Св. Мунго и, честно говоря, наслаждалась его изумленным видом. Она редко видела его таким, и это была одна из тех волнующих ситуаций, когда они добродушно подсмеивались друг над другом и мерялись силами. Она любила такие моменты. Не зря же говорят: милые бранятся, только тешатся. Их вечные споры о том, кто победит в квиддичном матче, Гриффиндор или Слизерин. Честно говоря, Минерва тщательно следила, чтобы ее команда всегда была хорошо подготовлена и не загружена домашними заданиями перед игрой. Зал потихоньку пустел, но расходились все с улыбками. Этим вечером люди забыли об угрозе, и завтра пойдут в бой, вспоминая только хорошее. Минерва добилась цели. Радость и смех отогнали печаль, разочарование и подавленность; тепло сменило холод, и все казалось полным жизни. Минерва тяжело поднялась. Она чувствовала действие алкоголя и усталость, опустившуюся на плечи. Сегодня ночью ее не будут мучить кошмары. Ей будет сниться он, Северус, и то, как он ее обнимает и шепчет «Мерви». Завтра... завтра, наконец, это произойдет. Завтра ее назовут этим именем, и она больше никогда не отпустит его – ее Северуса.
Lorelis: Глава возвращает надежду. Но, как бы то ни было, уж очень призрачной эта надежда выглядит. И так хочется, чтобы все было хорошо. Спасибо, что переводите. (Ну и что, что медленно, главное, делаете:)
alexi: Глава 55 Поминальное воскресенье неотвратимо приближалось, но напряжение обитателей Лейстранж-Менора оставалось все таким же невыносимо острым и, кажется, уже было не способно возрасти еще больше. Коридоры и переходы казались невероятно узкими, и в них постоянно толклись люди, словно не понимающие, куда и зачем они шли. Северус Снейп, однако, с ужасающей точностью знал, к чему готовится. Как только у него появлялась свободная минута для себя и своих мыслей, он вновь и вновь убеждал себя в том, что готов. Готов к любому исходу. К жизни и к смерти. Все было подготовлено, все оговорено. Обсуждение всевозможных тактик и маневров закончено, раскрыты планы тайных уловок и военных хитростей. Оставалась одна-единственная ночь, и Темный Лорд позаботился о том, чтобы его слуги провели ее не в бесполезном ожидании. ─ Это будет великолепный вечер! ─ праздничным тоном возвестил Волдеморт, и не только Снейп в этот момент абсолютно точно представил себе, что это значит. В то время как дирижирующая волшебной палочкой и управляющаяся с целым гарнизоном мисок и кастрюль Алекта занялась последними приготовлениями, Снейп прислонился к буфету, стоящему в кухне, и принялся разглядывать густую массу неопределенного цвета, призванную быть гуляшем. Пахла она лучше, чем выглядела, но Снейпу все равно не хотелось это есть. На жаровне перед ним жарились куски ягнятины. ─ Передай мне имбирь, пожалуйста, ─ попросила Алекта, и Снейп тут же выпрямился, чтобы дотянуться до одной из верхних полок. Он молча подал странно выглядящий корень, и Алекта, взмахнув палочкой, заставила один из ножей нарезать имбирь на ровные кубики. Лезвие поднималось и опускалось с поразительной скоростью. Скрипящий звук напомнил Снейпу о пиле для костей. ─ Скоро голландцы появятся, ─ заметила Алекта, снова взмахнув палочкой. ─ Да, ─ вздохнул Снейп. ─ Особо радостным это событие не назовешь, ─ Алекта на мгновение замерла. Ее большие глаза не отрывались от зельевара. При взгляде на нее Снейп подумал о звере, застывшем в свете фар маггловской машины. ─ А чего ты хотела? ─ без эмоций произнес он. ─ А ты как думаешь, Северус, чего бы мне хотелось? ─ резче, чем обычно, выпалила Алекта и засунула волшебную палочку в передний карман белого фартука. ─ Конечно, я ожидаю, что мы все будем держаться вместе. Вместе, один за всех и все за одного, или что-то в этом духе. Снейп закатил глаза. ─ Для обсуждения прописных истин тебе придется поискать кого-нибудь другого, ─ голос оставался спокойным и, несмотря на грубость слов, странно бессильным и без привычной насмешки. Однако Алекта восприняла их как нападение. Она возмущенно ахнула, что тут же вызвало в памяти Северуса увиденную когда-то сценку с Петтигрю. Что она говорила, Снейп по-настоящему не слышал, в ушах лишь звенел высокий голос, произносящий какие-то слова. Пар от блюд внезапно вызвал тошноту, но, возможно, виной этому стали воспоминания о шлепающих в отчаянном экстазе друг о друга потных телах. Дверь распахнулась, и Снейп был спасен от продолжения ссоры с Алектой. В кухню вошли Руквуд, Долохов и Петтигрю. ─ Где вы были? ─ с любопытством спросила Алекта, потому что все трое были одеты в мантии Пожирателей. Но вместо ответа Долохов направился прямиком к кастрюлям и, поочередно поднимая крышки, стал принюхиваться к содержимому. Петтигрю предпочел заняться округлыми формами Алекты. Снейп отвернулся от них, оказавшись лицом к лицу с Руквудом. Тот как раз снимал маску с покрытого оспинами лица. ─ И?.. ─ Снейп решил быть краток и постарался придать себе вид человека, незаинтересованного в ответе. Руквуд положил маску на стол. Под ногтями виднелись следы грязи. ─ Задание сверху. Не для всех. Всех успокоить. Без проблем, ─ в своей обычной манере, доводящей Снейпа до бешенства, ответил он. Большую часть времени Руквуд разговаривал так, как иные делают стенографические записи — дань времени работе в Министерстве, привычка, с которой он так и не расстался, к искреннему сожалению всех тех, кто когда-либо разговаривал с ним. ─ Уничтожить слабое место, ─ криво усмехнувшись, добавил Руквуд и отряхнул с мантии свежую землю, комочками упавшую на чисто вымытый кухонный пол. ─ Что с Рудольфусом? ─ холодно спросил Снейп. Фраза про «слабое место» заставила его насторожиться и сделать определенные выводы. Алекта наивна, если действительно верит, что среди Пожирателей может существовать что-то вроде лояльности. Те времена давно прошли. ─ Ныл постоянно, ─ равнодушно бросил Руквуд. ─ Слаб. Слишком слаб. Больше не мог быть полезен. Стал опасен. Беллатрикс тоже так решила. Снейп промолчал. Дружеские отношения их с Рудольфусом никогда не связывали, но все же новость отозвалась слабым уколом в сердце. Он подумал о Каркарове. И вспомнил Регулуса. Но лишь на мгновение. Слишком короткое, чтобы представить лица. Слишком малое, чтобы причинить боль. Пока. ─ Легкая работа, ─ добавил в заключение Руквуд, и Долохов согласно качнул головой. Пахло вареным мясом. Позже Северус так и не смог понять, что именно стало причиной того, что заботливо возведенные, постоянно поддерживаемые защитные стены внезапно рухнули. Может быть, тому виной стала новость об устранении Рудольфуса, может быть, промелькнувшее воспоминание о Регулусе, а может ─ напряжение последних недель, потребовавшее свою плату. Или просто это была невероятная тоска по недосягаемой женщине. Он перестал обращать внимание на происходящее вокруг. В голове зазвучал голос Питера Мерфи: «You took delight in taking down all my shielded pride until exposed became my darker side».* Прерывающийся голос был ему хорошо знаком. В то, другое время, Регулус и он упивались альбомом «In the Flat Field» группы Bauhaus, словно сладким вином. И «Dark Entries»** была песня песней. Гимн самоубийц. Северусу было двадцать, и он уже был разочарован, выжжен до дна, морально уничтожен. И в тот момент, когда он окончательно поверил, что хуже быть не может, всего за пару недель его жизнь, столкнувшаяся с невиданной силой — темной ее стороной, превратилась в нечто невообразимое. И Снейп понял: всегда может быть хуже. ─ ...Снейп? ─ Да, Руквуд, да, ─ без запинки ответил Северус и вынырнул из воспоминаний. Рука в кармане мантии с силой сжала маленький флакончик, присланный ангелом-хранителем вечность назад. Устало взглянув на Руквуда, он подумал: «Иногда хватает просто прикоснуться к счастью, чтобы выжить. Необязательно утопать в нем». ******** Тысячи свечей сияли в люстрах и заливали помещение ярким светом. Ночь горела огнем. Вампиры разлетелись ─ в прямом смысле этого слова, ─ но в гостиной все равно было тесно, благодаря прибывшей несколько часов назад делегации из Голландии. Это были заслуженные бойцы и высокопоставленные лица, с энтузиазмом рвущиеся в предстоящую битву. Северус чувствовал жжение внутри. Глубоко, мучительно. Он небрежно закинул ногу на ногу, затянулся сигареткой и, пока Долохов рядом с ним рвал в клочья даму бубен, убедился, что неплохо сумел скрыть неприятные ощущения. У его ног полулежала красавица, едва достигшая совершеннолетия. Едва заметные морщинки у губ подтверждали, что из подросткового возраста она уже вышла. Тонкие светлые ресницы окаймляли большие голубые глаза, взгляд был пустым и мертвым, как у одного из тех экспонатов, что хранились в лаборатории Северуса в Хогвартсе. ─ Каждый раз одно и тоже, ─ низким голосом пробурчал Долохов и высыпал бумажные обрывки на женщину, свернувшуюся, словно кошка, клубком у его сапог. На ее голых ягодицах горели тонкие следы от ударов. Снейп увидел, как она открыла рот и лизнула сапог Долохова. Ее глаза при этом оставались абсолютно пустыми, и это убивало последний призрачный налет эротичности, обычно присущий подобному действию. ─ Да, ─ согласился Снейп, обращаясь к Антонину. Оба, Снейп и Долохов, знали, о чем говорят. Довольно быстро после принятия темной метки Снейп пришел выводу, что у Темного Лорда весьма странное представление о сексуальных играх. И, возможно, телесные недостатки Волдеморта стали основной причиной того, что поощрение и наказание в рядах Пожирателей были так тесно связаны с сексом. Сексуальные проблемы Лорда сказались на слугах, повинующихся извращенной воле Господина и превращающих физическое наслаждение в игры унижения и подчинения. Северус слишком рано на собственной шкуре усвоил, что секс часто становится жестоким наказанием и является страшным оружием, которое можно с легкостью применять по отношению к людям. Ему становилось все труднее видеть в физической близости нечто иное, не считая... ─ Развлекайтесь, мои дорогие друзья, завтра у вас не будет такой возможности. Битва и наша победа даруют вам другое развлечение, ─ провозгласил Темный Лорд, наслаждаясь неограниченным вниманием присутствующих. ─ Думаю, это была не просьба, а приказ, ─ проворчал Долохов; и на короткое мгновение Снейп восхитился бесстыдным нахальством своего соседа, способного проявлять такой цинизм в присутствии Волдеморта. Северус оглядел зал. Большинство голландцев ─ простые мужчины, легко относящиеся к жизни и редко задумывающиеся о ее смысле, ─ уже были заняты делом; и более сдержанные британские джентльмены последовали их примеру, подчиняясь указанию Господина. Голландцы привезли достаточно человеческого материала, чтобы устроить вечер, отвечающий извращенным вкусам Темного Лорда. Снейп медленно затянулся. Дым горечью прокатился по языку. На все голландские «подарки» было наложено Империо. Если бы не это, то вечер превратился бы в кровавую оргию с изуродованными трупами. Но трупы подождут до завтра... Ослепляюще-яркий свет в салоне безжалостно высвечивал каждый сантиметр обнаженной кожи. Ничто не осталось скрытым или незамеченным. Руквуд все еще был одет в робу Пожирателя вместо своей обычной одежды — очередная сумасбродная идея, — и между ниспадающей тканью ныряла кудрявая голова, которую он энергично прижимал к паху. ─ Смело, ─ низким голосом прокомментировал Долохов. Без сомнения, он говорил о доверии, с которым Руквуд отнесся к наложенному на жертв проклятию голландцев. Оральный секс может стать весьма опасным занятием, именно поэтому Снейп в прошлом отказался от него. Бросив взгляд в сторону, Северус заметил, что Долохов уже расстегнул брюки, и маггла руками ласкает промежность русского. Грейбек покинул салон вместе с двумя мальчишками, гоня их перед собой, словно пастух овечек. Или волк... Снейп был от души благодарен, что ему не придется смотреть на это. Молодой человек, выбранный Беллатрикс, старательно облизывал ее ступни. Алекта поманила Петтигрю в дальний угол, и тот, с горящим взглядом, последовал за ней. Вздохнув, Снейп погасил сигарету в железной пепельнице и посмотрел на женщину у своих ног. Затуманенные голубые глаза встретились с его, темными, холодными, и не выдержали. Девушка смотрела сквозь него, и в эту минуту Снейп ненавидел себя. ─ Что вы желаете, сэр? ─ монотонно спросила она, потому что Снейп так и не пошевелился. ─ Чтобы ты замолчала, ─ грубо ответил он, но в ее глазах не отразилось и следа обиды. Империо позаботилось о пустоте. Девушка кивнула. В нескольких метрах о них МакНейр засунул брюнетке кляп между зубами. Снейп надеялся, что ему это не понадобится, и проклятие голландцев продержится еще долго. Существовало очень мало вещей, которые Снейп ненавидел так же, как раздеваться на глазах у других. Поэтому он повторил действие Долохова и просто немного откинул мантию назад, расставил ноги, приподнял бедра и расстегнул молнию брюк. Девушка не двигалась. Тусклые, рыжие волосы свисали на лицо. Бледная кожа была усеяна веснушками, и Северус успешно подавил мысль, что она напоминает ему Джинни Уизли. ─ Разрешите мне это сделать, сэр, ─ предложила она, скользя рукой по его бедру. ─ Я велел, чтобы ты заткнулась, ─ резко ответил Снейп, перехватив тонкое запястье. Она спокойно кивнула, не предпринимая никакой попытки освободиться от хватки. Снейп в очередной раз с горечью подумал, что Империо обладает определенными преимуществами, когда планируешь совершить преступление. Но даже если жертва не кричит, не умоляет и не рыдает, он-то ведь все равно знает, что происходящее ничто иное как насилие. И то, что он этого не хочет, совершенно не меняет дела. Ему еще никогда не удавалось выставить подобные вещи в красивом свете. И не хотелось пробовать сейчас. Все еще сжимая запястье девушки, Снейп другой рукой обхватил свой вялый член и принялся двигать вверх-вниз. Ему показалось, что изучающий взгляд Темного Лорда остановился на нем, но нет, скорее всего, просто показалось. Приглушенные стоны Беллатрикс смешивались с громкими звуками, доносящимися со стороны голландцев. ─ Хорошо развлекаешься, друг мой? ─ раздался голос, обращающийся к нему, и ледяной холод растекся по позвоночнику, подтверждая, насколько обострены все чувства. ─ Просто блестяще, мой Лорд, ─ ответил Северус, быстро прикладывая руку девушки к члену, чтобы она могла продолжить его старания. Сейчас это должно было подействовать. ─ Именно в этом все и дело, не так ли? ─ приторным голосом продолжил Волдеморт, и Северусу на мгновение захотелось заорать, что все это просто глупая комедия и демонстрация силы, но вместо этого он фальшиво улыбнулся: ─ Да, мой Лорд, ─ и ладонью задал сомкнутому кулаку рыжей более быстрый темп. Волдеморт продолжил прогулку между слившимися телами. Девушка нечаянно задела шрамы внизу живота Снейпа, и он сдержался лишь усилием воли и не залепил ей пощечину. Время, понадобившееся Северусу, чтобы возбудиться по-настоящему, показалось ему вечностью. Он отстранил руку рыжей и медленно встал, на мгновение встретившись глазами с презрительным взглядом лже-Малфоя, стоявшего у бара с двумя черноволосыми красотками. Отвернувшись, Снейп схватил свою жертву за плечи и грубо вздернул вверх. Не произнося ни слова, он развернул ее лицом к кушетке, на которой только что сидел и где Долохов как раз насаживал на колом стоящий член другую девушку, в волосах которой запутались бумажные обрывки разорванной карты. ─ Нагнись, ─ приказал Снейп, и девушка послушалась. Волосы упали вперед. Держась за спинку кушетки, она выставила ему навстречу обнаженные ягодицы. Снейп взглянул на нее внимательнее. В отличие от лица, плечи были великолепны. Ни единого пятнышка, ни единой веснушки на молочно-белой коже. Лобок покрывали редкие светлые волосы. Груди прижимались к обивке и составляли два симметричных круга. Ее духи пахли ландышем. Северус изо всех сил пытался отогнать мысль, что сейчас разрушит нечто прекрасное, как и воспоминание, как однажды разрушили его самого. В настоящий момент он не мог позволить себе роскошь неожиданного приступа сентиментальности. Снейп несколько раз поспешно провел рукой по члену, темным цветом выделяющемуся на мертвенно-белой коже, прежде чем расположил его у входа во влагалище. Он сомневался, что рыжая ─ девственница, но все же она показалась ему почти невыносимо узкой, когда он проник в нее. ─ Нет... ─ кажется, жалобно попросила девушка, но он убедил себя, что это просто его воображение сыграло с ним злую шутку. И он, не собираясь действовать нежно, продолжил насаживать ее на себя жесткими толчками. Она была горячей, но сухой, словно пустыня. В отчаянии застонав, Снейп усилил темп проникновения. ─ Готово! ─ довольно возвестил Руквуд из другого конца зала. Рыжеволосая послушно стонала, но Снейпу было ясно, что к этому ее принуждает Империо, а не истинное удовольствие. Ее грудь снова и снова прижималась к кушетке, когда он входил в нее. Беспощадно, жестко. Но он понимал, что понадобится достаточно времени и усилий, чтобы кончить. На какое-то мгновение в его мыслях промелькнула Минерва — черноволосая, страстная, строгая, прекрасная, утонченная... Но качнув головой, он прогнал видение прочь, чтобы не испачкать этот образ. Не так. Не сейчас. *«Ты черпал наслаждение в разрушении моей прикрытой броней гордости до тех пор, пока беззащитность не стала моей темной стороной». **«Черные врата»
полная версия страницы